Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

Гонец выполнил приказ. Записка была подобрана и доставлена Сумайлю, который прочитал ее и поспешил поднять моральный дух солдат, передав им радостную новость. Операция была закончена почти сразу. Одного только слуха о подходе маадитов было достаточно, чтобы осаду сняли. Амир и Хобаб опасались оказаться в окружении. Кайситы и их союзники вошли в город, и Сумайль богато вознаградил их за службу.

Среди вспомогательных войск было тридцать человек из семейства Омайя, принадлежащих к армии Дамаска, – они жили в провинции Эльвира. Омейяды (согласно арабской традиции имя применялось не только к членам семьи, но и к зависимой от семьи челяди) всегда отличались своей привязанностью к делу маадитов. В битве при Секунде они сражались так храбро под командованием Юсуфа и Сумайля, что заслужили высокую оценку обоих лидеров. Но в данном случае тридцать всадников сопровождали кайситов на марше для освобождения Сумайля не потому, что считали последнего своим союзником, а чтобы переговорить с ним по вопросам большой важности. Чтобы понять природу их дела, следует вернуться к событиям, имевшим место пятью годами раньше.

Глава 13 Скитания Абд-ер-Рахмана

Когда в 750 году Мерван II, последний халиф из Омейядов, нашел свою смерть в Египте, где искал убежища, жестокие гонения начались против его многочисленного семейства, которое Аббасиды всеми силами старались уничтожить. Внук халифа Хишам лишился руки и ноги. Искалечив его таким образом, несчастного провезли на осле по городам и деревням Сирии в сопровождении глашатая, который показывал его, словно диковинного зверя, выкрикивая: «Смотрите на Абана, сына Муавии, самого известного рыцаря дома Омейядов». Так продолжалось до смерти жертвы. Принцесса Абда, дочь Хишама, была убита после отказа сообщить, куда она спрятала сокровища. Но гонения не удались именно из-за их бессмысленной жестокости. Многим Омейядам удалось спастись и укрыться среди бедуинов. Видя, что жертвы ускользают, и понимая, что кровавая работа так и не будет завершена, если не прибегнуть к хитрости, Аббасиды распространили официальное обращение от имени своего халифа Абу-л Аббаса, в котором признавали, что зашли слишком далеко, и обещали амнистию всем уцелевшим Омейядам. Больше семидесяти человек попались в эту ловушку и были забиты до смерти.

Два брата, Яхья и Абд-ер-Рахман, внуки халифа Хишама, сумели избежать страшной бойни. Когда появилось обращение, Яхья сказал брату: «Давай подождем; если все будет хорошо, мы в любой момент можем присоединиться к армии Аббасидов, когда она будет по соседству, но пока я не верю в обещанную амнистию. Пожалуй, я пошлю своего эмиссара в лагерь, чтобы он сообщил нам, как дела у наших людей».

После бойни посланец Яхьи привез ему роковые новости. Он очень торопился, преследуемый по пятам солдатами, получившими приказ казнить Яхью и Абд-ер-Рахмана. Яхья, парализованный ужасом, был схвачен и убит, не успев придумать способ спастись. Абд-ер-Рахману помогло то, что он в это время был на охоте. Верные слуги сообщили ему о судьбе брата. Воспользовавшись ночной темнотой, он вернулся домой и сказал сестрам, что укроется в деревне неподалеку от Евфрата, где у него был дом. Он попросил их присоединиться к нему как можно скорее вместе с его сыном и младшим братом.

Принц добрался до деревни без приключений, и вскоре к нему присоединилась семья. Он не собирался задерживаться в этом убежище надолго и хотел направиться в Африку, однако, считая, что врагам будет не так уж просто найти его в этой деревне, решил дождаться благоприятного момента.

Однажды, когда Абд-ер-Рахман, страдавший от болезни глаз, лежал в темной комнате, вбежал его сын Сулейман, который играл на пороге дома. Мальчику тогда было четыре года. Охваченный ужасом и громко плачущий ребенок бросился к отцу.

– Не тревожь меня, малыш, – сказал Абд-ер-Рахман. – Ты же знаешь, я болен. Но что так сильно испугало тебя?

Мальчик спрятал лицо на груди отца и зарыдал с новой силой.

– Что с тобой? – снова вопросил принц, встал с постели и распахнул дверь.

Вдали он увидел черные флаги. Ребенок их заметил первым и вспомнил, что, когда они приблизились к его прежнему дому в первый раз, был убит его дядя. Абд-ер-Рахману едва хватило времени, чтобы одеться, положить в кошель несколько золотых монет и попрощаться с сестрами.

– Я должен бежать, – сказал он. – Скажите моему вольноотпущеннику Бадру, чтобы следовал за мной. Он найдет меня там-то и там-то. Пусть привезет мне все, что понадобится, если Богу будет угодно спасти мне жизнь.

Пока всадники Аббасидов обыскивали дом, служивший убежищем для Омейядов, где они нашли только двух женщин и маленького ребенка, которым не причинили вреда, Абд-ер-Рахман и его младший брат, подросток тринадцати лет, прятались на некотором расстоянии от деревни. Им было нетрудно найти укрытие, поскольку окрестности заросли лесом. После прибытия Бадра два брата тронулись в путь и вскоре оказались на берегу Евфрата. Там Абд-ер-Рахман увидел знакомого, дал ему денег и попросил купить лошадей и продовольствие. Тот обещал сделать все, что от него зависит, и удалился вместе с Бадром. К сожалению, их разговор подслушал некий раб. Рассчитывая на большую награду, он сообщил Аббасидам, где прячутся беглецы. И последние неожиданно услышали громкий топот копыт. Братья попытались спрятаться в саду, но всадники их заметили и стали окружать его. Еще несколько минут – и оба брата были бы зарублены мечами. Оставалась единственная возможность – броситься в Евфрат и попытаться переплыть его. Река в этом месте была очень широкой, и подобная попытка была чревата огромными опасностями. Но отчаявшиеся беглецы не колебались. Они бросились в реку и поплыли к противоположному берегу.

– Вернитесь! – кричали им вслед. – Мы не причиним вам вреда!

Но Абд-ер-Рахман знал цену подобным обещаниям и лишь ускорил темп. Доплыв до середины реки, он обернулся и крикнул брату, чтобы тот не отставал. Но мальчик не был таким хорошим пловцом, как Абд-ер-Рахман, и очень боялся утонуть. Он поверил словам солдат и уже повернул обратно.

– Плыви за мной! – закричал Абд-ер-Рахман. – Не верь их лживым обещаниям!

Однако мальчик его не слышал. Солдаты поняли, что Абд-ер-Рахман имеет все шансы спастись, и один из них, самый смелый, приготовился раздеться и броситься в реку. Но, оценив ее ширину, он отказался от этого намерения. Так что Абд-ер-Рахмана никто не преследовал. Однако, добравшись до противоположного берега, ему пришлось смотреть, как отрубают голову его брату.

Прибыв в Палестину, он встретился со своим вольноотпущенником Бадром и Салимом, вольноотпущенником одной из сестер, который доставил ему деньги и драгоценности. Все трое направились в Африку, где власть Аббасидов еще не была признана и где нашли убежище многие Омейяды. Путешествие прошло без приключений, и, если бы таково было желание Абд-ер-Рахмана, он, безусловно, нашел бы в Африке тишину и покой. Но он не был человеком, желавшим довольствоваться серыми буднями и жизнью в безвестности. Ведь ему было всего двадцать лет, и его переполняли честолюбивые мечты. Высокий, энергичный, получивший хорошее образование и обладавший разносторонними талантами юноша инстинктивно чувствовал, что его ждет блестящее будущее. Дух авантюризма и предприимчивости подпитывали воспоминания детства, которые были живы, поскольку он был обречен на кочевую жизнь в бедности. Многие арабы верят, что судьба человека написана на его лице. Абд-ер-Рахман верил в это больше, чем кто-либо другой, потому что предсказание его двоюродного деда Масламы, считавшегося квалифицированным физиономистом, совпадало с его собственными самыми горячими желаниями. В возрасте десяти лет – его отец Муавия тогда уже был мертв – его вместе с братьями повели в Расафу. Там был великолепный особняк, где обычно жил халиф Хишам. Дети подошли к воротам, когда мимо проезжал Маслама. Придержав коня, он спросил, кто они. Маслама узнал, что перед ним дети Муавии, и его глаза наполнились слезами. «Бедные сиротки!» – воскликнул он и пожелал познакомиться с детьми поближе. Судя по всему, Абд-ер-Рахман понравился ему больше других, и Маслама даже усадил его вместе с собой на коня. В это время из дворца вышел Хишам.

– Кто этот ребенок? – спросил он брата.

– Это сын Муавии, – ответил Маслама, наклонился к брату и прошептал ему на ухо, но достаточно громко, чтобы слышал Абд-ер-Рахман. – Грядет большое событие, и этот ребенок станет человеком, который тебе пригодится.

– Ты в этом уверен? – спросил Хишам.

– Абсолютно, – ответствовал Маслама. – Я это узнал по знакам на его лице и шее.

Абд-ер-Рахман также помнил, что с того дня дед всегда проявлял к нему интерес, часто посылал подарки – только ему, не братьям, и каждый месяц приглашал его во дворец.

Абд-ер-Рахман точно не знал значения таинственных слов Масламы, но в те времена подобным предсказаниям верили. Власть Омейядов была грубо поколеблена, и, объятые тревогой, эти принцы – суеверные, как большинство жителей Востока, осаждали предсказателей, астрологов, физиономистов и всех тех, кто обещал приподнять покров, скрывающий будущее. Не желая лишить всяких надежд доверчивых покровителей, заваливших их дарами, равно как и лишить их надежд на благоприятное будущее, адепты оккультных наук заняли среднюю позицию. Они объявили, что трон Омейядов падет, однако предсказали, что отпрыск этого славного рода где-то восстановит его. Маслама, похоже, разделял это мнение.

Поэтому Абд-ер-Рахман верил, что судьба уготовила ему трон, но где, в какой стране – точно неизвестно. Восток был потерян: в этом регионе надеяться было не на что. Оставалась Африка. Или Испания. На этих территориях пытались обосноваться фихриты.

В Африке, точнее, в той части провинции, которая еще оставалась под контролем арабов (западные регионы к этому времени уже сбросили их иго), правил человек, которого мы уже встречали в Испании, где он пытался объявить себя эмиром, но не преуспел. Это Абд-ер-Рахман ибн Хабиб, фихрит, родственник Юсуфа, правителя Испании. Ибн-Хабиб, не признававший Аббасидов, надеялся передать Африку своим наследникам, как независимое государство, и с тревожным любопытством консультировался с предсказателями относительно будущего своей семьи. Незадолго до того, как юный Абд-ер-Рахман прибыл ко двору, еврей, посвященный в оккультные науки самим Масламой, предсказал, что потомок царского рода по имени Абд-ер-Рахман, с локонами на висках, станет основателем династии, которая будет править Африкой. Заметим, что в манускрипте сказано «Испанией», но это, совершенно очевидно, ошибка. Возможно, еврей назвал Африку, но события опровергли пророчество, и взамен была вписана Испания. Ибн-Хабиб ответил, что, поскольку он сам носит имя Абд-ер-Рахман и является хозяином Африки, ему остается только отрастить локоны на висках, чтобы все условия были выполнены. Но еврей не согласился. Он сказал, что Ибн-Хабиб – не тот человек, поскольку не имеет царского происхождения. Увидев Абд-ер-Рахмана, носившего соответствующую прическу, он послал за евреем и сказал ему: