Мавзолей для братка
Шрифт:
Геннадий Игоревич залился пьяным смехом: крестьянское винцо было слабым, но разбирало не хуже иного марочного. Наверное, из-за тех же натуральных ингредиентов, от которых понемногу отвыкают в нашу эпоху, повсеместно заменяя синтетическими.
– Наверное, не стоит начинать туристическую поездку с убийства местного полицейского? – мягко возразил Жора. – Тут ведь это совсем не приветствуется. Крестьяне еще туда-сюда, перебьются, но покушение на слугу закона – виселица без вариантов.
– Да-а-а?..
– К тому же ночевать в какой-нибудь грязной хате, топящейся
– И что ты предлагаешь?.. – Геннадий Игоревич, судя по всему, уже достаточно проникся ужасами местного крестьянского быта.
«Так. Мы уже на „ты“… Хорошо…»
– Тут недалеко есть дом одного из моих здешних друзей. Там переночуем, если понравится – проведем пару дней… У него отличный винный погреб. – «Змей-искуситель» заметил заинтересованный огонек в глазах жертвы. – А также – две дочки на выданье…
– Такие же зачуханные, как эти крестьянские чувырлы? – подал голос Косой, безуспешно пытающийся отвинтить крышку у кувшина, заткнутого деревянной пробкой.
– Ты что!.. Дворянки!
– Тогда я – за! – Бандит, без затей отколов горлышко рукояткой пистолета, опрокинул кувшин в рот, захлебываясь пенной рубиновой струей.
– Кто бы тебя спросил… – В главаре опять проснулась осторожность. – А дом-то хоть чистый? Блох нет? Или клопов?
– Я же говорю: хороший, приличный дом, почти замок.
– Ну, тогда веди, Сусанин!
«А Сусанин-то для тебя сейчас лучше был бы…» – зло подумал Жора, сворачивая лошадь на малоприметную дорожку, занесенную снегом.
– Эт-то твой замок, что ли? – Геннадий Игоревич, покачиваясь, царственно сошел с экипажа в снег. – Что-то не впечатляет…
За прошедшее время почти ничего вокруг не изменилось. Разве что поляну занесло снегом да отощавшие лошади бродили вокруг, словно северные олени, пытаясь выколупнуть копытами из-под снега прошлогоднюю траву.
Георгий ощутил мучительный укол совести: унося из людоедского гнезда ноги, о страданиях бессловесных четвероногих он как-то не подумал. Кроме одного, перешедшего во владение мэтра Безара.
Следов возле двери, перечеркнутой меловой полосой, не было, дубина стояла на своем месте, значит, из башни никто так и не выходил. Это радовало. Хорошо выдержанные взаперти разбойники – страшная штука! Стоит лишь вспомнить родного брата старика Хоттабыча.
– Пойдемте. – Арталетов сделал приглашающий жест в сторону входной двери. – Все спят, так что тихонько-тихонько… Сюрприз будет.
«Это вам сюрприз будет, – думал он, намереваясь в последний момент вежливо пропустить гостей вперед. – Та-а-акой сюрприз!»
– Стой, – скомандовал предводитель, похоже шкурой чувствовавший опасность. – Ты оставайся со мной, а ребята пусть проверят, что там и как. Что-то не нравится мне этот замок…
Может быть, его насторожил кол, подпирающий дверь снаружи? Честно говоря, о нем Георгий как-то позабыл.
Планы рушились на глазах.
Жора пожал плечами и бросил взгляд под ноги: не хватало еще влететь в капкан рекун-травы.
Нет,
травы под ногами не было, зато сапоги Геннадия Игоревича по щиколотку утонули в снегу совсем рядом с безобидными веточками, чуть-чуть выступающими на поверхность. Небольшая поросль размером с обычный тазик для варки варенья. И таких «тазиков», хорошо различимых на гладком снежном поле, как оказалось, на поляне было множество. Своеобразное минное поле для непосвященных…Оставалось надеяться, что рекун-трава не теряет своих коварных свойств и зимой.
Боевики тем временем вразвалочку подошли к башне.
– Тут не заперто! – крикнул Косой, пинком отшвырнув деревянный кол и попробовав дверь рукой.
– Тогда входите.
Переглянувшись, оба амбала синхронно пожали плечами и исчезли за едва скрипнувшей дверью.
Минуты две было тихо, и Жора уже обдумывал новый план: толкнуть главаря на поросль рекун-травы, прыгнуть на одного из коней, даром что без седла, и дать шпоры… Вот только перерезать путы на ногах лошади он вряд ли успел бы при любом раскладе. Да и нечем это было сделать – отобрали все, вплоть до булавки.
В тот самый момент, когда план был признан бесперспективным, в доме глухо, один за другим грохнули четыре пистолетных выстрела, и раздался нечеловеческий рев:
– Мя-а-а-со!!! Свежее мясо!..
Геннадий Игоревич пребывал в прострации всего какое-то мгновение.
– Засада, с-с…! – повернул он к Георгию искаженное яростью лицо, суя руку за пазуху. – Замочу, падла!
Не теряя времени, тот изо всех сил толкнул врага обеими руками в грудь и отпрыгнул в сторону, моля Бога, чтобы в том месте, куда он приземлится, не было еще одной «мины». Лошади оторвались от своего малоперспективного занятия и заинтересованно уставились в их сторону.
Влетев в ловушку, главарь качнулся и…
Что бы было, например, если бы вас на полном ходу дернули за ноги? Упали бы, верно? А Геннадий Игоревич устоял, хотя и ценой неимоверных, поистине акробатических усилий. Видимо, не зря говорят: чтобы выжить в волчьей стае уголовников, нужно обладать по-настоящему выдающимися качествами. А он не просто выжил, но и поднялся на самый верх.
Правда, и его озадачил тот факт, что ноги намертво прилипли к совершенно безобидной на вид плешинке.
– Это что за хрень? – недоуменно попытался он вырвать ноги из невидимых тисков. – Эй, как тебя там! Вытащи меня отсюда!
– Невозможно, – злорадно ответил Арталетов, скрестив руки на груди. – Особенно, для «эй, как тебя там».
Уголовник, и это легко читалось по его лицу, лихорадочно соображал. Хмель испарился при первых же признаках опасности, и теперь его мозг работал, как часы.
– Вытащи, Жора, поговорим, – примирительно протянул он руку. – Что нам с тобой делить-то? Думаешь, я за тех двух дебилов на тебя обижен? Да они того заслуживали. Быдло, шестерки, сявки… А вот мы с тобой…
Геннадий Игоревич разливался соловьем, а Георгий твердил про себя: «Не верь, не бойся, не проси…» – не двигаясь с места. Тем более что он видел то, что происходило за спиной авторитета.