Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса (1983)
Шрифт:
244
устроил суды не "долговременные" (ypovlovg), но "краткие" (та~е~а~), причем часть дел разбирал сам, а часть поручал другим людям. Видимо, это надо понимать так, что царь поставил себя в положение суда высшей инстанции. Но наряду с этим верховным царским судом был учрежден еще какой-то не зависимый от гентильных институтов суд, действовавший по указанию Ромула. Судя по словам галикарнасца, этот судебный орган не составлял постоянно работающей коллегии, в которую могли обращаться тяжущиеся по собственному почину, а находился в полном распоряжении царя и созывался по его усмотрению. В третий раз Дионисий (II,56) упоминает о царском суде при Ромуле как о признаке его тиранических наклонностей. Он подчеркивает, что Ромул вершил суд единолично и молниеносно, применяя жестокую казнь.
Обстановка царского суда внушала страх. Ромул совершал его, восседая на возвышенном месте Форума, окруженный целерами, а также двенадцатью стражниками, вооруженными дубинами и топорами. Эти стражники тут же и производили экзекуции, вплоть до смертной казни. Число "12" напоминает 12 ликторов у этрусков. Правда, Дионисий не упоминает в этой связи ни о каких заимствованиях. Не исключено, что число "12", равно как и устрашающие атрибуты и процедура
Все упомянутые здесь сведения наших источников рисуют довольно подробную картину деятельности первых царей в разных сферах управления Римом. Царь взаимодействовал и с сенатом, и с куриатными комициями. Его власть была выборной. Как мы проследили, выборы проходили в народном собрании, но кандидатура царя предлагалась сенатом, равно как и избрание фактически утверждалось им же. Царь же вносил в комиции закон о своей верховной власти. И именно эта 1ех curiata de imperio как бы подводила черту под процедурой избрания, делала его власть "законной".-Цицерон (r. р., II,9, 15) говорит, что Ромул нашел себе опору и защиту в сенате. Но можно
245
думать, это утверждение обязано не столько правде, сколько стремлению автора подчеркнуть историческое значение сената для укрепления современного Цицерону сенатского совета. На самом же деле Ромул проявлял значительную самостоятельность. У Плутарха (R., XXVII) и у Диона Кассия (I, 15, 11) проскальзывает мысль даже о деспотичности первого царя: он не советовался с сенатом, а доводил до его сведения свою волю. Особенно же примечательным оказалось то, что Ромул распределил по собственному усмотрению землю, захваченную у неприятелей, между воинами (~о ~ g отратс~та~g) и вернул Вейям заложников. С этим Плутарх связывает и исчезновение Ромула, а вернее, его убийство сенаторами, возненавидевшими его за произвол. Эта версия была уже известна и Дионисию (П, 56), и Ливию (I, 16,4), и Цицерону (r. р., II,10,20). Видимо, из глубины веков донеслось эхо важных процессов, протекавших в Риме у истоков его рождения в качестве единой общины. В попытку Ромула оградить себя от контроля сената, утвердить свою власть можно поверить, приняв во внимание то обстоятельство, что он формировал материальную опору своей власти как в виде отряда целеров, так и в виде земельных владений, которыми либо пользовался, либо вообще распоряжался сам. Не случайно его внимание и к воинам. Боеспособная часть войскаэто и гарантия существования общины в целом и внушительная сила в руках военачальника, каковым был первый царь. Самовольные наделения землей воинов следует расценить как стремление Ромула отстранить сенат от решения важнейшей задачи в жизни Рима и одновременно не допустить, чтобы воинство составляло ему угрозу, а вмесго того сделать его своей опорой. Аналогичным образом вел себя с вооруженной силой и Тулл Гостилий. Что же касается Нумы, то этот мирный правитель не может рассматриваться как антипод тех воинственных царей в том смысле, что и он фактически упрочивал свою власть, пользуясь, однако, иными методами и проявляя себя в иной сфере, чем его предшественник и сменивший его царь. Если рассматривать деятельность Нумы в сакральной области, то сомнений в этом не останется.
Античные авторы достаточно подробно и согласно повествуют о религиозных установлениях Нумы, поскольку эта область римской истории считалась особенно важной и тщательно изучалась римлянами, тем более что и устная традиция и письменные памятники, говорящие о сакральной жизни, бережно хранились. Наиболее детальный рассказ содержится у Дионисия Галикарнасского (II, 63), который сообщает, что Нума выделил много участков и водрузил алтари и храмы для богов, которые еще оставались без почестей. Иными словами, он упорядочил культы, которые Дионисий подразделяет на 8 разрядов (II, 63). К первому относились священнодействия, оставшиеся в ведении курий и осуществлявшиеся курионами; ко второму -- фламинами, к третьему -- предводителями целеров, к четвертому -- авгурами, к пятому -- весталками (II,64), к шестому -- салиями (II,70), к седьмому -- фециалами (П, 72), к восьмому -- понтификами. Об упорядочении Нумой культов и учреждении их священнодействий сверх
того содержатся сведения относительно фламинов -- у Цицерона (r. р., II,14,26), Ливия (I,20,1 -- 2) и Плутарха (N., ЧП); авгурову Цицерона (r. р., II, 14,26); весталок -- у Цицерона (r. р., II, 14,26), Ливия (I,20,3), Плутарха (N., ХП); салиев -- у Цицерона (r. р., II, 14, 26), Ливия (I, 20, 4), Плутарха (N., XII); феци алов -- у Плутарха (N., XII); понтификову Цицерона (r. р., II, 14, 26), Ливия (I, 20, 5 -- 6), Плутарха (N., IX). Весь этот единообразный материал из сочинений античных авторов убеждает в том, что при Нуме наряду с культами куриальными появились культы общеримского значения. Это прежде всего культ Весты. Отправление его шло параллельно и в куриях, и в специально воздвигнутом на Форуме между Капитолием и Авентином, как свидетельствует Дионисий (I I. 66), круглом, как сообщает Плутарх (N., XI), храме. Как упоминалось, археология подтвердила эти сведения античных писателей. Обслуживание культа было вверено вновь созданной коллегии из четырех весталок (Cic., г. р., II, 14, 26; Dionys., II, 67; Liv., храм весты на Форуме I, 20, 3; Plut., N., Х). Их число позволяет думать, что комплектование коллегии дев не было связано с гентильной, т. е. трибо-куриальной организацией, в структуре которой явно прослеживается принцип кратности трем.
Принципиальным новшеством
стало создание коллегии фециалов. Правда, Цицерон (leg., И,XVII,31) относит правила объявления войны уже к Туллу Гостилию, что, надо признать, более согласуется с потребностями его правления, чем мирного Нумы. У Ливия (I,32,5) говорится, что ритуал этот был заимствован у эквикулов Анком Марцием. Но тот же Ливий (I,24,4 -- 9), рассказывая о конфликте в правление Тулла между римлянами и альбанцами, сообщает, что они за-247
ключили договор, по которому народ, чей представитель окажется победителем в турнире Горациев и Куриациев, станет повелителем народа, представитель которого будет побежден. Этот договор Ливий называет самым древним и передает правила его заключения с участием фециалов. У Варрона (11, V, 86) фециалы связаны со сферой верности, доверия (fides) и договорами (foedus) между народами. Отсюда выявляется широкое поле деятельности фециалов в "международном" плане. И поскольку именно Нуме традиция, донесенная Дионисием (II, 75), Ливием (I, 21,4) и Плутархом (N., XVI), приписывает воздвижение храма Верности, а сохраненная Плутархом (N., XVI), -- и Термина, т. е. обожествленной границе в широком значении этого слова, -- можно думать, что уже при втором царе коллегия фециалов в зародышевом состоянии существовала, а при последующих царях ее функции расширились и облеклись в определенные формы. Важно, однако, отметить, что связь коллегии фециалов с родовым устройством также не прослеживается, несмотря на ритуал, красноречиво говоривший о чрезвычайно древних истоках этого института. Прежде всего следует вспомнить обычай ритуального заклания поросенка кремневым ножем (silice saxo -- Liv., I, 24, 6), которое совершалось "дежурным" главой исполнительной комиссии, называвшимся pater patratus (Liv., I,24, 6). И этот термин, и кремневый нож нужно, конечно, рассматривать как следы первобытной эпохи, в рамках которой при исполнении аналогичных обрядов главы родовых коллективов регулировали свои отношения с соседями. Тогда этот род деятельности, вероятно, входил в круг полномочий родовых или племенных вождей, в то время как Нума выделил его, поручив исполнять присущие ему обязанности специальным людям.
Фламинов при Нуме стало три. Это очень существенное мероприятие. Появилась еще одна коллегия, не зависимая от родового устройства. Нас не должно смущать число "3", потому что оно сопряжено прежде всего с тремя культами общеримского характера, а не с принципом кратности трем. Кроме фламина Юпитера, получившего постоянного жреца, были добавлены фламин Марса и фламин Квирина (Liv., I, 20, 3). Этой триаде посвятил специальное исследование французский ученый Ж. Дюмезиль'о. В ней он увидел якобы свойственное индоевропейским народам деление на общественные классы жрецов, воинов и земледельцев, которое в римском варианте, по его мнению, воплотилось соответственно в Рамнах, Тициях и Луцерах. Таким образом, в концепции Дюмезиля выявился отказ от идущего от Г. Б. Нибура представления о том, что трибы Рамнов, Тициев и Луцеров состояли из разных племен, т. е. были этнически разнородными. Против такого вывода Дюмезиля в нашей науке выступил А. И. Немировский". В этом на основании проведенного исследования присоединяемся к А. И. Немировскому и мы, равно как и в положительной оценке того, что Дюмезиль устанавливает связь между религией и социальной
" D um e z i1 G. luppiter, Mars, Quirinus. Paris, 1941.
" См.: Н е м и р о в с к и й А. И. Идеология и культура раннего Рима. Воронеж,
1964, с. 22 -- 23.
248
структурой древних народов, в том числе и римлян. Однако в интересующем нас плане важно не столько отметить, что выдвижение Юпитера и Марса в качестве особо почитаемых богов объясняется уровнем социального развития Рима, ступенью военной демократии, на что справедливо обратил внимание А. И. Немировский", или военными потребностями и обусловленным ими развитием военной организации в начале царской эпохи, сколько то, что Нуме приписывается обожествление Ромула под именем Квирина (Dionys., И, 63). А. И. Немировский", ссылаясь на Цицерона (r. р., II, Х, 20), вслед за Г. Виссовой'4 говорит о том, что Ромула стали считать Квирином в конце Республики. Но текст Цицерона не дает достаточных оснований для такого утверждения. Автор трактата делает замечание как раз о том, что сразу же, со слов Прокула Юлия, люди поверили в апофеоз Ромула, благодаря силе его ума и мужества. Сомнения были тогда и в правдивости сообщения Прокула Юлия, о них сказали и Цицерон в указанном пассаже, и Ливий, жившие в конце Республики. А то, что в античной традиции неоднократно прозвучала версия, будто в превращении Ромула в Квирина были заинтересованы патриции, организовавшие его убийство, позволяет полагать, что официальное признание этой идентификации состоялось еще при Нуме. И это очень существенно. Ведь Квирин первоначально был племенным богом сабинян. Он считался прародителем Модия Фабидия (Varro, 11, V, 74; Dionys., II, 48), его,имя слышится в названии Квиринала, который признается большинством исследователей населенным сабинами. Почитание латинского по происхождению Ромула в виде сабинского божества всеми римлянами должно было служить идее объединения, идеологически подкрепляло состоявшийся синойкизм. В свете этого и следует оценивать введенных Нумой трех фламинов трех общеримских культов, опять-таки не связанных с троичной родо-племенной структурой древнейшего Рима, а точнее говоря, не представлявших собой отражение этой структуры.
Особое значение имеет приписываемое Нуме учреждение коллегии пяти понтификов. Название этой коллегии, как известно, истолковано в связи с обязанностью строить и охранять мосты '5, выводящей ее на сцену международных отношений. О том, как в этом деле разграничивались функции понтификов и фециалов, можно догадываться. Вероятно, коллегия первых, как главная, что хорошо известно по положению ее в эпоху Республики, под руководством царя ведала направлением внешних сношений, фециалы же, как мы видели, -- их обрядовой стороной. Не касаясь всех сторон деятельности понтификов, подчеркнем общеримское значение этой коллегии, ее верховенство в сакральных делах Рима, значит, включая гентильные sacra. У Ливия (I, 20, 6) это выражено словами: "omnia publica privataque sacra".
" См.: там же, с. 102.
" См.: там же, с. 98.
"Wissowa G. Religion und Kultus der Romer. Munchen, 1912, S. 155, N. 5. "См.: Моммзен Т. История Рима, т. 1. М., 1986, с. 162; Немировский А. И. Идеология..., с. 13~5.
249
Представляется, что в 1) под иЬ11са м
данном случае возможны два толкования-. ) под риЬ11са можно понимать общественные священно е" д йствия воо-
б2)
и о щеримские и о в publica можно ви еть