Маяк

— А он когда-нибудь говорил с вами про то, как это вышло, что он тут оказался? Дэн Пэджетт то есть? — спросила Кейт.

Миссис Планкетт задумалась, видимо, прикидывая, как ответить и стоит ли вообще отвечать. Потом сказала:

— Ну, я считаю, это вы у него будете спрашивать, и он вам обязательно расскажет.

— Надеюсь, что расскажет, миссис Планкетт, — вмешался Дэлглиш. — Но всегда бывает полезно услышать два мнения о человеке, когда расследуешь дело о смерти при подозрительных обстоятельствах.

— Но ведь мистер Оливер самоубийство совершил. То есть, я хочу сказать, его нашли повесившимся. И я не вижу, какое это к кому отношение имеет, кроме как к нему самому и, может, еще к его дочери.

— Может быть, и не имеет, но на его психическое состояние скорее всего могли повлиять другие люди — то, что они говорили, то, что они делали. И мы пока еще не уверены, что это было самоубийство.

— Вы что, хотите сказать, что это могло быть убийство?

— Да, могло, миссис Планкетт.

— Ну, если и могло, Дэна Пэджетта из головы сразу можете выбросить. У этого мальчика духу не хватит даже курицу убить. Не то чтоб он и в самом деле был мальчик. Ему уж, наверно, под тридцать, хоть он и выглядит совсем молодым. Но я о нем всегда как о мальчике думаю.

— А мы вот думали, может быть, он когда-нибудь откровенно говорил с вами, миссис Планкетт? — сказала Кейт. — Большинству из нас бывает нужно поговорить с кем-то о своей жизни, о своих проблемах. У меня такое впечатление, что Дэн никогда не чувствовал себя дома здесь, на острове.

— Да, это верно, так оно и было. Это ведь его мать настояла, чтоб они сюда приехали. Он мне говорил, что его матушка, когда ребенком была, каждый год в августе приезжала с родителями на две недели в Пентворти. Конечно, на Кум и тогда нельзя было приехать, но она мечтала остров посмотреть. И это стало для нее чем-то вроде такой мечты романтической. Когда она так тяжело заболела и поняла, что скоро умрет, это у нее стало прямо наваждением каким-то, так она хотела на остров. Может, она поверила, что остров ее вылечит. Дэну не хотелось ей отказывать, он же видел, как она тяжко больна. Только оба они неправильно сделали — они ведь не сообщили мистеру Мэйкрофту, что она такая больная, когда заявление на работу прислали. Это несправедливо было по отношению к нему… да и ко всем нам, если уж на то пошло. Миссис Стейвли в Лондоне была, но она под конец приехала и ухаживала за ней. Мистер Бойд тоже с ней какое-то время находился: он-то, я думаю, потому что раньше священником служил. Большинство наших женщин помогали за ней ухаживать, да и Дэн не очень много положенной ему работы делал в тот последний месяц. Мне кажется, он на мать под конец сердиться стал. Я как-то прибирала там, в коттедже, после того, как миссис Пэджетт умерла. Миссис Стейвли ее обмыла и одела, как надо приготовила, и она лежала на кровати в ожидании, чтоб ее на причал отнесли. Дэн сказал, он хочет прядку волос взять, так что я пошла конверт ему найти, куда ту прядку положить. А он прямо как вырвал у нее эту прядку, и я его лицо увидела… Выражение на нем такое было, что любящим никак не назовешь.

Мне думается, Дэн обоих своих родителей не больно любил, а это ведь очень грустно. Он мне говорил, что они должны были бы вполне обеспеченными быть. У его отца небольшой бизнес был, издательское дело, что ли, Дэн вроде сказал, которое его батюшка от своего отца унаследовал. Да только он не очень умелым дельцом оказался. Он взял себе партнера, который его обманул, и все кончилось банкротством. А потом у него рак оказался, точно как у матери Дэна, только у него это было в легких, и он умер. А после его смерти обнаружилось, что он даже о том, чтобы жизнь свою застраховать, не позаботился. Дэну тогда всего три года было, так что он отца своего не помнит. Так и пришлось им с матерью отправиться жить к ее старшей сестре замужней. У нее с мужем своих детей не было, и можно было бы подумать, что они малыша Дэна полюбят, так вот ведь нет! Они принадлежали к какой-то пуританской секте, которая считает, что все, что доставляет удовольствие, — это грех. Они его даже имя изменить заставили. При крещении его назвали «Уэйн», а «Дэниел» на самом деле его второе имя. Детство у него было ужасное, да и потом все шло как-то наперекосяк. Его дядя научил его плотничать и всякие ремонтные работы делать. Руки у этого Дэна, я вам скажу, просто золотые. И все-таки он никакой не островной житель, никогда им не был и никогда им не станет. Конечно, он мне все это про свое детство рассказал не сразу. Это выходило из него как-то по кусочку, с перерывами, много месяцев подряд. Точно как вы сказали — всем нам нужно бывает с кем-то поговорить.

— Но теперь, когда его мать умерла, зачем ему оставаться на острове? — спросил Дэлглиш.

— Ох, да он и не собирается оставаться. Мать оставила ему немного денег, которые ей удалось скопить, и он хочет поехать в Лондон, чтобы за учение взяться. Кажется, он заявление в один из новых университетов подал, чтобы экзамены на степень сдавать. Ему прямо не терпится отсюда уехать. По правде говоря, я не думаю, что наш прежний секретарь принял бы его к нам. Но мистер Мэйкрофт тогда совсем недавно приступил, и у него как раз было два свободных места — одно для мастера, чтобы всякий мелкий ремонт делал, а одно — для женщины, чтобы миссис Бербридж немного помогала. У него опять свободное место будет, когда Дэн уедет… конечно, если остров как есть останется.

— А что, кто-нибудь предполагает, что не останется?

— Ну, был такой разговор. Самоубийство ведь людей отвращает, вы не думаете? Да и убийство тоже. А только не убивают человека за то, что он кого-то порой раздражал. И вообще, мистер Оливер всего-то на две недели сюда всегда приезжал, так что скоро бы уехал, уже меньше двух недель оставалось. Так что если его убили, кто-то должен был на остров незаметно пробраться, а мы всегда считали, что такое невозможно сделать. А как он с острова бы выбрался? Думаю, он может все еще на острове быть, прячется где-нибудь. Не очень приятно об этом думать, правда?

— А как насчет Милли? Мистер Мэйкрофт и ее взял на работу, верно ведь?

— Верно. Только, как я понимаю, у него и выбора-то особого не было. Джаго Тэмлин ее в Пентворти на улице нашел, она милостыню просила, он и пожалел девчонку. Он сердцем очень мягкий, наш Джаго, особенно к молодым. У него сестренка была, так она повесилась после того, как ее соблазнил один мужчина. Она от него забеременела, а он женатый был. Это шесть лет назад случилось или вроде того, но я не думаю, что он уже справился с горем этим. Может, Милли немножко на его сестру похожа. Так что он позвонил мистеру Мэйкрофту и спросил, можно ли ее на остров привезти и может ли мистер Мэйкрофт дать ей комнату и работу какую-нибудь, пока он определит, что лучше всего сделать надо. Выбор-то был — либо так, либо в полицию ее сдать. Вот мистер Мэйкрофт и нашел для нее работу — помогать миссис Бербридж с бельем да мне на кухне. А с Милли все не так уж плохо. Девочка хорошо работает, если ей работа под настроение попадает, я не могу пожаловаться. А все-таки остров не совсем подходящее место для молодой девушки. Ей нужно быть с такими, как она сама, и работа нужна настоящая. Милли больше делает по шитью, чем у меня на кухне, и я знаю, что миссис Бербридж о ней беспокоится. Да и не так уж плохо, что молодая жизнь на Куме завелась.

Новый вопрос Кейт решила задать без обиняков:

— А как у вас сложились отношения с Мирандой Оливер, миссис Планкетт? Она такой же тяжелый человек, как ее отец?

— Я бы не сказала, что она такой уж легкий человек. Больше покритиковать любит, чем «спасибо» говорить. Ну все ж таки жизнь у нее, бедняжки, не очень легкая была: накрепко к стареющему отцу привязана, вечно у него на побегушках. Миссис Бербридж говорит, что она с этим секретарем помолвлена, который у ее отца служил. С Деннисом Тремлеттом. Вы-то с ним уже, наверно, встречались. Если она и правда этого хочет, ну, я конечно, надеюсь, что они будут счастливы. Нехватки денег у них не будет, как я полагаю, а это всегда сильно помогает.

— Эта помолвка вас удивила? — спросила Кейт.

— Да я об этом и слыхом не слыхала до сегодняшнего утра. И не так уж много их видела, чтоб у меня мнение в ту или другую сторону сложилось о ней или о нем. Как я уже сказала, у нас полагается гостей не беспокоить, и я всегда так и делаю. Если им охота на кухню заходить, это другое дело, а сама я встречи с ними не ищу. Да и времени у меня все равно нет. Не много бы я тут успевала, если б люди то и дело ко мне на кухню заходили.

Она произнесла все сказанное легко, без явного намерения намекнуть на их присутствие, но Кейт взглянула на Дэлглиша, и он кивнул ей в ответ. Самое время было уходить.

Кейт предстояло еще много чего сделать. Она пошла искать Бентона, а Дэлглиш направился к себе в коттедж — ждать звонка от доктора Гленистер. Миссис Планкетт сообщила им гораздо больше информации, чем, по-видимому, сама понимала. Дэлглиш впервые услышал о планах Оливера переехать на Кум, чтобы жить там постоянно. Другие постоянные жители острова скорее всего отнеслись бы к этому как к настоящему бедствию, а не просто как к неудобству. Особенно Эмили Холкум. И было в полученной информации что-то еще. Ему досаждала уверенность, от которой он никак не мог отделаться, что где-то посреди домашней болтовни миссис Планкетт он услышал что-то такое, что имело ключевое значение. Эта мысль застряла в мозгу, как тоненькая нитка, которую невозможно вытянуть: если бы только ему удалось ухватить ее за кончик, она распуталась бы и вывела его к истине. Дэлглиш стал повторять в уме всю беседу: обездоленное детство Дэна Пэджетта, Милли, просящая милостыню на улицах Пентворти, промышленный магнат и хлеб с жиром со сковородки, ссора Оливера с Марком Йелландом. Нитка пряталась совсем не здесь. Он твердо решил выкинуть эту проблему из головы, хотя бы на данный момент, в надежде, что рано или поздно его мозг станет работать более четко.