Майами Куб

Она не собиралась ссориться или спорить с Эмили, но работать хотелось больше потому, что мысли о гипотетической вине грызли яростно и неустанно. Нужно было отвлечься хотя бы на работу, к тому же, что хорошего в том, что она будет отдыхать, пока ребята из отдела будут работать? Ничего. Её работа рядом с ними, и неважно, как сильно она может переживать потерю бывшей возлюбленной.

Девич, отвлёкся от документов и потёр переносицу. Сложновато приходилось ему, бывшему копу под прикрытием, в Особом отделе. Не привык мужчина сидеть над бумажками, это «мёртвая» работа. Марко вырос в Лос-Анджелесе, его отец был шерифом небольшого городка, а мать — окружным прокурором в том городке, называвшимся Далтон Вилладж. Бывший десантник Девич легко вписался в отдел под прикрытием, но совершенно его вымораживала работа с документацией. Вот и сейчас, после перевода, читай повышения, он проклинал этот шаг.

— Что, паришься, братан? — хохотнул Драфтон, кидая пиджак на спинку стула. — Зря ты сюда перевёлся, не для тебя работёнка. Ты явно мозгами не дорос.

Драфтон всегда много говорил вместо того, чтобы своими же мозгами помогать расследованиям. Завистливый человек — плохая компания для отдела убийств. Но Имбердсон его держал как чудака с невероятной памятью. Драфтон — был местным чудилой, пока однажды не попал в неприятность. Десятидюймовый гвоздь пробил ему голову, и вот после этого, парень стал запоминать всё что, слышал и видел.

Дилан учился к тому времени на патрульного, но полицейский из него неважный был всегда. Слишком безалаберно он относился к делам, однако к документации — на уровне хорошего бухгалтера. Поэтому Имбердсон и взял его. Хотя периодически Дилана приходилось отчитывать и выносить «последние армейские предупреждения», однако парень знал, насколько важен отделу и мастерски пользовался этим.

И хорошо, что многие детективы и офицеры на подобные подколы молчали, не желая разводить конфликты на пустом месте и кормить самолюбие этого увольня. Вот и Девич промолчал на колкое замечание Драфтона, который лишь ухмыльнулся, плюхнувшись за свой стол. Он хотел добавить что-то, но появившийся в дверях Кэнзас сбил его с истинных мыслей, и парень решил помолчать.

— Эй, Марко, есть дело, — тут же обратился Стивен к нему. — Отойдём.

Отдел был построен таким образом, что отойти с глаз долой можно было только на лестницу. Поэтому Кэнзас не раздумывал об этом.

— Ты Коупленда знаешь? — перешёл детектив сразу к делу.

— Стивена или Филиппа? — уточнил Девич, сложив руки на груди, обрадовавшись, что может хоть немного дать глазам отдохнуть от бумажек.

— Стивена.

Марко кивнул, припоминая, как Коупленд обозвал его «тупицей», и они чуть не сцепились в Отделе Нравов.

— Есть информация, что он продажный, — обернувшись на дверь, произнёс Кэнзас. — Что скажешь?

— Коупленд — скотина, — поморщившись, ответил Девич. — Из-за него погибло много хороших копов, поэтому, даже если он продажный, я бы не удивился. Знал, когда-то, что ему отстёгивал местный воротила криминального бизнеса в районе «трёх крестов» — Броуч. Но я уже давно о нём ничего не слышал. Кажись, после ранения ушёл из Отдела Нравов. Он как-то связан с Ричар? — догадался спросить Марко, потирая переносицу снова.

— Очень возможно. Надо проверить его хату. Поедешь со мной.

Стоукс молча вела серый «Бьюик», не смотря на Регину. В голове было много мыслей относительно того, что же связывало Ричар и эту девушку, которая, может, и случайная жертва, но никак её не отнесёшь к законопослушной. Пока Регину осматривали в больнице, Девич прислал информацию, что в номере Барден было обнаружено столько кокаина, что хватило бы на весь отель. А её дружок, Роланд, пустился в бега, когда узнал, что подружку прикончили. Наверняка он знает что-то, за что тоже можно расстаться с жизнью не ранее, как сегодня ночью. Девич прислал ещё и адреса предполагаемого пребывания Роланда Причара. И как бы ни хотелось брать с собой Регину, Стоукс хорошо понимала, что женщине необходимо переключится. Она сама так делала, когда отдел нёс потери. Это самое излюбленное средство против других мыслей. Работа.

И всё же любопытство мучило Стоукс, но сейчас она понимала, что расспрашивать можно лишь сугубо в рамках расследования и никак иначе. Она почему-то не представляла Эштон лесби. И то, что она в Университете была с девушкой, вообще может ни о чём не говорить. Она сама в Полицейской Академии каких только «финтов ушами» не вытворяла. Правда с девушками всё же не спала. Один раз или даже два не делают Эштон лесби. Вот Саманта, да, та до мозга костей тема. Но по ней это за версту чувствовалось.

— Давно ты знаешь Барден? — сворачивая в переулок, спросила Стоукс.

— Несколько лет. Я давно не видела её. До этого дня.

Эштон сглотнула, отворачиваясь к окну. Эмили внимательно пробежалась взглядом от сжатых кулаков до сомкнутых губ женщины и отметила про себя, что напряжение между ними всё ещё ощущается. Эштон ей не доверяет. Это надо было исправлять, пока не привело к печальным последствиям.

— Проверим один адресок, — остановила машину Эмили. — Прикроешь меня?

Здание на 78 улице было оставлено под снос. Уже давно, около двух лет, тут никто не жил. Точнее, не должен был жить. Но оставались умники и злостные неплательщики, желавшие иметь хоть какую-то крышу над головой. Поэтому нельзя было сказать, что дом нежилой. Разве что с виду.

— Ты уверена, что это тот адрес? — поинтересовалась Эштон, с сомнениями оглядывая почерневшие камни дома и сломанную дверь, в которую аккуратно вошла Эмили, выставляя вперёд оружие.

Эштон прибавила шаг, прислушиваясь. Только сейчас она подумала, что забыла надеть бронежилет. А вот из-под рубашки Стоукс он просматривался. Наверх вели облупившиеся полуразрушенные ступеньки, на которые уверенно шагнула Эмили. Девушка помнила, что в сообщении Девича был указан третий этаж. Всего же дом насчитывал пять этажей. Подниматься было не страшно, но то и дело Эмили оборачивалась на Эштон, которая, крепко сжимая пистолет, шла почти шаг в шаг за Стоукс.

Поднимались они, почти целую вечность, в таких домах лишнее движение — это лишний шум, которого не надо. Эмили это шепнула Регине, когда они только вошли.

Квартира под номером «17» располагалась в углу, и Эштон обошла с другой стороны, как учили в Академке. Дверь была заперта, однако звонка на косяке не было, и ЭмСи несколько раз постучала в дверь, заявив: «Полиция Майами». Никто не отозвался, однако Стоукс явно почувствовала присутствие кого-то в квартире. Она ощущала не страх, а скорее злобу. И этот кто-то, возможно, был вооружён и опасен.

Стоукс кивнула Эштон, чтобы та была наготове, и в следующий момент вынесла хилую дверь внутрь вместе с частью косяка.

— Полиция Майами! — зычный голос оповестил находившихся внутри о том, что они тоже вооружены.

В коридоре было чисто, в прямом смысле этого слова. Ни соринки. Но только они подошли к продольной комнате, как раздалось два выстрела, и Эми ощутимо толкнула Эштон с линии огня, загораживая её своим телом. Послышался грохот, затем скрежет.

— Чёрт, он удирает! — выругалась Эми, бросаясь в комнату, где было настежь открыто окно.