Майами Куб

Сержант листал огромную тетрадь, в которой раньше регистрировались все улики. Искать совпадения по другим делам нелегко. Архивные папки пропахли затхлостью и кое-где с трудом держались на нитках. Стивен, как аккуратный следователь, всегда старался сохранить документы в изумительном порядке, поэтому все его бумажки никогда не были в беспорядке, а природная педантичность давала ему фору перед начальством. Начиная в криминально-бытовом отделе Лос-Анджелеса, Стивен перебрался в Майами, женившись. Его жена — Барбара — была единственной его любовью, и он, как честный человек, женился на ней после того, как она впервые забеременела. В «убойном» отделе Кэнзаса называли: порядочный, честный, незаменимый. Он был верен службе, которую выбрал однажды, как и своей жене с детьми. Поэтому всем женщинам, с которыми он работал время от времени в отделе, никогда ничего не светило. И Эмили не была исключением, хотя ходили слухи, что она поспорила с ребятами, что соблазнит Стивена за месяц. Но слухи, это не факты. Эмили влюбилась в Стива практически мгновенно, хотя в любовь с первого взгляда она никогда не верила. Эта влюблённость извела много нервов, но Стивен был верен всегда только своей жене и семье. Он, как никто, попадал под образ добропорядочного полицейского, блюстителя закона. Его часто приглашали в школы и детские сады, чтобы он читал лекции детям об уважении к Полиции.

Послышались шаркающие шаги по коридору, ведущему в архив, и Стив поднял глаза.

— Нашёл что-то? — поинтересовался Кевин Джефферсон, прислоняясь к железной стойке стеллажа, на которых стояли коробки с прошлыми делами.

Джефферсон-старший тоже носил сержантскую форму, но Кэнзас был в курсе, каким образом он их получил, поэтому особого уважения к Кевину, никогда не испытывал. Его методы «силы» не одобрял и считал, что таких качков ждут в армии, а не в полиции.

— Ничего, что можно бы прикрепить к делу.

Распространяться о своих мыслях по поводу зацепок не хотелось. Стивен давно подозревал, что Кевин может быть «крысой» и рассказывать ему всё, означает сдать информацию врагу. Джефферсон хмыкнул и ловко вырвал папку из рук Стивена.

— Так, так, дело Багерти. Помню его, гиблое дело. «Висяк». Не думаю, что оно как-то связано с нашими мёртвыми мальчиками, которых, к слову, может стать больше с каждым днём безуспешных поисков.

Кэнзас расправил плечи.

— Что тебе надо, Кэв?

— Что мне надо? Отлично! Я вообще-то тоже в вашем отделе работаю, если ты не заметил. А меня игнорируют, словно я куча дерьма, лежащая в сторонке.

Стивену тут же хотелось сказать: «так и есть», но он деликатно смолчал, желая, чтобы Джефферсон отступил сам.

— Ты сам знаешь, почему так. — Кевин захлопнул папку и небрежно кинул её в одну из коробок.

— Я только знаю, что ты занял моё место в этом расследовании. Поэтому смотри в оба, друг.

Угроза была на лицо, но Кэнзас решил, что не стоит провоцировать сейчас конфликт. Если Джефферсон желает его сместить, пусть попробует. А если он желает драки — это надо делать за пределами работы.

— Я на своём месте, Кэв! А вот на чьём месте ты?

Светловолосому Стиву почудился рык, но всё же Джефферсон сдержал порыв ударить его. Возможно, отложил это дело на «после работы», а возможно, просто испугался.

— Хочешь работать в команде? Докажи это! — без пафоса сказал Кэнзас, задвигая тяжёлую папку обратно в стеллаж. — Чего зря сопли по лицу размазывать?

Часто интуиция Стива оказывалась бессильна перед мыслительным процессом некоторых индивидуумов, но Джефферсон был слишком жалок и предсказуем, поэтому Кэнзас был почти уверен, что он ничего не будет делать, чтобы доказать. Он пойдёт в своему дяде Эммануилу Гесту и «пробьёт» наличие других лакомых мест. Блат — это самое паршивое в полиции, но с этим уже давно все примирились.

— Ты видишь здесь этот зазор? — просила Гарнер посмотреть Эштон в микроскоп. — Я полагаю, что рана нанесена заточкой. Такие нередко встретишь в Северных районах города, где орудуют банды.

Эштон разгладила невидимые складки на брюках, глянув мимолётно на часы, висевшие над входом. Её новоиспеченная напарница не спешила являть себя работе, поэтому Регина осторожно поинтересовалась:

— Стоукс всегда так опаздывает? — криминалист сняла очки.

— На твоем месте, я бы не акцентировала на это внимание. Эмили — человек своеобразный и свободолюбивый, она не любит рамок и прочих ограничений.

Хлопнула дверь, и две женщин обернулись. В кабинет вошла Стоукс. Тёртые обтягивающие джинсы, ботинки и белая майка, выявляющая атлетичную фигуру. Пиджак вальяжно был закинут на плечо.

— А ещё Эмили не любит, когда говорят о ней за спиной. — Эштон смутилась, ведь она завела этот разговор, а Гарнер просто отвечала на вопрос. — Что-то нашли? — тут же перевела девушка разговор в рабочее русло. — Я тут подумала об углубленном анализе. Однако стоит он дорого, и, возможно, для отдела это будут зря потраченные деньги, поэтому раз уж у меня есть напарник, — она перевела взгляд серых глаз на Эштон. — Может, мы ещё раз осмотрим место последнего преступления?

Разумеется, Эмили хотела посмотреть Эштон в деле. А ещё присмотреться к работе женщине, приспособится к ней, чтобы иметь представление, как быть с тем, что ей не нужен напарник, но от этого теперь не отделаться. Нужно было выкручиваться, и Эмили была готова на всё, что бы дело Ричар вела лишь она. Однако Эштон ответить не успела, потому что в кабинет заглянул Девич и сообщил, что совершено ещё одно убийство. Похоже, из общей серии.

Солнце в Майами снова было беспощадно. Сняв солнцезащитные очки, Эми выбралась из машины. Пока они ехали на окраину города, Регина рядом преимущественно молчала, лишь соглашалась с тем, что говорила девушка. А говорила она, что главная в этом «деле номер один», поэтому всё, что бы не нашла Эштон, женщина должна сообщать лично ей, а не Имбердсону, Кэнзасу или Гарнер. Эштон поняла, что лучше так и сделать. Их вновь встретил Мильтон. Этот коп был вездесущ.

— Стоукс, не ждал вас снова, — махнул он рукой и улыбнулся. — Думал, что сняли вас с этого дела.

Эштон подцепила пару перчаток из кармана и глянула назад, где уже была готова работать с уликами Гарнер.

— Где труп? — решила не расточаться на сантименты Эмили.

— За бензоколонкой, слева. Там стоит офицер. — девушка махнула рукой, и Гарнер с Эштон, взяв всё необходимое, направились за ней.

По мере приближения к месту преступления Эми уже почувствовала всё, что надо. Ещё не видя трупа, она уже знала о нём достаточно. Гарнер, работая с девушкой, не уставала поражаться этому факту. Эштон же только предстояло удивляться.

— Чёрт! — выругалась Эми, когда они не дошли до места и двадцати футов. — Почерк тот же самый.

Гарнер кивнула, веря на слово, Эштон же вообще не поняла о чём речь.

— Надин, проверь местность вокруг, возможно, случайное убийство и даже по неосторожности. Много различной энергетики.

— Запал? — переспросила криминалист.

— Вряд ли в порыве запала, скорее, жертва помешала, — пояснила Эми.

Эштон чувствовала себя так, словно она совершено не в теме. Словно Эми и Надин говорили о том, что никак не касается дела и трупа, который лежал накрытый брезентовым капюшоном, и рядом стоял офицер.

— Стюарт была? — спросила Эмили полицейского.

И тот, кивнув на брезентовую накидку, пробасил:

— Нет, мэм. Пробки.

Да, утром железно в центре было ни проехать, ни пройти, разве что, на вертолёте. Жаль, что у патологоанатомов нет личного вертолёта. Эми отогнула брезент.

— Гарт! Подойди-ка, — поспешила она позвать Надин, которая уже далеко ушла в сторону. — Это часом не Уилл Эллиот, который числился без вести пропавшим с прошлого года? — криминалист едва глянула на лицо подростка.