Майданутые. Том 1. Раскол (Украина 2013 года). Кн.1 Братья

Уже став медиком, Анна выяснила, что именно беременность и роды расшевелили смертельную болезнь мамы, поэтому к соучастникам её гибели Анна причисляла и себя. Не произойди её рождения, мама бы продолжала жить и наслаждаться жизнью. А так, роды, папина служба в гарнизонах с суровым климатом, безразличие советской системы, наложились друг на друга и привели к её смерти. Возможно, именно поэтому в Анне пробудилась лютая ненависть к советскому строю. Она смутно помнила годы советской власти, но в отличие от отца её душа жаждала перемен. Именно поэтому при каждой возможности она уезжала в Европу. Ей казалось, что там, ей даже дышится легче.

Но Анна даже не рассматривала варианты переезда за границу, потому что знала, что отец на это никогда не согласится. А без папы она свою жизнь не представляла. Только он и сын составляли смысл её жизни. Поэтому, отдышавшись в Европе, она возвращалась в душную для неё среду социальных отношений в Украине и пыталась, как могла изменить её. Она любила Украину, потому что её мама – украинка, да и сама Аня с двенадцати лет жила в Киеве. Выходя замуж, она поменяла национальность в паспорте с «русская» на «украинка», потому что в Советском союзе национальность записывали по отцу. А все Беленчуки записаны в паспорте как русские, хотя каких только кровей в их роду не перемешалось.

Ання работала в небольшой частной стоматологической клинике. Её окружал маленький мир Европы, в котором она комфортно себя чувствовала. Замкнутый круг коллег, в основном постоянные клиенты. Случайные люди не попадали в этот мир, поэтому в нем до минимума свелось напоминания о коррупции, бедности, предательстве, подлости, корысти. Анна редко смотрела телевизор, потому что он нес сплошной негатив, словно специально подобранный для разрушения здоровой психики. Однако из просматриваемых новостей в интернете она понимала, что разрушив мир социализма, так и не перешедшего в коммунизм, украинская власть выстраивала уродливую систему со старым советским содержанием в пёстрой европейской обвёртке. И она болела за Украину, переживала за обманутый украинский народ.

Однако если до недавнего времени разрушительная внешняя среда не касалась её лично, уродовала людей за пределами её душевного мира, то два месяца назад она проникла и в её вселенную, пустила ростки и быстро стала уничтожать все светлое, радостное и ёмкое, что связывало её с жизнью. Но, что самое страшное, Анна боялась открыться отцу и найти в нем спасение, потому что знала, насколько близко отец воспримет её переживания. Анна берегла отца, как перед смертью завещала мама.

Анна скрывала свои душевные переживания, но постоянное нахождение в отравленной среде, накладывало свой отпечаток и проявлялось в поступках и поведении. Медсестра, с которой Анна работала шестой год, первая уловила её смятение духа. Но хорошо зная Анну, не спешила с вопросами, не лезла напролом в душу, потому что Анна относилась к тем женщинам, которые несут свой крест до конца, пока хватит сил.

Вот и сегодня создавая видимость непринужденности и натуральности, Анна то и дело ошибалась, нервничала, роняла предметы. Во всем просматривалась раздвоенность её личности: одна часть присутствовала здесь, в клинике, другая часть боролась с чем-то внутренним, разрушающим и дезорганизующим, потому что за натянутой улыбкой и произвольностью речи, просматривались отголоски ожесточенной внутренней борьбы. За шесть лет знакомства Алена (медсестра Анны) никогда Анну такой не видела.

– Аннушка, как папа? – Алена старалась расшевелить подругу (совместная работа и общие женские интересы давно уже сблизили их).

– У папы все хорошо, держится молодцом. – Анна не любила работать молча. Тишина давила не столько на неё сколько на клиента, который вместо того чтобы расслабиться и не отвлекать её от работы вслушивался в шум стоматологической установки и сжимался в ожидании боли. – А как твои девочки?

– Ничего, вчера ходила на родительское собрание в школу – 500 гривен на очередные нужды класса. За старшую 500, за младшую 500 – тысяча в месяц с семьи. Вот такое в Украине бесплатное образование. А как твой сын, Андрюша, английский не бросил?

– Учит. Со скандалами, обидами, но пока учит. Я ему рассказываю, что дядя Олег в сорок пять лет специально в Англию поехал язык учить, а он мне в ответ заявляет, что в Англии он тоже начнет учить английский, потому что англичане на нем разговаривают. А в Украине украинцы разговаривают на русском и украинском, зачем учить английский? 10 лет, а уже грамотный, не переспоришь.

– Как Женя, клиника процветает? – Алена пыталась прощупать все близкое и важное для Анны, потому что вывести её, довести до такого состояния внутреннего смятения, могло что-то родное и значимое.

– Женя весь в работе, дома редко появляется. – Анна старалась говорить спокойно, даже с безразличием. Но чуткий женский слух Алены уловил оттенки напускной наигранности, искусственности. Алена безошибочно определила источник смятения Анны, но не понимала, что произошло в их отношениях? Обычно Анна отходчива и не злопамятна. Мелкие разногласия в семье она преодолевала с легкостью и смехом. Но сейчас Женя умудрился её настолько обидеть, что Анна не только не собиралась прощать его, а приучала себя жить с этой болью. «Что же ты натворил, Женя? Ведь я знаю, до какого безумия ты любишь Аню и сына».

– У него теперь на уме новая машина, загорелся очередной игрушкой. – Анна не чувствуя опасности продолжала играть. Но Алене теперь важно было узнать причину семейного разногласия, чтобы по возможности помочь подруге, успокоить её волнение и вернуть в привычное состояние душевного равновесия. Переживания Анны передались и ей. Не могла она оставаться в стороне от её беды. Анна нередко помогала ей мириться с Сергеем. И в том расцвете чувственности, который Алена переживала сейчас с мужем, основная заслуга именно Анны.

– Когда с ним в Европу уезжаете?

– Не знаю – Аня замялась – Пока Европа повременит, хочу в Израиль съездить, до папиного друга. Много слышала о стране, но все откладывала поездку. Хочу пройтись по святым местам, соприкоснуться с историей нашей религии. Ты по-прежнему ходишь в церковь?

– Хожу. Мы по воскресеньям всей семьей служим утреннее богослужение в храме. С детства я с родителями его служила, теперь с семьей.

– Вот и я начала с сыном ходить, Андрюшке нравится.

– А Жене?

– Женя не ходит, постоянно занят. Мы с Андрюшкой вдвоем, в Свято-Покровский женский монастырь ходим, что на Львовской площади. Мне про него еще мама рассказывала. Там такая природа, воздух, атмосфера! Сколько раз проезжала мимо даже подумать не могла, что в глубине дворов в самом центре изуродованного новыми постройками Киева, сохранился такой райский уголок. Я сейчас каждую субботу жду словно праздник. Такие мысли в храме рождаются и такие откровения – никогда подобного за собой не замечала! Хочешь вместе, выберем время и после работы съездим?