Майн кайф

А тут же, не далее полукилометра, организовали полигон для вывоза грязного снега с дорог и дворов города, пустив под бульдозер несколько гектаров мелколесья.

Или вот оно, воспитание на образцах, не дожидаясь прихода врага, наглядно показываем, как будет.

Команда прозвучала из того же окна, откуда была спущена разнарядка на патриотизм.

А в ответ: молчание ягнят, молчание волчат, волчание волчат, журчание ягнят.

Это потом наш букварь будет бунтарь.

Я зайцем бы выгрыз единоморквизм.

Не дает он нам ничего, кроме бедакаротина и боливитаминов.

Клопом бы выпил волюнтаризм…

Мы наш, мы новый мир построим до основанья…

Весь мир усилий мы разрушим.

Потом мы в правописании будем признавать только обвинительный падеж.

И будет, возможно, большой падёж.

У нас и в сытое-то, гламурное время шёл брат на брата, сестра на сестру.

Хотя там уже трудно было понять, кто кого килиманджарит в лимпопо.

И потом где-нибудь в сибирской, девственной, волшебно красивой тайге симпатюля из первых рядов гламурщиков, сидя за колючей проволокой, будет выть по ночам, вспоминая, как он был расточителен за богато накрытым столом.

Как швырялся надкусанным рябчиком в блюдо с набившими оскомину ананасами. Не переживай, брат, будет всё чин-чинарём – и высокий чин снова будет свинарём.

А пока будет день – будет… тыща.

Тысяча причин, чтобы оправдаться потом, что, мол, делал, как все, но фигу в кармане держал всегда.

Ага, вот и червячок уже подаёт сигнал, мол, тяни. И леска превращается в общий с рыбой нерв.

Кто кого в борьбе за жизнь земляного патриота. Ну, брат, это несерьёзно, показывать, что вроде рыба солидная на крючке, а на деле-то на тебя червя жалко.

Всё, слезай с крючка, я тебя в воздухе над водой подержу.

Эй, наживку выплюнь, наглец, держи вора: это же мой червяк, лично мною вскормленный, т.е. вскопанный.

Да и не охота после каждой поклёвки менять его. Ну ладно, хоть и нет запаса сегодня, тебе-то тоже телостроением заниматься надо. Из таких, как ты, и вырастают потом те, кто примкнут к рыбоосвободительному движению по праву, так как в своё время побывали в "застенках".

Терпение, мой друг, и щетинка превратится в золото?

Червячок обрастёт рыбьим мясом и чешуей?

Нет, надо закинуть, как будто просто выбросил наживку.

Да нет же. Совсем коротенькая пауза, как раздумье

Путина – брать или не брать Крым. Удочка, стоявшая на рогатке, начала усиленно кланяться, а потом и вовсе поползла в воду.

Оба-на, а вот это настоящее движение сопротивления, флаг она, что ли ещё за собой тянет. И так лесочка не ахти какая на поводке.

В одну секунду пришлось три удара в сердце, причем и хук, и прямые. Ногой там никто не успел садануть? Почти нокдаун.

И пот за лицо… мокдаун.

Грудь: вира – майна …

И кровь крушит стены кровеносных сосудов. Предсердие с большим усердием…

И неожиданная лёгкость лески по ветру, и опрокидывающий самого себя мах назад. Ну вот и всё…

Спасение: я остался на берегу цел и невредим.

Через несколько лет с нашим общим знакомым нашего приятеля в разговоре ткнул, как в планшетный экран, интересом: как идет бизнес Корявого?

Ведь с тех пор до меня доходили слухи, что он с алкогорем завязал и, обложившись кредитами, стал предпринимателем. Он же не молодежь зеленежь, кредитов не нюхавшая, – именно своё дело завёл.

Оказалось, что никак.

Это называется: как верёвочке ни виться. А вот завилась и затянулась так, что пришлось списывать кредитопродавцам долг в связи с отсутствием заёмщика в живых.

Конец ознакомительного фрагмента.