Майонезовские сказки
Шрифт:
– Интересно, с чем у нас сегодня пирожки, - сказал, как ни в чём не бывало, раскрасневшийся профессор, - надеюсь, не с «макароно»? Кстати, я вам не рассказывал этот анекдот, слушайте: приехал Венька Коровин в Италию подлечиться, зашёл в какой-то ресторанишко, официант: «Риба, сеньор?», Венька: «Риба», официант: «Макароно?», Венька: «Макароно» и взялся за графин. А официант подбоченился и спрашивает: «Почемо русский всегда наливай тёмный соус из бутилка в стакан, а уксус из графин в рюмка?» Венька руку отдёрнул и отвечает: «Так это понятно, сеньор, чтоб залить изжогу от пирожков с макароно и блинов с вермишело!»
Громче всех смеялся Паралличини. И снова взгляды остановились на великолепной Варваре
– Как истосковалось моё сердце по благородным лицам! Замучила старика ностальгия по личности! – воскликнул дедуля, - Варюша, похорошела! Но как тебе удалось выбраться из закрытого государства?!
– Через один большой экспонат, - не моргнув, ответила с очаровательной улыбкой царственная Варвара Никифоровна.
– У меня созрело несколько рекомендаций к вашему сообществу, - сообщил прапрадед.
Он строго посмотрел на Пыша и промолвил: «Даже и золотая лопата должна понимать, что она только лопата в Божьих руках, и никогда не должна гордиться своим материалом».
Затем он ещё более строго посмотрел на Рокки и сказал: «Не ходите, как по траве по сердцам тех, кто вас любит!»
И для всех добавил: «У вас не правильное понимание творческой личности. Разве повар или портной не может быть творческой личностью?»
Фемистоклюс обвёл взглядом всех сидящих и беспечно жующих за столом и сообщил, видимо, самую последнюю и самую важную рекомендацию: «Вместо того, чтобы искать приключения на собственное «сидение», поискали бы лучше Дверь!»
– Дверь?! – удивился профессор.
– Да-да, Дверь, - сказал дедуля, - всякое пространство имеет вход и выход, и наш счастливый шарик под названием «Детство» - не исключение!
Все подумали: «Опять дедулин туман» и снова посмотрели на Варвару Никифоровну.
– Я хотела бы от всех нас поблагодарить нашего героя Фигу! – энергично произнесла она.
– Мой герой! – неожиданно раздался из-за куста голос Ксюшки, - Пора заниматься с детьми иностранными языками и логикой!
Фига вскочил и побежал, как спаниель, за Ксюшкой.
– Можете поблагодарить и дедулю! – скромно сказал Фемистоклюс.
– А тебя-то за что? – удивилась Варвара Никифоровна.
– А кто, по-твоему, красавица, пнул под коленку кошку лёгкого поведения? – прищурившись, вопрошал дед, - А кто выкрал ключ от окна под потолком? А кто толкнул под локоть кентавра? А кто, наконец, взорвал бочок с водой на «очень большом экспонате», когда разъярённое животное пыталось преследовать вас?! Конечно, вам помогло в бегстве и то, что Лисопед долго-долго собирал разбросанные по платформе деньги, приговаривая: «Терпеть не могу фантиков!»
– Так вот кто тянул меня за ноги в купе! – воскликнул Кот, - Дедуля!
Все принялись на разные лады благодарить Фемистоклюса.
– Но почему ты не наказал их, видя наши страдания? – спросила с детской обидой в голосе Варвара Никифоровна.
– А зачем? – удивился дед, - Ведь мы живём в гармоничном справедливом мире, где дураки всегда остаются в дураках, а насильники всегда становятся носильщиками.
– Великолепно! – воскликнул профессор, - Я сегодня всю ночь не спал и сочинил целую серию «Веснушек», я хочу прочесть для господина Фемистоклюса одно из этих стихотворений:
Весенняя влага,
Природная сага,
В ней капля за каплей скользит,
А в старой колоде – в щелях «саркофага»
Уж юная зелень сквозит.
И мох зацветает на каждом пенёчке,
И синь можно черпать рукой;
Дрожат в нетерпенье набухшие почки,
И радость шумит полноводной рекой!
Ступать
нужно тихо, едва, осторожно,Чтоб в сердце услышать покой,
Чтоб видеть, как всё, что враждебно, безбожно
Уходит со старой листвой.
И гимны, слагая прекрасному Богу,
Изысканнейшему Творцу,
Поглубже вдохнуть и прийти на подмогу
Поющему звонко скворцу!
– Так что ты скажешь, Клотильда, в смысле, Варюша? – строго спросил дед, выслушав внимательно «веснушку» профессора.
Все снова посмотрели на Варвару Никифоровну и подумали, что сейчас она снимет с пальца Кольцо предков и передаст его сияющему профессору, и он сам наденет его на её похудевший пальчик, навек скрепив счастливый союз.
Варвара Никифоровна действительно сняла кольцо и произнесла загадочные слова: «Всё закрытое открылось, всё открытое закрылось, так мы ясность обрели, раз-два-три!»
На счёт «три» она кинула перстень в Лебяжий пруд.
– Нет, Тётушка! Это же Кольцо предков! – воскликнул Пыш.
Он вскочил из-за стола, подбежал к воде, по которой ещё шли круги, и начал всматриваться в центр этих кругов. Вдруг Пыш увидел своё мешковатое отражение на воде, а по обеим сторонам от него отражения двух белых фигур с большими белыми пушистыми крыльями. Они пришли за ним? Нет-нет, он ещё не готов. Сердце Пыша ёкнуло. Он всю жизнь хотел увидеть этих существ, хотел и боялся! Что нужно сделать? Конечно же, нужно поклониться им коленопреклонённо и, как праотец Авраам, пригласить их за стол. Но всё вкусное уже съедено, вот беда! Главное, не ошибиться, не спутать их с теми, другими, которые рядятся под них. У настоящих ангелов глаза пропускают свет, они прозрачные, как виноград на солнце!
Пышка медленно повернулся. Сзади него, улыбаясь, стояли Мушка и Кро.
– Там обрыв, - сказала счастливая Мушка.
– И очень глубоко, - объяснил радостный Кро.
– Как я рад, что это вы! – воскликнул Пыш.
Кро и Мушка улыбались от уха и до уха, потупив глаза, прозрачные, как виноград на солнце.
Все трое вернулись за стол, где разгорячённый профессор готовился к речи.
– Ничего не изменилось! – сказал он, - Потому, что любовь не перестаёт быть! Мир полон любви и эротики, в нём всё подчиненно идее создания новой жизни! Посмотрите на эти поганки возле пенька! Что за фаллические формы! А цифры!
– Уж в цифрах-то что эротического, друг мой?! – с нежной улыбкой спросила Варвара Никифоровна.
– Мысли влюблённого юноши всегда эротичны, - заявил прадед.
– Нет-нет, - сказал профессор, - это матрица всей эротики! Слушайте: «Один» - это Адам, не берусь комментировать элемент, который с первого класса принято называть «носик единички». «Два» - это Ева, то есть, здесь представлен только орган, производящий яйцеклетку. «Три» - это неполноценная яйцеклетка, она содержит в себе всю информацию мира, но она неоплодотворённая, то есть, разомкнутая целостность. «Четыре» - Адам сидит и смотрит на свой «носик единички», его напряжение так велико, что он готов умереть. «Пять» - Адам встаёт на колени и молится в слезах, он не понимает: «Как?» Ведь он не животное, чтобы, как они, за любовными играми которых он часто наблюдал. Но Адам за непослушание уже лишён своей исключительности и уже безнадёжно включён в конвейер Матери Природы. «Шесть» - это «пустое семя», сперматозоид, упавший в землю, но Адам понимает, что это не выход. «Семь» - это, собственно, само проникновение. «Восемь» - это акт совокупления, где не только слились воедино две части, но и указанно направление движения процесса. «Девять» - это счастливый сперматозоид – победитель! «Десять» - это и есть конечная цель всего действа: Адам и жизнь новая. И так – до бесконечности, по всему ряду натуральных чисел, который является моделью бесконечной жизни и любви!