Майор Бибик и Панджшерский лев

Но босиком по камням острым…

И кто же это? Кто такой?

«Ё!.. это ж Васька наш курносый!.. –

Признал один солдат его

(Когда-то вместе воевали

И не боялись ничего,

Шутили, ели, выпивали), –

Полгода без вести пропал,

Убит считали… вон шагает!

Но как он сильно исхудал!

И нос скривлён… ногой хромает…

Видать, пытали там его…

Они, душманы, словно звери!

Людского в них нет ничего,

И держат пленников в вольере».

Но вдруг нога скользнула вниз

И камни, сыпясь, зашумели…

За автоматы пять взялись

И по округе посмотрели.

«Аллах акбар!» – запел душман.

Но тут огонь открыли наши.

И перестрелки ураган

Смёл моджахедов, честно скажем.

Один боец СССР

Лишь ранен пулей оказался,

Но перевязка, комплекс мер,

И вроде, как живой остался.

Как Ваську стали обнимать,

А он от боли тяжко стонет:

«Сломали рёбра, твою мать!»

«Теперь тебя никто не тронет!..» –

Ему ответили бойцы.

Задор на лицах загорелых!

Не каждый день ведь храбрецы

Погибши в прошлом снова целы!

Следы от бойни устранив,

Вернулись в лагерь все солдаты.

О результатах доложив,

Взялись за чистку автоматов.

VI. Транспортировка раненого в Кабул.

А Ваську в госпиталь, в Кабул,

На БМП в путь снарядили,

С ним – двое, как бы караул,

И медсестричку закрепили.

А медсестричка была – ух! –

Млада, красива, своенравна…

Хоть завалила «духов» двух,

Лечила всё ж она исправно.

Все звали Анкою её,

Хотя по паспорту всё ж – Анна;

С ума сходило мужичьё

От этой девушки шикарной.

«Уж не плошай там, не грусти,

С такой девицей-то, Василий!» –

Их провожая на пути,

Вояки дружно голосили.

Но взгляд один холодный был,

И то – командующий Бибик,

Он тоже Анку полюбил,

Но на войне не нужно лирик…

Тут зарычала БМП

И в путь отправилась далёкий.

«Ну, с Богом!» – Бибик не стерпел,

Ведь знал, как тут бомбят жестоко.

Как будто в воду он глядел:

В долине Чарикарской градом

Настиг их с двух сторон обстрел,

Но прорвались через засаду.

А по спеццсвязи наш майор

Весть получил, что все на месте,

Что живы-целы до сих пор

И добрались до цели вместе.

VII. Возрат Анки из Кабула.

Жара. Нещадно солнце жжёт.

Кабул весь раскалён, как печка.

И Анка в парандже идёт –

Обёрнутая тканью свечка!

Навстречу ей мужчина лет,

Наверно, средних, вряди ли больше,

Передаёт ей он конверт:

«Прочтите, сразу уничтожьте».

Конверт запрятав в свой халат,

Идет в больницу, там читает…

«На БМП – возврат назад.

Майор уже вас ожидает.

Сопроводить КАМАЗ с водой

И обеспечить безопасность».

Да, в переписке боевой

Есть сжатость, чёткость, ясность.

У керосинки взяв огонь,

Письмо сжигает и выходит.

Вот смотрит, что со всех сторон?..

Спокойно… «Шурави» находит.

Приказ солдатам говорит,

Заводят БМП, уж едут.

За городом КАМАЗ стоит,

За ними движется по следу.

Машин составился конвой.

Долина. Едут. Держат скорость.

Вдруг на дороге джип большой.

Стоп!.. К бою всех готовность!

Из джипа начали палить,

Ещё стреляют из засады…

Наводчика успели сбить,

Но отразить атаку надо.

Заклинило тут пулемёт,

И БМП стоит «железом»,

А перекрестный бой идёт,

И как-то тяжко, если честно.

Тут Анка – в руки автомат,

Нашла позицию не сразу,

Но вот стреляет, как комбат,

Под колесом большим КАМАЗа.

Один готов, другой за ним,

Редеют гордые душманы,

За магазином магазин

Бросают к колесу для Анны.

Недолго длился жаркий бой,

Умчался джип в долине горной…

Пробита бочка лишь с водой,

Один погиб в войне позорной.

А Анка, ух ты, молодец!

Так пулемётчица взаправду!

И был бы всем бойцам конец,

Коль Анка не побила б гадов.

Тела с дороги все убрав

(Четыре точно насчитали!),

Летят солдаты в свой анклав

И жмут уверенно педали.

Их мучит жажда, но чуть-чуть

И вот уже встречает Бибик.

Окончен из Кабула путь.

Но нет и тени тут улыбки.

Погибшего сгружают в гроб…

«Пожить бы мог, ушёл он рано, –

Сказал товарищ, стукнул лоб, –

И с Чёрным вот домой Тюльпаном…»

Троекратно дав салют,

Закрыли цинковую крышку,

«Груз 200» скоро заберут,

Уже «вертушку» в небе слышно.

VIII. Третья засада. Караван.

Покоя нет средь диких гор,

Земля здесь против чужестранцев,

И понимая то, майор,

Решает жёстче бить афганцев.

Он мыслит, дальше идти вглубь

И ждать в ущелье караваны,

С корней рубить душманский дуб,

Быть львом в горах Афганистана.

К себе вернейших он зовёт