Майор Бойцов желает познакомиться

— Что? — морщится она, зависая на полпути. — Вы о чем?

Склоняюсь над её ухом.

— У майора сильнейший приступ. Синдром раздраженного кишечника.

— Это как?

Вишневые губы кривятся. Кажется, Сисяо заглотили наживку. Наивные.

— Это очень неприятно, поверьте, — продолжаю нагнетать и морщу носик. — Майор и с задержания вот так может сбежать, и с допроса. Это болезнь понимаете, она не выбирает время и место.

С искренним, дичайшим сожалением мотаю головой. И приложив руку к груди сочиняю дальше:

—В отделении даже табличку в женском туалете с «Ж» на «Б» сменили, чтоб всегда свободно было. Теперь вот в мужской хожу. Но мы всё понимаем, как можем его поддерживаем. Нам-то ведь с Бойцовым сексом не заниматься. Правда?..

— Ну, пипец, блин, — дует губы. — Нормальные мужики все вымерли, что ли? То женат, то, извиняюсь, по туалетам бегает.

С победным взглядом провожаю удаляющуюся спину.

Поднимаю руку и взбиваю волосы пальцами, соблазнительно выгибаюсь в талии.

Черт.

Откуда эта манкость во мне? А приятное томление в груди и там… внизу? Неужели так сцена в уборной подействовала?

Не надо было пить!

— А ты коварная, — восхищенно выговаривает Кирилл.

— Валерия Завьялова, — подаю ему свою руку.

— Кирилл… Завьялов.

Округляю глаза от удивления.

— Да ладно? — подозрительно спрашиваю.

Парень галантно встречает мою руку и склоняется для того, чтобы одарить её поцелуем.

— Могу и паспорт показать, находчивая.

— Ладно, не надо.

Снова озираюсь.

Куда там майор запропастился?.. Неровен час, а опасение моей бабули, что у меня слишком «тяжелый» язык, сбудется.

— Ты меня не сдавай, — киваю я на опустевший рядом стул.

Кирилл усмехается.

— Только если телефончик оставишь.

— Оставлю, — вздыхаю. — Куда ж тебя теперь девать? Правда, можно просто… убить, — задумчиво смотрю, как мой однофамилец теряет дар речи, и тут же пьяно хихикаю. — Да шучу я. Записывай.

Жду, пока он достанет телефон.

— Восемь — девятьсот…

— Восемь — девятьсот, — повторяет Кирилл.

— Четыреста три

— Четыреста три…

— Сопли оботри, блядь, — слышу я сзади недовольный голос Бойцова. — Воды минеральной дай мне.

Шею опаляет горячее дыхание, от которого я, кажется, дымиться начинаю.

Кирилл усмехается, откладывает блокнот и захватывает пластиковую бутылку с прилавка. Перед моим лицом на стойке появляются две сотки.

— Поехали. Сказал ведь, в коридоре жди. — Гремит Тимур.

Пожимаю плечами, вскакивая с места. С непривычки шатает, но крепкая рука не дает упасть. С силой обхватив мою ладонь, Бойцов тащит меня к выходу. У вешалки кидает куртку.

— Вам нездоровится? — спрашиваю виновато. Закусываю губу.

Лера! Лера! Говорила ведь бабуля…

— Заткнись и застегнись, Завьялова, — грубо приказывает майор.

Самодур!

На улице пахнет ранней весной. Ёжусь от холода, который пробирается под одежды и кусается. Тело дрожит. Или это так похмелье начинается.

— Можно и повежливее, — ворчу, закидывая сумку на плечо.

Не дожидаясь, иду к дороге.

— На хрена ты ему цифры свои диктуешь, — кидает он мне в спину. — У него тут таких как ты каждую пятницу. Пачками.

— И что из этого?

Резко останавливаюсь и разворачиваюсь. Практически сталкиваемся лбами.

— А то, что оттрахает тебя, а на следующий день и не вспомнит.

— А вам какая разница? — взбешено кричу.

Возмущенно осматриваю обозленное лицо, вздымающиеся плечи. В отсвете уличных фонарей выглядит довольно притягательно. Впрочем, как и обычно.

— Да никакой, — отвечает он горько, потирая подбородок. — Просто это не вариант, Лера.

— А откуда вы знаете, что для меня вариант? Думаете, я ребенок? Подарили леденец, чтобы улыбалась. А я может тоже свободная? И вовсе не одинокая, как вы думаете.

— Ага… А я Дональд Трамп, — ёрничает.

Твою мать.

Он меня точно выведет.

— Свободная, — выкрикиваю и бью ладонью в твердую грудь. — И, может, я вообще мечтаю, чтобы меня трахнули, а наутро и не вспомнили.

— Мечтаешь? — хрипит он с угрозой.

За секунду каждую деталь на моем теле фиксирует — открытую шею, талию, колени в красных колготках.

— Мечтаю, — отвечаю тихо. — Деду Морозу прям загадывала!

Голова кружится от его близости. Можно соврать, что это тоже под действием алкоголя, но так ведь было и днем, в отделении.

Майор отводит взгляд на панельную девятиэтажку. Словно сложную задачу решает. А потом играет скулами и выносит вердикт:

— Ну тогда… У меня переночуешь.

Хлопаю ртом и взвизгиваю, когда Тимур Иванович Бойцов подхватывает моё тело и закидывает на плечо.

— Что значит «у вас переночую»? А?..

Всё время, пока он тащит меня по безлюдной улице, заходит в подъезд и вызывает лифт, отчаянно колочу его по спине, прикрыв глаза, потому что испытываю сумасшедшее головокружение. Запах кожанки, смешанный с ароматом мужской туалетной воды, подстегивает это состояние.

Мои барахтанья Тимуру быстро надоедают.

— Перестань, — цедит он, хлестко ударяя по ягодице.

Вздрагиваю от взрывающихся внутри эмоций. И злость, и ненависть. И ещё что-то весьма приятное, тягучее и приторно-сладкое.

Придерживая моё тело правой рукой, Бойцов достаёт ключи из заднего кармана джинсов и открывает дверь.

— М-р, — слышу мурлыканье и замечаю пробегающий мимо пушистый хвост.

— Улика, место!

Закатываю глаза, потому что отдавать команды кошке может только мой майор. Уверена, у него бы даже рыбки в аквариуме строем плавали и честь отдавали.

Я, кстати, на последнее уже готова…

Прихожая озаряется ярким светом.

Вверх тормашками обстановку разглядеть не могу, но пол, покрытый ламинатом цвета мореного дерева, идеально чистый. Ни соринки. Не удивлюсь, если в быту мой начальник зануда.