Майор Бойцов желает познакомиться

Облизнув пересохшие губы, зеркалю его закрытую позу.

— А рубашки? — с претензией спрашиваю.

— Какие рубашки?

— Кто тебе гладит?

Тимур почесывает пальцем подбородок и смотрит на меня, как ненормальный.

— Странный вопрос, Лер.

— А почему раньше они были мятыми? — интересуюсь, выдавая себя с потрохами. Следила ведь за ним эти полгода. Как одевается, что ест, куда уходит.

Тимур тоже чувствует слабинку и вальяжно расставляет руки на поясе, окидывая меня заинтересованным взглядом.

— А тебе можно доверять? — с иронией спрашивает, приподнимает брови.

— Зависит от твоего ответа, — бурчу.

— Это как?..

— Если тебе какая-нибудь девица рубашки гладит, я бы не советовала.

Бойцов улыбается широко, а я снова отворачиваюсь к окну. Просто не выдерживаю сбивающей с ног волны мужской энергии. Хочется запрыгнуть ему на шею и поцеловать так, как я мечтала это сделать все шесть месяцев.

Прислонившись к стеклу лбом, ругаю себя. Зачем я это делаю? Флиртую с ним…

— Давай поговорим, Лер, — просит Тимур, снова оказываясь за спиной.

— Давай, — на этот раз соглашаюсь. — Только не прикасайся ко мне, пожалуйста, а то я не смогу… соображать.

Тимур не смеется надо мной и не шутит. Спокойно выдвигает себе стул.

— Скажи, что тебя беспокоит? — спрашивает, когда я усаживаюсь на кровать.

Смотрим друг на друга расстоянии не больше метра.

— Ты сказал, что я могу рассчитывать только на несерьезные отношения.

— Я так не говорил, — возражает майор. — Я сказал, что не создан для семейной жизни.

— Это одно и то же.

— Нет. Это разные вещи. И причины у меня были.

— Какие же? — раздраженно закатываю глаза. — Погулять тебе хотелось?

— Нет, — мотает он головой. — Однажды я уже женился, совершенно не думая о будущем. А потом оказалось, что обеспечить достойную жизнь своей семье я не в состоянии.

— О чем ты? Деньги?

— В том числе, — кивает. — Да хотя бы о доме. Семья должна где-то жить и заработать на дом — мужская обязанность. Когда по молодости мозги затмевает вся эта ментовская романтика о насущном совершенно не думаешь.

— Мне не нужен был дом, — восклицаю. — Мне нужен был ты.

Взрываюсь от негодования и бушующих внутри эмоций.

— Уже не нужен? — спрашивает Тимур.

Фыркаю вместо ответа.

— И что сейчас поменялось? — интересуюсь, немного успокаиваясь.

— Ну, во-первых, я продал квартиру и внес залог на строительство дома.

— Ого. А где ты живешь?

— Стыдно признаться, у мамы, — усмехается он. — Все никак не соберусь что-то себе подыскать, пригрелся там.

— Это она гладит тебе рубашки? — догадываюсь.

— Ну да…

— Ты сказал, во-первых. А что во-вторых?

Тимур привстает и тянет меня на себя. Падаю задницей на его колено и сдаюсь — обвиваю крепкую шею руками. Разглядываю темные, чуть покрасневшие глаза. Не выспался он, что ли?

— Теперь тебе можно доверять? — спрашивает Тимур чересчур серьезно.

— Попробуй, — недовольно проговариваю.

— Параллельно со службой я помогаю Ворошилову с охраной. Вроде начальника, но бывают и ночные выезды. Расходов предстоит много, поэтому подработка здорово подравняет бюджет.

— Ясно теперь, почему у тебя такой замученный вид, — вздыхаю удрученно.

Чувствую себя, если не самой счастливой на Земле, то в первой тройке точно!

— Замученный вид у меня, потому что я по тебе тосковал…

— Прям-таки и тосковал? — переспрашиваю по-доброму. — По шкале от одного до десяти — на десять?

Он поднимается вместе со мной и стискивая бедра несет к кровати.

— Ти-мур, — взвизгиваю весело, падая на покрывало.

— По шкале от одного до десяти — примерно на миллиард…

Глава 31

— Так уж прямо и на миллиард? — игриво склоняю голову и толкаюсь носком в твердый, проработанный пресс. От соприкосновения с ним внутри становится тесно.

Тесно от чувств и разрывающих эмоций. А ещё от собственного одиночества, на которое я обрекла себя полгода назад.

Какая разница, в конце концов, одиночество это или свобода, если некому рассказать свои сны с утра?

Медленно веду языком по верхней губе.

Тимур принимает мой неуклюжий флирт чуть иронично. Ворчит что-то вроде «смеется она» и запрокидывает руки за спину. Медленно тянет свитер через голову, оголяя торс. Ширинка в тесных джинсах распускается у меня на глазах, будто кто-то изнутри её насосом подкачивает.

Я в предвкушении.

Сглатываю слюну и нетерпеливо ерзаю бедрами по покрывалу.

Слежу за тем, как Тимур идет к двери и дергает щеколду.

Гости разошлись по своим комнатам, чтобы отдохнуть после завтрака и собраться на общую прогулку в заснеженный сад. Мы, пожалуй, можем её пропустить. К Римме Харисовне меня позовут только завтра, а с остальными мы встретимся вечером на банкете. Как раз пообщаемся, когда они будут максимально расслаблены под действием алкоголя и танцев.

Ремень щелкает пряжкой.

— Ты похудел, — произношу, отдирая глаза от ширинки к чуть подсушенному прессу Тимура.

— Да? — он озирается к зеркалу и несколько раз проводит рукой от плеча до низа живота. Я понимаю, что тоже так хочу. Сейчас же… — Сплю мало, перекусить не успеваю.

Качаю головой, нежно глядя на него. Не любить его почти так же невозможно, как не злиться…

— Разве хоть один дом на свете стоит этого, Тимур? — спрашиваю ласково.

Он снова смотрит на меня иронично и стягивает джинсы. Отвлекает.

— Дом будет, — твердо и легко отвечает.

Не в силах спорить с ним, только в духе средневековых девиц, вздыхаю и пожимаю плечами. Мол, как скажешь, дорогой. Тем более, у меня есть занятие поинтереснее, чем строить из себя Всезнайку и указывать, что делать взрослому, самостоятельному мужчине. Надеюсь, моему…

Боже!..

Как же я на это надеюсь. А ведь еще час назад и думать не смела.

Ни разу за все это время я не допустила мысли о том, что хоть какие-то отношения между нами возможны. Ни разу не посмотрела в его сторону открыто или с вызовом. Ни разу!..