Майские грезы
Шрифт:
— Знаешь, в детстве мы с папой часто ходили в лес, в поход. Только я и он, — начала рассказывать Майя, глядя в синее небо, усеянное звёздами. Они остановились в темном уголке парка, который примыкал ко двору, и где практически не доставал свет фонарей. Отсюда можно было наблюдать за звездами, которые, казалось, тут были намного ближе. Смотри, там Большая Медведица, Орион, а там — Лебедь, — перечисляла она, показывая ему на крупные созвездия, но Матвей видел лишь одни звезды перед собой — ее счастливые, но немного грустные глаза. — Папа единственный, кто любил меня. Не знаю, почему? — вдруг удивилась она, смотря на серьезное лицо мужчины. — Почему я никогда не спрашивала их об этом? Почему мама и брат ненавидели меня? Он всегда старался унизить меня
Девушка вздохнула, собираясь с силами, чтобы рассказать ему остальную правду. Матвей, чувствуя её состояние, сжал её ладонь в своей руке.
— Если тебе тяжело это вспоминать, — тихо произнёс он, — то не стоит ворошить прошлое, Майя.
— Нет, я не хочу скрывать от тебя правды, — упрямо произнесла она. — Ты должен знать… потому что… возможно, откажешься от меня, узнав правду.
Майя склонила голову, словно чувствуя за собой вину, а затем гордо вскинула подбородок, заставляя Матвея невольно улыбнуться. Она никогда не сдастся, эта девочка — боец по натуре, хоть и жизнь изрядно помытарила ее.
— Макс уже рассказал, что я из довольно приличной семьи, — начала она снова рассказывать. — Папа преподаватель на кафедре иностранных языков в нашем университете, в смысле, в нашем городе. В… том городе, — смутилась девушка, но потом махнула рукой и продолжила. — Наша семья очень уважаема в городе — это, чтобы ты понимал, почему я поступила… так.
Девушка тяжело вздохнула, и Матвею стало понятно — то, что он сейчас услышит, лишь приоткроет завесу ее прошлого.
— Мне было тринадцать, нет почти четырнадцать, когда мой брат… — она отвернулась, чтобы скрыть набежавшие слёзы, а Матвей сжал ладонь в кулак, мечтая убить того ублюдка, который напугал когда-то этого ребенка, а потом заставил девушку скитаться по городам. — Он зашёл ко мне в комнату и вдруг навалился сверху, пытаясь забраться под халат. Я кричала, пыталась отбиться от него, но силы не были равны, — она судорожно вздохнула, а у мужчины снова зачесались кулаки. — Я смогла огреть его учебником по истории по голове и выскочить из квартиры на лестничную площадку. Кричала и стучала в двери соседних квартир, но никто, никто не откликнулся на мою мольбу, — Майя горько усмехнулась, покачав головой.
Матвей попытался приблизиться к ней, чтобы обнять, укутать в свои объятия, но девушка лишь покачала головой, сжав свои плечи руками в надежде согреться. Только вот внутренний лед не растопить ничем, не отогреть никогда ее замерзшую душу.
— Он затащил меня обратно в квартиру и кричал, что всё равно сделает это со мной, потому что я шлю…
— Не смей! Никогда не смей повторять его слова! — Матвей схватил девушку за плечи, с силой встряхнув ее.
— Он всем говорил это! Нисколько не стесняясь того, что наша семья — образец семейных ценностей, — вдруг рассмеялась Майя, а из ее глаз потекли слезы. — И знаешь, ему верили… верили…
— Глупая! Главное — чтобы ты не верила в это! — рыкнул мужчина, зло смотря в карие глаза, полные слез. — Я не знаю души светлее и чище, чем твоя, Майя, а я, поверь, повидал немало разных людей по долгу службы.
Мужчина обнял ее, и Майя доверчиво прижалась к сильному телу, ища защиты и тепла. Как давно она не чувствовала поддержки!
— Майя, скажи, почему ты не обратилась тогда к кому-то из взрослых? — пытливо всматриваясь в ее чистое, еще по-детски невинное лицо, прошептал Матвей. — Почему не рассказала в полиции? Не знаю… классному руководителю? Почему, Майя, я не понимаю?
Девушка несколько долгих секунд смотрела ему в глаза, а затем отстранилась. Застыла в паре шагов от мужчины, который все еще ждал ее ответа. Матвей не понимал, почему Майя ему не договаривает — он просто чувствовал это, но девушка
по-прежнему молчала.— Ты действительно не понимаешь, — даже не спросила — констатировала факт — девушка. — Не понимаешь, что никому нет дела до того, что происходит в чужой семье. Никому! Они все, слышишь?! Все знали, что надо мной издеваются, но верили маме и ее сыну. Да, я даже братом его не могу назвать — так он ненавидел меня! — она всхлипнула и подняла лицо, надеясь, что слезы не прольются. — Они все знали, но мама… она была жестким и непримиримым в своих суждениях человеком, особенно, когда дело касалось ее сына. А папа… он слишком мягок, всегда уступал ей и никогда не перечил. Я понимаю, что он неправ, но… он такой, какой есть, — улыбнулась вдруг Майя.
— Хорошо, оставим пока это, — Матвей мог бы привести сотню примеров из дел, когда мягкотелый «подкаблучник» превращался в матерого волка, стоило делу коснуться его семьи. Но понимал, что сейчас важнее для Майи выговориться и сбросить, наконец, весь груз прошлого. — Прости, я понимаю, что тебе сложно и больно вспоминать…
— Нет, когда ты рядом, совсем нет, — светло улыбнулась ему Майя. — Знаешь, это тяжело. Тяжело день за днем носить в себе эти воспоминания и не иметь возможности поделиться с кем-то ими. У меня никогда не было… никого близкого, — она так мило покраснела, что мужчина не удержался и легонько поцеловал ее в уголок рта.
— С твоими родными — понятно, но соседи? Друзья в школе? Неужели не было никого, кто мог бы выслушать, — усомнился Матвей, осторожно перебирая ее прохладные пальцы в своей руке.
— После моего первого, не слишком удачного, — Майя хмыкнула, глядя в черноту ночи, — побега он… всем сказал, что… что я попыталась сбежать к любовнику. Это же он повторил и маме, когда она вернулась на следующее утро и обнаружила меня лежащей в коридоре с разбитой головой. И она ему поверила. Все поверили…
— Твой отец? — сжав зубы от нахлынувшей злости, процедил мужчина. Нет, ну не мог единственный человек, которого действительно любит Майя, не понять, кто был виновен. — Неужели он не понимал, что…
— Папы не было в тот момент в городе, а потом… меня заставили промолчать, иначе… — она покачала головой, не желая говорить, чем ей грозили. — Да и не стала бы я делать этого, ведь тогда пошли бы сплетни… я не смогла.
— Майя, — прохрипел мужчина, прижимая к себе девушку еще крепче. Зарылся носом в ее волосы, жадно вдыхая аромат весенних цветов, которые щедро запутались в них. — Моя девочка…
— В следующий раз я решила не спешить и выждать подходящий момент, чтобы сбежать. Отцу пришлось снова уехать на несколько месяцев в очередную командировку, оставив меня и Влада одних. Маму тогда уже перевели домой, но она практически не вставала с кровати, и мне приходилось ухаживать за ней. Конечно, папа нанял сиделку, но она приходила всего на несколько часов, но именно тогда я ощущала себя в полной безопасности. В остальное время я старалась не попадаться Владу на глаза. Пока однажды он не пришел домой нетрезвым, — Матвей почувствовал, как по телу девушки пробежала дрожь, и нахмурился. Что-то подсказывало ему, что Майя даже смягчила, назвав брата «нетрезвым». Что она и подтвердила, продолжив свой рассказ.
— Я случайно подслушала его разговор с матерью, — тихо призналась девушка, сжимая пальцами край его куртки. — Влад и раньше твердил, что я плохо воспитана, что папа совсем меня разбаловал, позволяя делать то, что не следует. Ты же слышал, что сказал Максим? Влад меня ударил тогда у всех на глазах, сказав, что я больше никогда не выйду из дома. Это было не в первый раз, когда мне прилетало от него, и чаще всего мама просто смотрела на это, не делая ничего, чтобы защитить. Мне порой кажется, что я… ей вовсе не дочь, — Майя всхлипнула, и Матвей прижал ее к себе, осторожно погладив по спине. Она робко обняла его за талию, чувствуя его поддержку. — В этот раз она согласилась, сказав, чтобы Влад делал то, что считает нужным для моего «воспитания», — она хрипло рассмеялась, но по щекам ее текли слезы.