Майские грезы

У Матвея сжались кулаки от бессильной злобы. Его девочка, уставшая от бесконечных допросов, со страхом в ореховых глазах смотрела на него через стекло. И самое горькое для мужчины было то, что он ничем не мог её помочь. Следователь что-то кричал Марине, тряс перед её лицом какими-то бумагами, а она молча смотрела в зеркало.

— Видишь, и так на каждом допросе, майор? — обратился к нему второй следователь. — Сидит и молчит, уставившись в одну точку. Даже психиатра привлекали, но он говорит, что подозреваемая здорова. Но она же своим молчанием подписывает себе приговор.

Дружинин косо посмотрел на друга и повернулся к капитану Зеленину.

— Если вы сейчас же не прекратите это безобразие, — грозно произнёс он, ткнув пальцем в стекло, соединяющее эту комнату с допросной, — у вас будут крупные неприятности за подобное обращение с подследственными.

Капитан сжал зубы так, что побелели скулы. Эти городские совсем обнаглели, заявившись сюда с утра пораньше и наводя свои порядки. Неприятности?! Да плевал он на них!

Он и сам все видел и знал, но начальство давило сверху, заставляя скорее закрыть дело. А что еще нужно? Орудие убийства есть, подозреваемый, вернее, подозреваемая есть, мотив имеется. Признаний нет — да не беда, доведем девчонку до состояния, когда она все быстренько сама подпишет. Только она молодец, молчала несмотря на обстоятельства, держалась. Это вызывало определенное уважение к ней, да только… что с того уважения, когда ей срок светит немаленький? А так могла потом по УДО выйти. Если доживет… Странные вещи происходили вокруг этой пичужки.

Дружинин снова выразительно посмотрел на капитана, и тот молча направился в допросную, где долго что-то шептал на ухо следователю.

— Держись, Майский, — похлопав друга по плечу, произнёс Дружинин, — если мы сейчас себя выдадим, то уже ничем не сможем помочь ей. Нас просто отстранят от расследования. Да, что я тебе это говорю?! Ты и сам прекрасно все знаешь, — тяжко выдохнул он.

— Самое противное в этом, что я ничем не могу ей помочь. Ничем! — словно не слыша его, произнёс Матвей, с силой опуская на поверхность стола кулак. Бессильная злость на себя, что не сберег, на обстоятельства, которые против них, душила мужчину. — Она такая беззащитная…

— Молчит, ничего не говорит, — покачав головой, произнёс следователь, входя в комнату. — Хорошо хоть бумаги подписала, — он сложил бумаги в папку.

— Что за бумаги? — поинтересовался Дружинин, заглядывая ему через плечо. Пробежал глазами по строчкам и бросил на Матвея странный взгляд, слегка сменившись в лице.

— Согласие на оперативное вмешательство. Беременна она, хорошо, что понимает, какая жизнь ждёт её в тюрьме, а ребенка в детском доме.

Матвей побледнел, ему показалось, что кто-то сильно ударил его в солнечное сплетение, а в глазах потемнело. «Беременна?! — билось у него в голове. — Не может быть!»

— Какой срок? — как можно спокойнее спросил Матвей, стараясь не выдать своих эмоций. Как же она могла согласиться на подобное?! Ведь она знает… знает, что он не бросит ни ее, ни ребенка. Так почему?! — А, если с ней что-то случится? — ему с трудом удалось задать этот вопрос.

Дружинин сочувственно смотрел на его посеревшее, усталое лицо.

— На таком сроке прерывание безопасно. У неё всего пять недель, — пожав плечами, сказал следователь, протягивая ему справку и бумагу, подписанную Мариной.

Матвей узнал ровный почерк девушки, а затем взглянул на справку. 'Пять недель? Это мой ребёнок! Мой! Почему? Почему она отказалась от него? — билась единственная мысль в голове.

— Не ломайте девчонке жизнь, — вдруг тихо произнёс Дружинин, — время ещё есть. А, если она не виновата, она же руки на себя наложит?! Или тебе так важно упечь за решетку невиновного?! Только бы закрыть дело…

— Вы брали показания у соседей убитого? — тут же подхватил Матвей, переводя стальной взгляд с бумаг на следователя. — Соседка утверждает обратное — не могла девушка убить отца, а вот его сын…

Он заметил, как у следователя руки сжались в кулаки, а лицо перекосилось от злобы.

— Ты думаешь, майор, что я сам верю во всё это? — резко спросил он, ткнув пальцем в папку с делом, что лежала на его столе. — А ты, капитан, думаешь, я дурак, если пытаюсь вытянуть из этой девочки хоть слово? Да у меня дочь ее возраста, и я до сих пор слежу за ней, чтобы тоже чего не натворила! Думаешь, мне настолько важно выполнить план по раскрытию, что я первого попавшегося готов отправить в тюрьму?!

Матвей молча смотрел на него, ожидая продолжения. Он сразу понял, что кто-то сверху пытается давить на следователя — самому не раз приходилось это чувствовать на себе.

— Да я сразу понял, что вы не просто так приехали и интересуетесь этой Алексиной, — понизив голос, произнёс он, глядя Матвею в глаза. — Только кто-то очень хочет упечь ее в тюрьму, и, думаю, здесь причиной стало наследство, оставленное ей отцом.

— Так почему вы не отрабатывали эту версию? — продолжал настаивать Матвей. — Почему сразу решили, что Май… Марина убила отца?

— А на тебя, майор, начальство никогда не давило, требуя быстрее закрыть дело и сдать его в суд? — холодно спросил Зеленин, откидываясь на спинку кресла. — Я попытался, когда соседка рассказала мне о визите сына Алексина накануне его смерти. Но мне быстренько «объяснили», что меня ждёт в случае, если вдруг окажется, что виноват кто-то, кроме нее, — следователь кивнул на соседнюю, пустую допросную. — Вы же видите, что даже не я веду допросы…

Неожиданно Матвей краем глаза заметил сквозь приоткрытую дверь, как по коридору прошёл холёный мужчина. Раздался короткий стук в двери, и Майский быстро отвернулся, когда она приоткрылась, пропуская визитера. А вот Дружинин с интересом посмотрел на вошедшего.

— Что вам? — спросил его следователь, бросая нечитаемый взгляд сначала на своих коллег, а затем на мужчину.

— Мне нужен следователь Зеленин, — спокойно произнёс он. — Это вы? Мне сказали, что вы ведёте дело моей сводной сестры. Она убийца моего отца, но до сих пор…

— Пройдите в соседний кабинет, — резко оборвал его следователь и указал ему на соседнюю дверь.

Бросив презрительный взгляд на присутствующих и поджав в нетерпении полные губы, он медленно прошел к указанной двери и скрылся за ней. Следователь Зеленин поднялся с места, собираясь выйти, но в этот момент Матвей резко выдохнул:

— Он?..

— Да, сын потерпевшего, и у меня просто руки чешутся пригласить его на допрос. Только у него алиби и отличный адвокат, знающий свое дело, — почему-то зло проговорил Зеленин, которого явно раздражал этот холеный тип. — Крайне скользкий мужик…

Матвей вновь посмотрел сквозь стекло, где на том же месте, вместо сгорбленной фигурки его девочки теперь расположился Влад Алексин. Как же он хотел вывести эту змею на чистую воду, да только предъявить ему, как сказал следователь, нечего. Но как доказать, что это он организатор всего? И тут его осенила мысль. Если следователь согласится, то, очень может быть, они поймают за хвост эту змею.