Майский ястреб

— Догоняй, трусишка!

Я вскочил на своего пони и отправился следом, игнорируя знакомое оскорбление. Кстати, может быть, он и прав. Наверное, я действительно трус, иначе не стал бы прощать оскорбление. Можно бы, конечно, и подраться… Он, правда, всегда меня побеждал, но зато после драки относился ко мне лучше, чем обычно.

Значит, гость из Британии и срочный вызов... Должно быть, какое-то важное сообщение. У моего отца много шпионов в Британии, ему регулярно докладывают о новостях, но чтобы вот так, прямо заявляться в Дун Фионн, такого не припомню. Видно, произошло нечто действительно важное, например, крупная победа над саксами, или наоборот, поражение, или смерть какого-то важного короля, то есть нечто такое, что отец мог бы использовать для усиления своего влияния на юге. Всего год назад саксов разбил молодой Пендрагон, так что речь, пожалуй, не о военных делах. Значит, кто-то умер, и теперь отец готов заключить сделку с преемником? Значит, в этой сделке есть место и для нас с Агравейном? Я тоже бросил пони в галоп и скоро обогнал Агравейна. Брат, казалось, не заметил этого, лицо его напоминало большую грозовую тучу. Отец всегда строил планы относительно меня, вот только я далеко не всегда оправдывал его надежды. Встречный ветер быстро высушил соль в моих волосах, и копыта пони вторили тяжким ударам прибоя. Я стал вслушиваться в этот ритм. Всё лучше, чем размышлять понапрасну, что ждет меня в крепости. Покончить бы с этой неизвестностью как можно быстрее. А пока хорошо уже то, что Агравейн не спросил меня, чем это я занимался в Ллин-Гвалх.

Мысль о брате заставила меня с тревогой оглянуться. Он уже отстал на добрую сотню шагов и раздраженно понукал лошадь. Кое в чем я все-таки превосходил его: в конной езде и в игре на арфе. Обычно он старался не придавать этому значения, поскольку воин-то из него всяко лучше, чем из меня, ну а я старался лишний раз не напоминать ему о своих умениях. Вот и теперь я незаметно придержал пони, иначе не миновать ссоры из-за какого-нибудь пустяка. Скоро он обогнал меня и поехал рысью. Вот в этом был весь Агравейн: Он должен быть первым, а все остальное неважно. Первым среди мальчишек острова, первым претендентом на трон моего отца. Отец им гордился и никогда подолгу не гневался на него. Я смотрел в спину брата и хотел всего лишь походить на него хоть немного. Мы ехали в Дун Фионн в молчании.

Наша крепость построена из очень легкого белого камня, отсюда и название «Белая крепость». Ее возвели в год рождения Агравейна, за три года до моего собственного рождения, но к этому времени она уже сравнялась известностью со старыми крепостями: Эмхайн Маха в Эрине, или британскими Камланном и Дин Эйдин. Крепость возвели над обрывом, с ее стен открывается прекрасный вид на море. Мощные стены окружает ров. Две надвратные башни, как у старых римских укреплений, стоят на сторонам единственных ворот, обращенных на запад. Крепость задумал и построил мой отец, а ее мощь и слава стали результатом неизменно успешных планов и маневров, политических и военных. Автором замыслов всегда выступала мать, а вот осуществлять их приходилось именно моему отцу, королю Лоту Мак Кормаку из Инсирка, причем претворял он их в жизнь таким образом, что, в конце концов, стал одним из самых могущественных королей в Британии или Ирландии. Мы с Агравейном уже въезжали в ворота, а я все еще терялся в догадках, зачем отец приказал послать за мной.

Оставив лошадей в конюшне, мы поспешили в отцовские покои. Он давным-давно выбрал для себя это небольшое помещение. Сейчас его пронизывал столб солнечного света, наполненный пылинками, падавший через проем для дыма между стеной и кровлей. И мать и отец были здесь. Когда мы вошли, отец поднял голову. Я мог бы поручиться, что наше появление прервало какой-то важный разговор. Мама сидела на кровати, изучая карту, а на столике рядом с ней стоял кубок с заморским вином. Рядом лежал на боку кубок короля. Мать коротко взглянула на нас и вернулась к изучению карты. По лицу отца можно было понять, что он не на шутку разозлен.

Король был невысок, но весь его облик говорил о власти. Копна светлых волос и борода были в беспорядке, казалось, им передалась энергия худощавого тела и пронзительных голубых глаз. Наши предки родом из Ольстера, и говорили, что все потомки божественного Луга Длиннорукого были похожи на своего предка, и мой отец, король Лот не был исключением. [Бог Луг — один из наиболее значительных богов племени Туата Де Дананн (народ богини Дану) в ирландской мифологии.]

Отец смотрел только на меня.

— Где ты был? Тебя искали два часа.

Пока я думал, что ответить, вмешался Агравейн.

— Он на берегу был, устриц собирал или еще что… Я нашел его в часе езды отсюда.

Лот нахмурился.

— Почему тебя не было в крепости? Лучше бы ты упражнялся с копьем. У тебя не очень-то получается.

Как всегда в присутствии отца, слова застряли у меня в горле, и я с несчастным видом уставился в пол.

— Какой из тебя воин?! — Лот фыркнул. — Но все-таки мог бы получить хоть какие навыки, чтобы при случае не опозорить клан. — Он сердито сжал кулаки, вскочил и начал вышагивать по комнате. — Ладно. Об этом потом. Кто-нибудь из вас может мне сказать, зачем я посылал за тобой?

— Думаю, пришли вести из Британии, — быстро ответил Агравейн. — Что там случилось? Саксы кого-то победили? Кому-то из королей нужна твоя помощь?

Моя мать, леди Моргауза, наконец, оторвалась от карты, посмотрела на меня, и легкая улыбка тронула ее губы. Сердце у меня дрогнуло.

— А ты, Гавейн? Ты ничего не хочешь сказать? — Голос у нее был низким, звучным и красивым. А сама она казалась воплощенным совершенством: очень высокая, смуглая, с глазами темнее, чем море в безлунную полночь. Любой человек, взглянувший на нее, невольно затаивал дыхание. Ее взгляд притягивал, как водоворот втягивает воду.

Мать была дочерью Верховного Короля Утера. Замуж за Лота ее выдали в тринадцать лет, и она возненавидела отца за это навязанное решение. А я… я молился на нее, как на богиню.

Лот резко остановился, взглянул на жену. Он понял, что она пришла к какому-то решению после изучения карты. Кивнув самому себе, он тоже уставился на меня.

— Ну… может, кто-то из королей умер? — Чтобы задать этот вопрос, мне пришлось ухватить свое мужество двумя руками и держать изо всех сил. — Вортипор?[Вортипор — король Диведа (территория современного Уэльса) в 6-м веке. Сведений о нем очень мало.]

Отец посмотрел на меня с удивлением, а потом грустно улыбнулся.

— Да, ты прав. Король мертв. Только речь не о Вортипоре из Диведа. — Он подошел к кровати и стал внимательно изучать карту. Сначала он упер палец в район Диведа, потом провел им по течению реки Сэферн вверх через Поуис, задержался на морском побережье Эльмета, затем задумчиво проследовал на восток до границы Британии. Леди Моргауза наблюдала за ним со скрытой радостью. Зато теперь я точно знал, о ком идет речь, и что замышляют мои родители. Был только один король, смерть которого доставила бы такую радость моей матери.

— Король Утер Пендрагон из Британии лежит мертвый в Камланне, — как-то вкрадчиво произнесла мать. — Верховный Король заболел и умер. — Ее улыбка казалась нежнее снежинок, падающих с черного неба темной зимней ночью.

Понадобилась минута, чтобы новость дошла до сознания Агравейна. Наконец он изумленно ахнул:

— Утер?! Верховный Король?

Король Лот рассмеялся и громко хлопнул в ладоши.

— Утер мертв! Я думал, этот сын старой кобылы еще покоптит небо!

Я посмотрел на мать. По всей Британии ее считали сильной волшебницей. Я размышлял: долго ли страдал король Утер, что за болезнь его сразила, и не приложила ли моя мать руку к его смерти. Впрочем, как может кто-нибудь, находясь на Оркадах, убить человека в Думнонии… [Думнония — королевство бриттов на юге Британии.] Но, в общем-то, я был рад, что больше нет человека, которого она ненавидела так долго.

— … Это еще не все, — говорил меж тем отец. — Сейчас разгорелись споры о том, кто займет его место.

Конечно, будут споры. Даже у нас, на Оркадах. Утер не оставил наследника, хотя бастардов после него не сосчитать. Британию ждет война за трон, как это уже было тридцать лет назад после смерти Вортигерна. [Вортигерн — король кельтов Британии в V веке.] У моего отца, посадившего на разные троны Британии уже трех королей, будет еще один шанс, но теперь уже ставки выше, ведь речь идет о верховном короле.