Майя. Дилогия

– Ну да.
– Голос у Майи был полон скепсиса.
– Никогда не могла понять, откуда в этой легенде на столе такое изобилие. Великая, вроде как выросла в бедном горном племени и спустилась с гор чтобы выйти замуж за земледельца. А воскрешенную кормила повседневной пищей бедняка. Слушайте, а вы уверены, что бедняк в подножии гор питался исключительно мясом куиндры из пустынных песков Лендары.

– Ну чего придираешься.
– Иллис с трудом удержала торжественно-серьезное выражение лица.
– Это же было пару тысяч лет назад. Может в те времена беднякам только это и привозили.

– Ну, да.
– Особенно, если учесть, что в легенде о битве Единого с тварью, упоминается цена за тушку куиндры в те времена. В пересчете на наши денежки, кажется что-то около тридцати золотых. Сейчас она, конечно, подорожала немного, раз в пять.

– Майя, по-прежнему с сомнением достала вилкой кусочек мяса с тарелки и покрутила перед глазами. Со стороны казалось, что она приняла трапезу и восхищается приготовленным мясом.
– Но сам факт. Если в те времена любой бедняк мог себе позволить повседневный бед за тридцать золотых. То, что говорить о нынешних аристократах. Они такое себе даже помыслить не могут. Самое большее один два раза в месц.

За импровизированным троном раздались сдавленные всхлипы. Лера, спрятавшись от чужих глаз, старалась прийти в себя от смеха. Иллис сильно жалела, что не может себе позволить уйти с трона.

– Майя, пощади. Ну, я тебе устрою, когда освобожусь. Лера, перестань там хрюкать. Я тут можно сказать загнусь скоро. Дай ей чего-нибудь. Только чтоб помолчала.

Из-за трона снова выплыла Лера. Так же изящно, выступая с бокалом красного вина, она сделал круг и, опустившись на колени, подала его Майе.

– О-у, вино из лозы, что произрастает в окрестностях той же пустыни. Не, странный бедняк какой-то, этот муж Великой.

– Майка, заткнись. Я же сейчас все разолью.
– Лера замерла, опустив голову. Так, что бы лицо со стороны зрителей закрывали распущенные волосы, и не было видно выражения ее лица.

– Ну, так это же вино бедняка.
– Майя все же приняла бокал. И даже соизволила приподнять его, приветствуя толпу, а потом Великую, вроде как собралась пить в ее честь.
– Бедняки такое вино, в то время, наверно каждый день пили, вместо воды. Так что не грех и разлить, наверно. Это сейчас, его бутылочка стоит больше золота в таком же объеме.

– Ну тебя.
– Поспешно изобразив поклон, и не выпрямившись, Лера ускользнула обратно за трон. Где снова раздался сдавленный смех.

– Слушай, Иль-Великая. По легенде, ты пила вместе с воскрешенной воительницей.

– 'И звон хрустальных бокалов стоял над столом, во время той трапезы...'.
– Тихо процитировала Иллис, что-то нажимая у себя на руке. С этими словами, она протянула свой бокал к Майе.

Над поляной и праздничной толпой разнесся мелодичный звон хрусталя, переданный через браслет принцессы и усиленный динамиками, установленными на поляне. Громкий восторженный вопль был ответом на него. В ответ, с той стороны озера раздался перезвон бокалов. В небе расцвели цветы салюта.

– О, теперь мы можем отбыть к себе.
– Иллис облегченно вздохнула.

– Что? Ну, нет, это не справедливо.
– Майя с деланным возмущением оглянулась на Иллис.
– Я только вошла во вкус. Когда еще смогу побыть на ежедневной трапезе древнего бедняка-земледельца и пить истинно бедняцкое вино из настоящих бедняцких бокалов ... из голубого горного хрусталя?

– Дома продолжишь. Лера вон с удовольствием тебе компанию составит, да и я тоже.

Под восторженные рукоплескания толпы работники поспешно установили полог шатра и все облегченно выдохнули.

'Великолепное решение постановки старой легенды...'

'Неожиданная постановка легенды воскрешения стала приятным сюрпризом и истинным украшением дворцового праздника...'

'... великолепная игра показала дочь правящей семьи с неожиданной стороны....'

– А вот тут прочти.

'.... акцент на хрустальном звоне приобретает особый смысл...'

– Я что-то не пойму, Цера. Вся пресса говорит именно об этом?
– Императрица недоуменно слушала обзор прессы.

После праздника, вся пресса, в основном, была посвящена смакованию проходивших приемов и гуляний в разных уголках империи. При описании праздника в дворцовом парке, особое место занял даже не традиционный пикник, а сценка изображавшая легенду воскрешения Великой матерью воительницы с риском для жизни спасшей Единого. Обсуждению и смакованию 'тщательного' убранства, 'выверенных деталей', а особенно 'великолепной' игре актеров, и исполнительницам главных ролей были посвящены статьи практически во всех изданиях. То, что в качестве главной героини выступила сама принцесса Иллисиана, придало еще большей интриги празднику, устроенному во дворце.

– Весьма неожиданный результат вчерашних приключений. Не правда ли дорогая.
– Император бодро прошел в кабинет.

– Да, совсем неожиданный. Придется теперь превратить этот эпизод в традицию. Только вот эти слушанья портят все настроение.
– Адилла слегка поморщилась.

– Добрый день папа, добрый день мама.
– Иллис появилась в дверях. Хорошего настроения родителей, она явно не разделяла.

– Добрый день Иллис.
– Димир постарался приветливо ей улыбнуться.
– Надеюсь, ночь прошла спокойно?

– Да, но Майю пришлось на три часа положить под регенерирующее поле. Иначе ночью она могла добить свои ребра. Надеюсь, никто не будет меня упрекать, что я это сделала, положив рабыню в свою кровать.

– Ты правильно сделала.
– Адила постаралась приветливо улыбнуться. Чувствовать себя виноватой еще и в этом происшествии, было очень неприятно.
– Надеюсь, тебе удалось выспаться?

– Вполне, мама.
– Иллис устроилась рядом с родителями за столом. На слушаньях она присутствовала в качестве свидетеля.

Кабинет постепенно наполнился людьми. Приведенные служанки и леди Мегерианна заняли отведенные им места.

Собственно, в слушаньях принимали участие только те, кто был в курсе произошедшего. Поэтому вопросы к свидетелям и участницам носили скорее уточняющий характер. Но по мере того, как картинка, с самого начала неприглядная, постепенно обрастала подробностями, взгляды окружающих, бросаемые на виновниц происшествия из недоуменных, становились какими-то брезгливыми. А когда Нара стала высказывать свои претензии к отсутствующей рабыне, у всех появилось ощущение гадливости. Даже Мегера, до сих пор пытавшаяся доказать правильность своего решения о наказании, смотрела на свою бывшую протеже с брезгливым недоумением.

– Леди Мегерианна, что вы можете прокомментировать теперь?
– Церемониймейстер, взявший на себя роль распорядителя на этом мероприятии, устало смотрел на управляющую замком.

– Ничего. Ваши величества, ваше высочество. Как я уже говорила, я собиралась только наказать рабыню. О мыслях Нары я не знала. Я признаю, что не обратила внимания на ее действия.

– Ваше величество, - в разбирательство вмешался герцог Верлинский, - Я прошу позволить мне забрать дочь из дворца. Надеюсь, вы согласитесь не выносить это происшествие на суд общественности. Хотя бы ради того, чтобы не позорить моих предков.