Мазепа
Шрифт:
И вот в этих сложнейших условиях, когда, казалось, все было против него, Мазепа проявил себя как талантливый государственный деятель и политик, сдержанный, осторожный и неторопливый, как мастер политического компромисса. Не противореча никому, услужливо и предупредительно обходясь с врагами и единомышленниками, он умел настоять на своем, исподволь, но решительно осуществляя свои планы.
Само вхождение во власть оказалось нелегким. По Украине прокатилась волна бунтов. Еще сразу по низложении Самойловича многие казаки разошлись из обоза и стали будоражить людей. Начались расправы над арендаторами, их грабили и убивали [140] . Дома многих полковников тоже были разграблены в их отсутствие [141] . Часть старшины оказалась в оппозиции, не соглашалась со смещением гетмана. Иностранцы сообщали, что большая часть Украины не признала Мазепу [142] . Он был даже вынужден просить у Голицына 4 тысячи русских войск, которые проводили его до Батурина [143] . Сын Самойловича Григорий вместе с прилуцким полковником Л. Горленко собирался искать поддержки в Крыму.
140
Величко.Т. III. С. 53–54.
141
Невилль.С. 495.
142
Bushkovitch P.Peter the Great. Cambridge, 2001. P. 153–154.
143
Невилль.С. 495.
Бунты
Заметим, что Григорий был казнен Неплюевым без всякого согласования с Мазепой (еще один пример, насколько ограниченной была гетманская власть). Эти события показали решающую роль, которую играли в Гетманщине русские войска и воеводы. Показали они и ненависть казаков к старшине, а также то, что полагаться гетману следовало только на сердюков и компанейцев. Впрочем, Мазепе опять повезло: в результате бунта естественным путем отменялись положения статей о «не замене» старшины: «изменников» следовало покарать, и Голицын не стал этому противиться.
Отдадим должное Мазепе, он никогда не был сторонником крутых мер. Трудно сказать, что это было: природная осторожность или христианское милосердие. Скорее всего, и то и другое. Но политика Мазепы в первые годы его гетманства — яркий пример сдержанности.
Получив булаву, Иван Степанович столкнулся с таким количеством проблем, что трудно даже предположить, с чего он собирался начать. Мы прежде всего попробуем разобраться в его финансовом положении. От Самойловичей в войсковую казну поступили огромные средства. По подсчетам старшины, их можно было оценить в миллионы [144] . Помимо имений и богатого хозяйства было конфисковано множество драгоценных вещей, оружия, посуды, одежды и прочего [145] . Именно эти сокровища стали основой будущего фантастического богатства Мазепы. Впрочем, надо признать удивительный факт: при первой же возможности гетман пожертвовал значительные суммы из этих денег опальным наследникам Самойловича. Так, когда дочь последнего выходила замуж за князя Четвертинского, ей была дана тысяча империалов в виде приданого. А когда настала пора венчаться его внучке — та получила от Мазепы тысячу золотых, серебряную посуду и драгоценности. Когда затем зять Самойловича Четвертинский попал в татарский плен, Мазепа заплатил за него три тысячи золотых. Наконец, занимаясь строительством в Киево-Печерской лавре, Мазепа построил там башню с церковью во имя святого Иоанна Кущника, патрона тогда уже покойного Ивана Самойловича. И мало того. Когда в присутствии русских воевод составлялись описи имущества семьи Самойловича, выяснилось, что пропал сундук с собольим кунтушом. Старшина объяснила, что тот сундук был отдан по приказу Ивана Мазепы жене бывшего гетмана. Таким образом, Иван Степанович, рискуя прогневить русских воевод, отдал шубу несчастной женщине, уезжавшей в Сибирь.
144
Только денежные средства, переданные в гетманскую казну, составляли: 2458 червонных золотых, 23 716 талеров, 1143 левка, 1907 рублей 6 алтын серебряных копеек, 2 рубля 25 алтын турецких денег русским счетом, 2 полуталера с четвертью талера, 4 полулевка, 34 четвертки с получетверткою, 3 орлянки, 15 404 рубля 4 алтын чехов. — Русская историческая библиотека. Т. VIII. С. 965–966.
145
Серебряные миски с гербом Самойловича оставались у Мазепы вплоть до его бегства в Бендеры. — Оглоблин О.С. 84.
Было ли это попыткой загладить свою вину? В любом случае все перечисленные поступки можно оценить как весьма щедрый и благородный жест. Я бы даже сказала — человечный. Если Мазепа поступал так, мысленно снова и снова обращаясь к событиям Коломацкой рады, то называть его бездушным вряд ли справедливо.
Итак, он стал наконец богат. Впрочем, в первые годы гетманства о богатстве еще вряд ли можно говорить. Отмена аренд больно сказалась на казне. Мазепа постоянно жаловался Голицыну на нехватку денег. «Из небольшой казны войсковой» [146] «у нас никаких доходов нет, а росходы непрестанные имеем, яко же и сами вы ведаете что ныне аренды нет» [147] . Он писал, что не может отправлять в Москву запорожцев (которые постоянно приезжали в гетманскую столицу, чтобы оттуда их послали к царю за наградами), так как от этого «до конца скарбец войсковой истощитца…» [148] . Вероятно, в этих жалобах была доля лукавства, так как скарбы Самойловича составляли огромный капитал. Но Мазепа был слишком хорошим хозяином, чтобы не знать: деньги имеют свойство быстро заканчиваться. А раз доходов не было, то и расходы следовало всячески ограничить.
146
Листи І. Мазепи. Т. I. № 29. С. 128.
147
Там же. № 70. С. 188.
148
Там же. № 22. С. 117.
Впрочем, это никак не отражалось на тех щедрых наградах, которые он раздавал старшине. Едва став гетманом, Мазепа просит дать царскую жалованную грамоту на два села Кочубею [149] , затем ему же — на мельницу [150] . Такие же жалованные царские грамоты стараниями Мазепы получил генеральный есаул М. Миклашевский [151] , а затем генеральный хорунжий И. Ломиковский [152] , ряд войсковых товарищей и другие старшины. Жан Балюз впоследствии писал, что Мазепа покорил свою старшину «роскошными приемами в своей резиденции» [153] . Величко упоминает, что у Мазепы были традиционные «воскресные обеды». Трудно сказать, на каком этапе своего гетманства Иван Степанович ввел эту традицию, но, безусловно, он с первых дней стремился всячески задобрить старшину.
149
Там же. № 35. С. 136.
150
Там же. № 55. С. 166.
151
Там же. № 136. С. 304.
152
Там же. № 153. С. 333.
153
Іван
Мазепа. С. 77.Еще одним направлением гетманских щедрот были монастыри. Десятками исчисляются универсалы Мазепы, подтверждающие старые пожалования и дающие новые. Киевский Братский, Киевский Николо-Пустинский, Лубенский Мгарский, Киевский Златоверхо-Михайловский, Киевский Выдубицкий, Троицкий Кирилловский, Киевский Фроловский, Киевский Межигорский — это только часть монастырей, облагодетельствованных Мазепой в этот период. По его просьбам они получают и царские жалованные грамоты.
Среди монастырей, пользовавшихся покровительством Мазепы, безусловно, был и Вознесенский девичий монастырь, игуменьей которого была его мать, Мария Магдалена. Пожалования матери — это единственный признак в голицынский период использования своей власти в личных целях. Впрочем, вряд ли можно рассматривать как личную корысть пожалования монастырю, даже если учитывать, что игуменьей там была его мать.
Вообще, как уже говорилось выше, Мария Магдалена была женщиной замечательной. Пользуясь покровительством своего сына, она, помимо игуменства Вознесенским киевским монастырем, распространяет свое влияние на Глуховский Преображенский [154] , получает право посылать инокинь в Москву «за милостыней» (при этом им царское правительство предоставляло подводы и поденное жалованье) [155] . Ее решительность, энергия и целеустремленность были чертами, унаследованными от нее Мазепой. Магдалена, безусловно, гордилась своим сыном-гетманом, несомненно, оказывала на него определенное влияние, а Иван до самой ее кончины оставался преданным и заботливым сыном.
154
Архив СПбИИ РАН. Ф. 68. № 69.
155
Архив СПбИИ РАН. Ф. 68. № 68.
Как мы уже говорили выше, влияние матери прослеживается в тесной связи Мазепы с украинским православием. Хотя все предшествующие гетманы, начиная с Богдана Хмельницкого, тоже жертвовали пожалования монастырям, но Иван Степанович делал это уже на другом качественном (и количественном) уровне.
Недоброжелатели могут оценить эти щедрые пожертвования исключительно как «замаливание грехов». Однако факты свидетельствуют, что уже в этот период Мазепа становится покровителем украинского православия. В январе 1688 года он добивается от Голицына подтверждения прав Киево-Печерской лавры на типографию [156] , а уже в апреле посылает князю новую книгу, напечатанную там, — «Венец Христов» [157] . Эту же книгу Мазепа представил и царям [158] . Он заступается за архимандрита Ясинского, не угодившего Голицыну [159] . Усилиями Мазепы были представлены Голицыну «Жития святых», написанные игуменом батуринского монастыря Дмитрием — будущим святителем Дмитрием Ростовским (Туптало) [160] . Мазепа очень беспокоился о благоприятном для Дмитрия исходе и писал с напоминаниями о нем Голицыну даже из похода на Самару.
156
Листи І. Мазепи. Т. I. № 7. С. 92–98.
157
Там же. № 47. С. 153.
158
Там же. № 74. С. 194.
159
Там же. № 47. С. 153 и др.
160
Там же. № 83. С. 213–214.
Но дело это складывалось весьма непросто. Противником оказался сам патриарх московский Иоаким. Это был человек фанатичный, мстительный и жестокий, он «не терпел никакого проявления свободомыслия… с подозрением относился к любому независимому суждению» [161] . Именно по его распоряжению были сожжены в пустозерском остроге протопоп Аввакум и его товарищи [162] . Разделавшись с Никоном, Иоаким начинает борьбу со всеми «новшествами» в православии. Жестокая борьба разворачивается с его идейными противниками, прежде всего с Сильвестром Медведевым, о чем мы еще будем говорить ниже. Украинское православие тоже казалось Иоакиму не каноничным. Его советник, чудовский монах Евфимий, осенью 1687 года объявил все украинские книги еретическими — начиная от Катехизиса Петра Могилы [163] (впоследствии — еще одного канонизированного святого). Иоаким отказался благословить издание «Житий святых» из опасения, «дабы чего в тех книгах не было противного церкви». Мало того, он посылает архимандриту Киево-Печерской лавры Варлааму Ясинскому, где печатались эти книги, письмо с выговором за издание книг без предварительного разрешения [164] . Ясинский был оскорблен и расстроен [165] . Он обратился за помощью и советом к Мазепе, который опять использовал все свое влияние на Голицына, чтобы это начинание успешно завершилось.
161
Лобачев С. В.Патриарх Никон. СПб., 2003. С. 256.
162
Там же.
163
Хьюз Л.Царевна Софья.
164
Архив ЮЗР. Ч. 1. Т. V. № LXXIX. С. 280–284.
165
Листи І. Мазепи. Т. I. № 159. С. 347.
Постепенно становясь покровителем просвещения, Мазепа разбирался и с другими внутренними проблемами. Главной для него оставались запорожцы. Мы уже отмечали, что Мазепа имел все основания их, мягко говоря, не любить. В письмах в Москву он не скрывает своего отношения к вольной Сечи: «…они запорожцы в своих речах всегда многословны и непостоянны» [166] .
Надо здесь напомнить, что только после Вечного мира Запорожье попало под юрисдикцию московского царя. Вольное рыцарство совершенно не освоилось с этой новой ситуацией, а точнее — трактовало ее по-своему. За годы Руины у запорожцев утвердилась практика постоянной смены политической ориентации. В этом же ключе они продолжали действовать и теперь. Политика Мазепы, стремившегося навести порядок в своих владениях, их совершенно не устраивала. Запорожцы постоянно требовали от царя, в лице гетмана, денег за свою «службу», кроме того, при каждом удобном и неудобном случае желали лично ехать в Москву, где надеялись получить дополнительные награды. Чтобы не ссориться с запорожцами открыто, Мазепа был вынужден выдавать приезжавшим деньги [167] , отсылая их к царю. Кроме того, он отправлял им «хлебные запасы», причем запорожцы, по его словам, даже не желали сами их забирать, а требовали, чтобы подводы доставлялись в Запорожье [168] . Мазепа часто жаловался, что запорожцы писали ему «зело непотребные слова и выговоры свои…» [169] .
166
Там же. № 60. С. 173.
167
Там же. № 26. С. 124; № 29. С. 128–129 и др.
168
Там же. № 43. С. 146.
169
Там же. № 52. С. 161.