Мажор, ты станешь папой

– Ах ты, паразит. – Колотила ладошками по плечам Стаса. Потянулась к его шее, чтобы укусить, но он вовремя разгадал мой замысел. Резко отодвинул меня на расстояние вытянутых рук, сжимая за плечи.

– Вот лиса взбесилась, а. – Елагин нисколько не злился. Он ухмылялся. Насмехался надо мной?

– Смешно тебе? Тогда иди сюда, иди. – Тянула к нему скрючившиеся от злости пальцы. – Трухнул? Не хочешь расцарапанным ходить? Садист!

– Не понял. Нанести мне тяжкие телесные рвёшься ты, а садист я. Ситуация.

В этот момент в паре метров от нас раздался обеспокоенный мужской голос:

– Девушка, помощь нужна? У вас любовные разборки или чего похуже?

Но мне нужно было срочно договорить, потому я продолжила:

– Между нами столько всего было. А ты захотел убить наших детей. Не дам. Они останутся со мной, – прошипела на последнем слове.

– А ну парняга, убирай руки от девчонки. Я звоню в полицию. Дожили, уже средь белого дня на людей нападают. Совсем мажоры оборзели. Лихие былые возвращаются. Давай-давай, дёргай от неё. Уже набираю.

Чужой грубый голос немного привёл меня в чувства. Прекратила трепыхаться и медленно повернула голову в сторону незнакомца. Коренастый мужчина с серыми глазами и многодневной щетиной злобно смотрел на Стаса. На вытянутой руке он держал телефон и демонстрировал набранный номер «02», кивком осторожно манил меня к себе:

– Не бойся. Нормально всё будет. Ты не одна. Иди сюда. – Приказал Стасу жёстким тоном: – А ты отпусти её.

Вокруг нас успел столпиться народ. Очнуться не успела, как мы оказались в плотном кольце из людей. И откуда они успели налететь, как осы на варенье? До меня доносились обрывки фраз: «на девушку напали», «парень-то приличный, и не подумаешь», «побежит, ловите его», «знаю таких, красавчик дикошарый», «полицию вызвали?»

– Не надо полицию! – выпалила я и теперь уже сама вцепилась в Стаса, обхватив его плечи. – Это парень мой. Мы просто поссорились. Он мне не навредит. Простите. Расходитесь. Мы тоже пойдём.

Выскользнула из объятий Елагина. Одёрнула пуховик, поправила шапку и подхватила парня под локоть. Мы, как ни в чём не бывало, двинулись в сторону парковки. Кольцо из прохожих разомкнулось, с невозмутимым видом мы миновали проход под прицелом любопытных глаз. Боковым зрением заметила, как вступившийся за меня мужчина, раздражённо сплюнул, махнул рукой и пошёл прочь.

– Рано радуешься. У меня ещё много сил осталось, чтобы настучать тебе по макушке, – процедила сквозь зубы, на всякий случай натянув шарф на рот, чтобы меня никто не услышал.

– Лисёнок, ты не перестаёшь меня удивлять, – хохотнул Стас. – Маленькая моя сердится, да как бурно. Не знал, что так умеешь.

– Елагин, зарываешься. Вот лисёнок подарит тебе ещё двоих лисят, посмотрим, как ты запоёшь, – фыркнула я и запрыгнула в машину.

– Нам всем нужно выпустить пар, – Стас изобразил испуг, закатив глаза. Бдительно следила за его движениями. Парень слегка взмахнул рукой, а я тотчас шарахнулась к двери. Он покосился на меня и поправил свои выбившиеся на лоб каштановые пряди. – Мне кажется, ты злишься, потому что голодная. Надо срочно тебя накормить. А то мало ли, что ещё случится.

– Какой ты проницательный. Обалдеть. Точно. Я просто есть хочу. Гадаю, что ж меня так вывело из себя. Явно же не то, что ты отправляешь меня на… – сглотнула, заставляя себя произнести мерзко страшное слово, – аборт. Идиотизм. Действительно. Спасибо, раскрыл глаза.

– Ладно, хватит. Остынь. – Стас откинулся на сиденье. – Отойдём, потом спокойно поговорим. Надо мыслить здраво. Вопрос серьёзный.

– Ты же вроде высказался и вполне доступно. Я твоё мнение услышала, поняла, не приняла и послала. О чём ещё нам беседовать? Что обсуждать?

– Когда ты узнала о беременности? – неожиданный вопрос застал меня в врасплох. Но благодаря прошлым ошибкам, я заблаговременно сообщила Стасу все новости, и моя совесть перед ним была чиста. Ему не в чем меня упрекнуть.

– Сегодня, – ответила твёрдо, решив, что подробности пока ни к чему.

– Значит, мы оба сейчас на эмоциях. Предлагаю подождать с любыми решениями пару дней, – сухо произнёс Стас. Он вдруг показался мне измождённым, замученным. Тяжёлый взгляд был устремлён вдаль, руки скрещены на груди в закрытом жесте.

Мы зашли в тупик. С откровениями действительно лучше подождать. Я запуталась в собственных чувствах. Сбита с толку. До разговора о беременности расставание с парнем казалось концом света. Но в итоге внезапная ненависть к нему изменила мою картину мира.

Не знала, чего хотела, как дальше жить и что теперь делать. Пусть парень оставил вопрос о нашей дальнейшей жизни открытым, но обратно своих слов не забрал, что оставило неприятный и тревожный осадок. Он не утешил, не попросил прощения, не успокоил, а предложил подождать. Не знала теперь, что и думать.

Заведя двигатель, Стас выехал с парковки, не объяснив, куда мы направлялись. А у меня не хватало сил и решительности на вопросы. В дороге парню кто-то позвонил. После короткого и сухого разговора он помрачнел ещё больше. Развернулся на ближайшем перекрёстке со словами:

– Срочные дела. Закину тебя домой.

Глава 12

Дверь квартиры с щелчком закрылась. Обессиленно облокотилась на неё. Оказаться дома для сегодняшнего дня – неописуемое облегчение. Ноги гудели, словно пробежала километров пять. На душе собралась целая груда валунов. Ещё и беспокойство скребло под ложечкой. Странное состояние. Я словно во сне, со стороны наблюдала за тем, что со мной происходило, не веря в выкрутасы судьбы.

Размышления о непредсказуемых поворотах жизни были поставлены на паузу сразу, как только нос учуял волшебный аромат. Глубоко втянула в себя воздух и получила невероятное наслаждение от запаха выпечки, который магическим образом завлекал на кухню.

Сняла и повесила в шкаф пуховик, скинула ботинки, бросила сумку на тумбочку и, как заколдованная двинулась к источнику изумительного аромата. Мне до сих пор не удалось утолить дикий голод, потому запахи с кухни в миг пробудили фантазию и растормошили уже притихший и потерявший надежду на перекус желудок.

– Мамочка, – ласково произнесла, облокотившись на дверной косяк.

– Ксеня? Ты чего дома делаешь? Почему не на парах? Отменили? – спросила мама, повернувшись ко мне с противнем, полным румяных пирожков. – А я сегодня проснулась, и как-то тяжело мне было на душе. Тревожно. Вот решила поднять себе настроение. И вас покормить повкуснее. Как тебе? – Она лопаткой перекладывала пирожки в глубокую деревянную тарелку.

В своей любимой пижаме с бордовыми узорами мама была сейчас уютной, домашней, родной больше, чем когда-либо. Пока смотрела на неё, не заметила, как на глазах снова выступили слёзы. Так и подмывало броситься к мамуле в объятия, разрыдаться, а потом жаловаться, жаловаться, жаловаться.