Мажор в деревне

Сначала заехала домой. Матвей спал. Заглянула тихонько в погреб, Робнера там не было. Тогда где он? Мог бы появиться и все рассказать! По его вине мы попали в неприятную ситуацию, а мажор даже не удосужился просветить, что с ним случилось после того, как мы уехали! Зла на него не хватает!

А вдруг Матвей его убил? Ну, конечно, а теперь спит спокойно…

В любом случае я решила заехать и все узнать. Не хочу дергаться и нервничать. Сегодня к бабе Маше я заехала в последнюю очередь. Все надеялась, что увижу где-нибудь мажора, и не придется к нему идти.

Солнце медленно катилось за горизонт. Хотелось добраться до дома, принять прохладный душ, спрятаться от жары в своей комнате. Пашка еще должен прийти заниматься, а у меня сил нет. Неудивительно, такой день насыщенный. 

От жары люди прятались в домах, поэтому на улице никого не было. Таксиста я отпустила, до дома дойду пешком. Попрощавшись с бабой Машей, направилась к дому, в котором поселился мажор. Осмотрелась – никого. Постояла несколько секунд перед калиткой, собираясь с духом, толкнула. Несколько минут помялась во дворе, негромко позвала хозяина. Никто не откликался. Развернулась, чтобы уйти, дошла до калитки, но потом повернула назад к дому. Хватит трусить.

— Робнер, — дверь была открыта, я крикнула в глубину дома, но не очень громко, чтобы соседи парня не услышали. — Ты здесь? — чувствую себя так, словно пришла к жилищу маньяка.

— Не входи, стой там! — резко ответил он. Почему он меня не пускает?.. У него что, кто-то есть?..

******** ********

Вадим

Подъехали к какому-то клубу. Здание напоминало заброшенный гараж наподобие тех, в которых любили пропадать подростки. Местами обсыпалась штукатурка, выкрашенная разными оттенками голубого, на небольших окнах решетки металлические, плохо прокрашенные белой краской. Вывеска наверху вещала, что это клуб, но название прочесть было невозможно, оно то ли вылиняло на солнце, то ли смылось дождями.

Мент наконец-то разжал руки, которыми всю дорогу пытался сломать руль. Он пребывал в бешенстве, но бить в машине не стал и на кладбище не повез, хотя у меня такие мысли были. Понятие чести кому-то не чуждо.

— Выходи, — зло бросил он. Матвея выводило мое спокойствие. Он, наверное, думал, что я начну трястись перед этой стокилограммовой тушей и молить о помиловании. Во-первых, я и сам был под сто килограмм, правда, ростом выше, во-вторых, уже давно просчитал свой шанс на победу, он у меня был, пусть и давно не занимался. А хорошая драка способна остудить желания тела. Мне она даже необходима.

Дверь он открыл своим ключом. Закрыл, чтобы нам не мешали. Как я и предполагал – клуб. Спортивный. Кругом маты, груши висят, штанга в углу стоит, а в центре старый ринг. Да, тут все было старое и обветшавшее, давно требующее утилизации, но, видимо, до сих пор активно использовалось.

— Перчатки надевай, — бросил мне в лицо боксерскую пару, но я успел схватить, прежде чем они соприкоснулись с фейсом.

Медленно стянул с себя футболку, бросил на лавку. Покрутил чужие перчатки, надеюсь, не подхвачу какую-нибудь заразу в виде грибка. Разулся.

— Помочь? — насмешливо.

— Справлюсь.

— Справляйся.

Матвей скинул полицейский китель, черную футболку, остался в штанах. Он постоянно на меня косился и скрипел зубами. Точно ждал, что я испугаюсь, а мое спокойствие его дезориентировало, бесило.

Мы поднялись на ринг. Я не задавал вопросов, он тоже. Было понятно, почему мы здесь.

— Всего два правила, Робнер: не бить по лицу и не бить ниже пояса.

— А с лицом что не так? — поинтересовался лениво, встав в стойку.

— Не хочу расстраивать сестру. Лена не должна узнать о нашем… разговоре.

— Не обещаю, но постараюсь бить по корпусу, — не успел договорить, как его кулак полетел в меня, успел отскочить.

— Что именно ты не понял, когда я предупреждал, чтобы ты не подходил к моей сестре? — вновь кулак летит в область печени.

— Я выяснил, что ей уже больше восемнадцати, и она сама может принимать решения, — почему бы его не позлить?

— Не смей. Подходить. К Лене! — чеканил он зло слова и прижимал меня к канатам. Силен, бык.

— Уже подошел.

Удар, еще удар, но пока удается ставить защиту. Не может пробить, еще больше злится.

— У вас ничего не было, — рычит он. — Я знаю сестру, она не спит с первым встречным. Лена бы не привела тебя в дом. Я видел следы от твоих кроссовок на подоконнике! Она спрятала тебя, чтобы я не убил. С удовольствием завел бы на тебя уголовное дело, но не хочу сплетен в деревне, — все это время он продолжал атаковать, я два раза пропустил – и ощутимо так пропустил. Морщась от боли, отбежал от разъяренного быка.

— Ты не допускаешь мысли, что между нами может быть… — хотел сказать «роман», но не стоит его дальше провоцировать, поэтому произнес: — любовь? — меня передернуло от этого слова, но братец Елены Владимировны не заметил. Он еще больше разъярился и бросился на меня. Устав быть грушей, я тоже стал атаковать.

— Ты. Моей. Сестре. Не подходишь! — выплевывал он слова. — Гуляй с другими, в деревне полно девчонок. К Лене не лезь. Обидишь, я тебя в твоем дворце найду и на части порву, понял?!

— Очень интересно послушать, почему это я не подхожу твоей сестре? — это было чистым любопытством, свататься я не собирался.

— С такими, как ты, нельзя построить крепкой семьи. Ты будешь отвратительным мужем и отцом, — меня его слова задели. Я не планировал заводить семью в ближайшие лет десять, но когда она появится, я постараюсь, чтобы все было хорошо. 

— По себе судишь?

— И по себе тоже. Но я, в отличие от тебя, не лезу к хорошим девочкам, хватает доступных и на все согласных. Не в ту сторону ты посмел посмотреть, Робнер!..

А потом мы молотили друг друга, не жалея. Пару раз забывались, кулаки летели в лицо, но носы были целы, под глазами не наливались синяки, зато тела были отлично разукрашены. Живого места не найти. Ребра болели, внутренности жгло огнем. Две недели нужно отлежаться, но я знал, что не получится. Тело моего противника тоже напоминало отбивную. Местами кожа ободранная, красная, воспаленная, гематомы. Без одежды не покажешься.

— Хватит, — выдохнул Матвей. Мы едва держались на ногах. Только он это произнес, я выполз с ринга, привалившись к стене, осел. Как вставать буду? — Дай слово, что больше не подойдешь к Лене, — приполз он и опустился рядом. Я только сейчас заметил, что у меня треснул край губы. Слизал кончиком языка каплю крови. — Дай слово! — злился на мое молчание мент.