Мажор. Дилогия.
Шрифт:
– А чего тут думать?
– неожиданно оживилась Рита.
– Нас ведь уделали? Бой то пять на пять был? Да не тупите вы. Расхватают мужиков и все! Вам хорошо, а я, между прочим, до сих пор девственница. Жаль только, - лицо девушки исказила гримаска разочарования, - что не во вкусе моего противника...
– Пепла, - вновь подсказала Хельга.
– Ну да, Пепла.
– А кто тебе сказал, что не во вкусе?
– удивилась Алена.
– Так ведь сам перед боем и сказал, - видно, что девушка расстроена.
– Понравился?
– тут же заинтересовалась Хельга.
– Да какая разница?
–
– Смотрел он на тебя, когда мы подошли, это потом парни разозлились. Так что думаю, он просто хотел тебя из себя вывести...
– Думаешь?
– А что тут думать? Боец он серьезный, по крайней мере, не хуже тебя. Так что урона не будет. Вызови его раз на раз. Если примет, значит во вкусе.
– Только пусть Руслан правила объяснит, - тут же вмешалась Алена.
– А с Русланом, кто будет говорить?
– Ты и будешь.
– Я?
– А кто?
– Ни за что!!!
– Ты его вернуть хочешь?
– Алена пристально смотрит в глаза Аглаи.
– Я?
– и на мгновение, задумавшись, Аглая с сомнение шепчет: - Да и бесполезно это.
– Не скажи...
Так начал зарождаться коварный план... примирения.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Двадцать километров на лыжах, да еще по холмистой местности это вам не хухры-мухры. Это капец какой-то. И дело тут вовсе не в том, что далеко бежать. А в том, что лыжник у нас только один - Сашка. У него, если вы помните, первый разряд по биатлону. Бежит гад и наслаждается, а для остальных это попадалово. Группы мышц-то работают совсем другие, так что... Бежим. Вот какой извращенец натоптал здесь такую длинную трассу? Вот ведь гад! Э-э-э... нет. Стоп. Это был явно очень хороший человек. ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ. Потому что если бы лыжни не было, мы бы ее проложили. И не факт, что короче...
Выползаем на край леса, там нас ждут вырвавшиеся вперед Джинн и Лаки. Руслан что-то объясняет Сане, а тот кивает.
– О вот и потеряшки, - улыбается капитан, - надо было вам с девчонками на лыжне соревноваться. Вот бы где они вас уделали.
– Командир, дай срок, научимся, - пытаюсь помять, через плотные штаны, ноющие ноги.
– Конечно, научитесь, - лыбится, - или сдохнете, или научитесь. Куда маски стягиваете, не хватало простыть еще.
Вздохнув, натягиваем на место, шапки с прорезями, защищающими от холода не только голову, но и лицо. А так хотелось охладиться!
– Вы эту дурную привычку бросайте. Вам здесь не там. Мигом простуду схватите. Ладно, снимайте лыжи, походите немного. Нам еще бежать и бежать.
Хорошее место, ветром почти весь снег сдувает, так что слой всего сантиметров пять. Ох, хорошо! Делаю несколько приседаний и наклонов. А ведь уже забыл, что это такое, боль в ногах. Чувствую, что пойдет нам на пользу прибывание в Сибири. Не зря командиры решили здесь задержаться...
Только не надо думать, что я стал мазохистом. Просто бандиты убедительно доказали, что пот из порлучше, чем кровьиз ран. Вон даже Балагур не ропщет. Поторопился я что-то с выводами:
– Командир, в жизни столько не бегали...
– Так! Трупам слова не давали. Ты у нас кто? Единственный погибший. И хотя задачу ты выполнил, и даже погибая, вывел противника из строя... То есть, можно сказать, принял героическую смерть.
Балагур вздыхает и отводит глаза. Тем временем Руслан продолжает издеваться:
– А, как известно, героям у нас почет и особая забота. А то, как же ты без броника? Вдруг опять баба из кустов выскочит, а ты беззащитный? Надеюсь, ты ценишь мою заботу?
– Так точно!
– не слишком бодро отвечает Вовка.
Ну, еще бы, мы то чешем налегке только с разгрузками и оружием, а он при полном параде. Кроме броника еще и с рюкзаком, в котором лежит сухпай. Который,надеюсь, есть не придется и мы все же выберемся до ужина на базу. Но как выразился Рогожин:
– На всякий случай.
Хотя мне кажется, что это самое простое, что можно было нагрузить на Балагура, чтоб он в конце дня был еще жив.
Поэтому мы так и отстали, а Саня, напрягая все свое умение, гнал вперед, отрывая от нас капитана. Ну не мог же Руслан позволить, чтоб Лаки его обогнал...
Так что у Вовки нет ни одного патрона, рожки пустые. Гранаты тоже сменили хозяина, как и несколько плоских банок тушенки. Короче все, что не бросится в глаза. Тут главное не забывать ржать над Балагуром, чтоб капитан не спалил... Кстати пришлось дать Вовану в ухо, не хотел участвовать в авантюре. Типа подставлять не хочет! Тоже мне бегун-тяжелоатлет!!! Раз сражались вместе, то и вина общая...
– О, а это что такое?
– Рогожин внимательно смотрит через небольшое поле в сторону противоположного края леса. И бросив в нашу сторону: - Ждите здесь, - как есть без лыж, бегом преодолевает несколько десятков метров, отделяющих нас от леса. Скрывается в кустах. Секунд тридцать ничего не происходит. И вдруг, истошный крик капитана...
Сердце замирает от ужаса. Что может заставить ТАК кричать нашего командира? В едином порыве бросаемся на помощь. Лишь бы успеть!!!
Не успели, как есть, не успели... Вот и Рогожин, прислонившись плечом к дереву и глядя на наши барахтающиеся чуть ли не по шею в снегу тушки, ехидно интересуется:
– Ну что хана командиру? Нет его, Мишка задрал. Как же так-то? А может это вы специально? Избавиться от меня хотите?
Вот сказал бы ему... Счас, только от снега отплююсь и скажу:
– Научи!
– Ага! Круто! Я тоже так хочу!
– перевернувшись на спину и раскинув руки, лежит в сугробе Балагур.
– И я...
– И я...
– раздается со всех сторон.
Раздосадованный такой реакцией Руслан, сплевывает и недовольно бурчит:
– А где обычное, командир садист, шутки дурацкие, домой хочу...
– А по воде тоже можно бегать?
– со взором горящим, поинтересовался фанат всяких боевых искусств, Пепел.
– Что-то с вами становится скучно, - задумчиво тянет капитан, - или вы привыкли, или я старею.
– Так мы же наказанные, - пожимаю плечами, - так что ожидали чего-то эдакого.
– Вот, вы уже и наказаний не боитесь, - все больше строит из себя расстроенного Руслан.
– Командир, ты садист.
– И шутки у тебя дурацкие.
– И мы прям раздавлены.
– Честно-честно.
– Гы-гы-гы...
– Клоуны, - добродушно улыбается Руслан.
– Но командира все равно не спасли.
– Это да, - охотно соглашаюсь с ним.
– Давай в наказание по снегу учиться бегать.