Мажорный поцелуй

— Мне очень больно видеть, что такая молодая особа попала в беду. Грустно осознавать, что на улицах нашего города все еще небезопасно и любой из нас может вот так, как она, попасть под колеса очередному безответственному разгильдяю, севшему за руль автомобиля. На ближайшем собрании городской думы я внесу предложение ужесточить меры против нерадивых водителей, нарушающих правила дорожного движения. — Коровин сделал паузу и повернулся вполоборота к Яне. — Я часто отзываюсь на просьбы о помощи. Из своих сбережений я не раз перечислял деньги в детский интернат, на строительство храма. И в этот раз мне хочется протянуть руку помощи и внести свой скромный вклад. Я жертвую на лечение Яночки сто тысяч рублей.

Депутат достал из внутреннего кармана пиджака тоненькую пачку пятитысячных купюр и вложил ее в неподвижную руку девушки. Журналистка протянула руку с микрофоном к Яне в ожидании, что та произнесет слова благодарности. У стоявших поодаль врачей от волнения в глазах выступили слезы. Яна, не в силах ничего произнести от волнения, лишь моргала, и по ее щеках потекли слезы. Но это не были слезы благодарности. Яна поняла, что жизнь ее окончена, так и не успев начаться. Что сейчас все эти люди уедут, и она снова останется наедине с собой. А деньги… Что изменят эти сто тысяч, если нужно в десятки раз больше? Да и зачем весь этот цирк, вся эта толпа людей? Яна безошибочно, шестым чувством или спинным мозгом, ощутила фальшь всего происходящего. Закрыв глаза и погрузившись в пучину черных мыслей о бессмысленности дальнейшего существования, она не заметила даже, как все покинули палату. Сняв нужный сюжет, и депутат, и телевизионщики, и наблюдавшие за этим фарсом врачи молча вышли, даже не поинтересовавшись у Яны, что она думает по поводу их визита. Им нужны были только слова благодарности, хотя и без слов — тоже ничего картинка получилась. Богатый и благородный депутат помогает красивой беспомощной жертве. У нее нет слов, слезы благодарности крупным планом. Когда девушка открыла глаза, в палате было пусто. Словно ничего и не произошло. Все так же размеренно шумели и качались ветви каштана за окном. Все так же ярко светило солнце. Яна почувствовала, что по щекам снова текут горячие слезы — от жалости к себе и бессилия что-либо изменить. В палату порывисто вошла Маша, села рядом, взяла за руку.

— Уф, какой ужас. Противно-то как. Яна, не обращай внимания — это каким нужно быть подонком, чтобы пиариться на чужом горе, — сочувственно сказала медсестра. — Хотя тебе еще повезло. Вон, в прошлом году он купил для детского онкоцентра аппарат для дистанционной лучевой терапии. Ты представляешь, мало того, что деток для красивой картинки заставили снять маски, а для них это смертельно опасно, так еще и аппарат оказался бракованным. Так что не кисни, прорвемся.

Яна внезапно устыдилась своей слабости, да и голос медсестры оказывал успокаивающее действие, вселял надежду. Она попробовала улыбнуться в ответ:

— Ничего. Как-нибудь переживу.

В коридоре послышались быстрые твердые шаги. Дверь приотворилась, и в щель просунулась голова парня.

— Маркел, заходи скорее. Пока тебя никто не увидел, — энергично замахала рукой Маша.

— Привет, — ответил он и, проскользнув в палату, прикрыл за собой дверь.

— А ты как сюда пропал? Там же внизу поставили охрану из-за визита…

— Не важно, — оборвал Маркел и кинулся к кровати возлюбленной.

— Ладно, я посторожу у двери, если вдруг кто-то будет идти. Ведь к Яне еще нельзя пускать посетителей, — Маша отошла к двери и села рядом на стуле, прислушиваясь к звукам на коридоре.

— Яна! Любимая, как ты?

Маркел присел рядом на краешке кровати и взял ее за ладонь. Девушка внимательно посмотрела на него, и внутри ее что-то дрогнуло. Это были те самые глаза, которые на мгновение всплывали в ее памяти. Этот голос был ей знакомым и близким, но откуда, она так и не могла вспомнить. Заметив, как возлюбленная, словно незнакомца, изучающе рассматривает его, Маркел еще больше разволновался.

— Ты меня узнаешь? Это я, Маркел! — Парень привстал и поцеловал ее в щеку.

— Извини, но… но я почти ничего не помню, — ответила Яна.

— Нет, это ты меня прости. Это я во всем виноват. Если бы я тогда не был упрямым ослом, если бы послушал тебя, тогда б не произошла та ссора, и с тобой все было бы в порядке. Ты была б цела и невредима.

— Ты тут ни при чем. Это все воля случая — на моем месте мог оказаться кто угодно. Нет смысла винить себя — это ничего не изменит. Помогут только деньги, но ни у меня, ни у тебя нет такой суммы, чтобы сделать операцию. Ничего, как-нибудь справлюсь.

— Обещаю тебе, я найду деньги. Чего бы мне это ни стоило! Пусть меня убьют, пусть посадят — что угодно! — но ты обязательно станешь на ноги.

Все это время сидевшая у двери Маша непроизвольно слушала диалог двух влюбленных, и ее сердце билось как сумасшедшее при виде такой любви. Слова Маркела звучали в ее ушах, словно это были не слова обычного парня с района, а признание в верности и любви какого-нибудь благородного героя из пьесы Шекспира. Она все еще не могла поверить, что такие отношения бывают не только в книжках и кино, но и в реальной жизни, здесь, в ее городе. Маша мельком посмотрела в сторону Маркела и Яны. Парень стоял на коленях у кровати девушки, прижимал ее ладонь к своей груди и что-то еле слышно шептал на ухо.

* * *

Для обычного человека телевидение, кроме всевозможных развлекательных передач, это еще и основной и единственный источник информации. Рабочий завода или воспитательница в детском саду могут и не читать газет, не подозревать, как пользоваться Интернетом, быть абсолютно безразличными к происходящему в мире и стране, но при этом смотреть вечерние новости. Пусть не всегда, и не смотреть, а слушать вполуха, занимаясь каким-нибудь своим делом. Но все-таки новости по телевизору смотрят почти все. Но мало кто подозревает, что то, что они видят, прежде чем попасть на экран, прошло многократную обработку. И от первоначального события, происшествия в результате зачастую остается очень мало. Современное телевидение очень огромная машина по производству информации. Его работники, используя разнообразные технологии, способны даже дьявола превратить в невинного ангела. Да еще так, что зрители с умилением будут смотреть на него. Вот осветитель направит освещение под неправильным углом — и все, человек из жизнерадостного и улыбчивого на глазах у всех предстает угрюмым и мрачным. И это только один из простейших приемов. Ради достижения нужного результата и нужной реакции у зрителя в ход идет все. Специальный подбор кадров, монтаж, закадровый комментарий. Умалчивание определенных деталей — тоже едва ли не самый популярный способ влияния на общественное мнение. Власть всегда старается контролировать журналистов и держать их на коротком поводке. Недаром политики именно с помощью телевидения любят общаться с народом. Так безопаснее, так легче показать себя в выгодном свете и умолчать про недостатки и грехи прошлого.

Андрей Павлович сидел на террасе у входа в особняк и, покуривая сигару, читал справочник по цветоводству. Жена Диана сидела рядом, пила кофе и листала глянцевый журнал. Раздался звонок домофона у ворот.

— Дорогая, я открою. Это, наверное, ко мне, — сказал жене Коровин.

Толстяк поднялся из кресла и вразвалку пошел открывать калитку.

— О, Борис Борисович! Легок на помине. А я уже думаю, что-то долго он идет. Заходи.

— Венец творенья, дивная Диана, — зайдя на террасу, запел вместо приветствия гость, подошел к жене хозяина и галантно поцеловал ей ручку.

— Ой, Боря, не смущай ты меня этими поцелуями.

— Я тоже так думаю, — улыбаясь, поддакнул Коровин. — Разбалуешь — еще и сам буду вынужден ей руку целовать.

Все трое устроились на террасе. Хозяин достал стоявшую под столом бутылку рома и отхлебнул.

— Будешь? — предложил он гостю.

— Самую малость, — ответил тот и сделал два больших глотка.

Через пять минут домофон у ворот снова зазвонил.

— Ну, вот, кажется, все в сборе, — сказал Коровин и, кряхтя, поднялся из кресла.

Открыв калитку, он впустил во двор мужчину в очках с сумкой и телевизионной видеокамерой в руке и девушку. Ту самую журналистку, которая задавала ему вопросы в больнице.

— Добрый день, Андрей Павлович. Это наш начальник отдела новостей, — показала она на очкарика. — Извините, что немного опоздали. У нашего монтажера подвис компьютер…

— Ничего-ничего. Проходите, сейчас посмотрим, что у вас получилось. Борис Борисович, присоединяйтесь к нам.

Начальник ГИБДД отхлебнул еще рома из бутылки и поднялся. Открыв двери дома, Коровин пропустил гостей внутрь, зашел сам и закрыл за собой двери. Все сели в зале на диван. Очкарик достал из сумки ноутбук и положил на журнальный столик.