Мажорный поцелуй

Андрей Павлович Коровин был человеком жестким, властным и лишенным таких чувств, как жалость, милосердие. По-другому выжить в мире больших денег и власти было невозможно. Правда, нельзя сказать, что все человеческое ему было чуждо. Исключением были семья и цветы. К родителям он относился с трепетным благоговением и уважением. Купил им дом в пригороде с небольшим подсобным хозяйством — курами, свиньей, коровой. Как сельские люди, они наотрез отказались от предложения сына жить вместе с ним в особняке с прислугой и ничего не делать. Жену и сына, несмотря на бестолковость обоих, Коровин любил и прощал им многое, чего не простил бы никому другому. Жена Диана была младше его на десять лет. Однако по развитию интеллекта отставала от мужа на все двадцать. Красавица-блондинка, словно стрекоза из басни Крылова, жизнь вела обеспеченную и беспечную. В начале девяностых Коровин подцепил ее на одном из городских конкурсов красоты, где был одним из соучредителей и членов жюри. Расторопная десятиклассница не ждала, сложа руки, объявления победителей, а вечером накануне последнего выступления тихо постучала в дверь его номера. Первое место Диане не досталось, оно было «забронировано» еще до начала конкурса, но корона вице-мисс вполне ее устроила. А спустя полгода — на удивление всем друзьям — Коровин женился. Так и жили — муж строил, и довольно успешно, торговую империю в отдельно взятой губернии, а жена занималась домом, баловала сына, каталась по курортам и сопровождала Коровина на презентациях, открытиях и неформальных вечеринках. Мужа уважала и даже побаивалась. Андрея Павловича вполне устраивал подобный расклад. Место и назначение женщины, по его мнению, — украшать жизнь мужчины. С чем Диана довольно успешно справлялась. Однако настоящей страстью и делом жизни бизнесмена было разведение цветов. Территория вокруг особняка была сплошной клумбой. Хозяин постоянно пополнял свою коллекцию редкими экземплярами. В особняке были оранжерея и зимний сад, особая гордость хозяина, где росли экзотические виды, привезенные со всего мира. Андрей Павлович мог часами сидеть в кресле-качалке на террасе и любоваться буйством красок перед своим домом. Для него это было лучшим способом и расслабиться после рабочего дня, и обдумать стратегию решения той или иной проблемы. Вот и сейчас, зайдя в дом после палящего солнца, Толстяк выбрал место у окна и уставился на любимые растения. Не поворачивая головы, сказал:

— Значит, так, сын. Перестань паниковать. В моем доме — никаких истерик.

Антон сел в кресло напротив и, обхватив колени руками, попытался снова объединить в одно целое разрозненные воспоминания:

— Ну, короче, я вчера поехал на вечеринку к Руслану. Ты его знаешь, наверное, у него отец в налоговой работает. Познакомился там с девушкой, Эльвира зовут. Ей стало плохо, ну, и я повез ее домой.

— Много выпил?

— Так, нормально, — виновато ответил — Антон.

— Понятно. Как обычно. Где все случилось?

— В самом центре, на перекрестке у светофора. Там, где торговый центр десятый год никак не достроят.

— Тебя кто-нибудь видел? Ты вообще в состоянии был что-нибудь запомнить?

— Помню, что перед этим меня гаишники останавливали. Посмотрели на документы и сразу же отпустили.

— С этими я разберусь. А на месте свидетели были?

— Нет, я вышел из машины, огляделся — на улице пусто было.

— Точно? Ведь ты был «как обычно» — то есть еле на ногах держался.

— Папа, я как увидел ту девушку, кровь… Тут же протрезвел. Точно никого не было рядом.

— Ладно. Теперь про твою подругу. Как ее? Эльвира?

Парень молча кивнул и опустил взгляд себе на ноги.

— Кто такая? Она все видела, мне нужно с ней поговорить.

— Нет-нет, подожди. Она была в отключке всю дорогу. Я утром расспрашивал ее, что она помнит про вчерашнее. Ничего. Эльвира вообще была никакая.

— Что ж, это хорошо, — сухо ответил Андрей Павлович и о чем-то задумался.

— Что — хорошо?! — не сдержался Антон и подскочил с кресла. — Нужно что-то делать! Я не хочу в тюрьму.

На глазах парня выступили слезы. Он начал нервно ходить из стороны в сторону, схватившись за голову.

— Да не мельтеши ты! — крикнул отец.

Антон сел обратно в кресло и принялся барабанить пальцами по коленям.

— Главный вопрос — жива она или нет. Ты, я так понял, не в курсе…

— Ну, она отлетела метров на пять, может, на десять, не знаю. Удар был сильный, на скорости. Я подошел — она не шевелилась, и кровь. Много крови было…

— А нагнуться, проверить пульс, послушать, дышит она или нет, ты, конечно, не додумался… Ладно. Выясним это позже. Ну ты, сынок, и натворил дел. Мне абсолютно ни к чему, чтобы эта история всплыла наружу. Придется что-то делать, а то ты прямо здесь обделаешься.

Андрей Павлович достал из кармана мобильник, набрал чей-то номер телефона. После чего поднялся из кресла и отошел на несколько шагов.

— Боря, привет! Как твое ничего? Отдыхаешь? Слушай, у меня к тебе дело, выручай соседа. Да, я дома… Через полчасика? Отлично, жду.

Коровин подошел к сыну и положил ему руку на плечо.

— Ну, что? Страшно? Не боись. Сейчас придет дядя Боря.

— Это который начальник ГИБДД?

— А какой еще? Он самый, сосед наш. Если дело обстоит так, как ты описал, то считай, что все улажено. Но учти — мое терпение закончилось.

Ровно через тридцать минут в видеофон у ворот раздался звонок. Коровин нажал на кнопку и вышел из дома встречать гостя.

— Что, Борис Борисович, решил пешочком прогуляться? — спросил он у соседа, пожимая руку и широко улыбаясь.

— Да вот, решил здоровьем заняться. Пробежки делаю по утрам. С мужиками из управления в футбол гоняю по средам. Будет желание — присоединяйся.

— Э нет, спасибо. Здоровый образ жизни для моего организма противопоказан, — пошутил Андрей Павлович. — Я все по цветочкам, и для глаза приятно, и разминка какая-никакая. Но что мы тут стоим? Заходи, заходи.

В холле уже был накрыт стол. В центре стояла ваза с изысканным букетом, рядом, в тени цветов, — бутылка дорогого коньяка. Антон сидел поодаль и играл на своем айфоне в какую-то игру.

— Надеюсь, не откажешься пропустить стаканчик-другой с соседом? — спросил хозяин.

— С радостью. Вычитал недавно где-то, что коньяк для сердца очень полезен, да и давление нормализует.

— Тогда прошу к столу, чем бог послал, так сказать, — хозяин широко повел рукой над тарелками с легкими закусками, разлил коньяк. Выпили степенно по рюмке, неторопливо закусили.

— Ну, Андрюха, выкладывай, зачем позвал, — накалывая на шпажку большую синюю виноградину, сказал гость.

Антон, делая вид, что увлечен игрой на телефоне, сидел и вслушивался в начавшийся за столом разговор между взрослыми. Несмотря на заверения отца, что он все уладит, парня продолжало трясти, словно в лихорадке. У него перед глазами постоянно возникало, словно кадр из фильма, лицо сбитой девушки, ее полный ужаса взгляд. Антон снова и сновав вспоминал, как она взлетала над бампером машины, как лежала в луже крови и в ней, как в зеркале, отражалось его лицо. Когда отец изложил суть и детали произошедшего, гость ненадолго прекратил жевать, достал мобильник и начал листать адресную книгу.

— Да-а, от твоего Антона чем дальше, тем больше проблем. Сейчас узнаю, что к чему.

Он поднялся из кресла и пошел в направлении двери.

— Алло, привет, да, это я. Слушай, у меня вопрос по дежурствам вчера…

Начальник ГИБДД вышел из дома и закрыл за собой дверь. Минут через пять он вернулся и весело подмигнул хозяину.

— Ну, Боря, как там? — спросил Андрей Павлович.

— Наливай! Не так страшно ДТП, как его малюют, — ответил тот.

Антон поднялся и подошел к столу, у которого сидел отец с дядей Борей. Выпив, гость отвалился на спинку и, откусив наколотый на вилку огурец, начал пересказывать услышанное.

— Значит, так. Рапорт на твоего Антона все-таки был. Но это ничего страшного. Его уничтожат и составят новый протокол. Насчет камер видеонаблюдения — тоже все под контролем. Мои люди уже выехали на место посмотреть, установлены ли они где-нибудь поблизости. Если что — записи изымут и уничтожат.

— Спасибо, я у тебя в долгу, — поблагодарил хозяин.

— Теперь насчет жертвы ДТП. Девушку зовут Яна Галчинская. Она выжила. Правда, сейчас лежит в больнице без сознания. Ей пришлось сделать серьезную операцию…