Мазохистка

– Скуало, – я тянусь к нему рукой.

– Ты как, женщина? – он подходит к кровати и присаживается на корточки рядом со мной.

– М? А почему ты спрашиваешь? – Я все еще не могу вспомнить ничего из того, что произошло со мной вчера, какие-то обрывки смутными образами всплывают в моей памяти, отчего голова просто раскалывается. Скуало удивленно приподнимает одну бровь.

– Ты что, ничего не помнишь?

– Нет… пока… моя голова… что-то случилось… но…

– Не пытайся вспомнить! – он сжал мою руку, нахмурившись. Я с непониманием разглядывала его лицо с пролегшей между бровями морщинкой. Я перевела взгляд – у окна лежала наскоро собранная сумка. Одна.

– Ты… – в ужасе глаза мои широко раскрылись. – Т-ты собираешься меня бросить? – Я вскочила на кровати. – Я вчера что-то не то сделала? Скуало? – Он закрыл глаза, тяжело вздохнув. Я бросилась ему на шею, прижимая к себе, зажав в одной руке пряди серебристых волос. – Пожалуйста, не надо. Чтобы я не натворила, я обещаю больше никогда ничего такого не делать! Я клянусь, только…

– Рена, – меня словно хлыстом ударили. Он впервые назвал меня по имени. Но то, как он его произнес… – Дело не в тебе.

– Тогда… п-почему ты хочешь от меня уйти? – Я думала, что сейчас заплачу, но слезы будто кончились.

– Я… не собираюсь от тебя уходить, – подумав, ответил он.

– Но сумка…

– Я хотел. Но не могу, – он обнял меня. – Эгоизм мой не знает границ, – парень горько усмехнулся. Я выдохнула. «Слава Богу…»

– Может, хоть объяснишь мне? – я погладила его по голове, вдыхая привычный запах, исходящий от его волос.

– Это к лучшему, что ты ничего не помнишь. Наверное, защитная реакция организма. В любом случае, будь уверена – я больше не допущу подобного.

– Скажи. Пожалуйста. Я должна знать.

– Нет. У тебя был нервный срыв. Я очень надеюсь, что ты ничего не вспомнишь, – он попытался отстраниться, но я так крепко в него вцепилась.

– Нервный… срыв? Из-за че… – неожиданно виски словно тисками сдавили, и я увидела себя танцующей с Занзасом, потом себя в крови в каком-то темном коридоре, я кричала и рыдала. Это было похоже на отдельные кадры из фильма, картинки были размытые и не давали представления о том, что же на самом деле произошло. От боли я вскрикнула и схватилась за голову.

– Что такое?

– Голова… раскалывается, – я упала на кровать, массируя виски и морщась от неприятных ощущений. – Почему я танцевала с Занзасом? – Скуало отвернулся. Он поднялся с колен и сел на постель ко мне спиной.

– Я же сказал – не надо. Почему ты все время хочешь…

– Исправить, – неожиданно я подставила совсем не то слово, которое подошло бы по смыслу, и была наказана пульсирующей болью в затылке. – Хорошо, я не буду. Не буду вспоминать, – пообещала я, тяжело дыша, когда меня немного отпустило. Суперби обернулся и внимательно на меня посмотрел. Я привстала и поцеловала его в щеку. – Пойду, умоюсь.

– Стой! – Скуало схватил меня за руку.

– Что? Нельзя умываться? – удивленно спросила я.

– Посиди пока здесь, – он поднялся и ушел в ванную. Я осталась сидеть в недоумении, размышляя над сложившейся ситуацией. «Он так странно ко мне относится теперь. Словно вчера произошло что-то поистине ужасное. Будто… он боится, что я развалюсь прямо на его глазах. Даже совсем не резкий, но какой-то… отстраненный?» – я нахмурилась: «Словно, я маленький ребенок, который увидел что-то, чего не следует видеть в его возрасте. Я вчера опять была слабой? Он боится, что я сломаюсь, и поэтому хотел уйти? А я думала, что стала сильнее…» Скуало вышел из ванной комнаты, сжимая в руке черный пакет. Я взглянула на него. – Можешь идти, умываться, – бросил он, подходя к двери.

– Скуало, – он остановился, – не бойся за меня. Я справлюсь. Я… стану сильнее. Чтобы быть с тобой, – я подошла к нему, заглядывая ему в глаза.

– Без меня твоя жизнь была бы спокойнее, – выдавил из себя он.

– Без тебя это была бы уже не моя жизнь, – возразила я. – Не надо сейчас так вести себя. Я не сломаюсь, я не…

– Я знаю, – неожиданно сказал Скуало. – Просто мне самому неприятно все это вспоминать. Я сделал… неправильное решение. И руководствовался при этом… отнюдь не лучшими побуждениями, – его хриплый голос превратился в какое-то рычание, рука сжимала пакет с такой силой, что мне казалось, будто он сейчас лопнет.

– Хорошо, давай просто забудем, – я обняла его. – Сделал и сделал, раз я все равно ничего не помню.

– Я жалею. Ты должна это знать.

– Перестань, пожалуйста, винить себя. Я более чем уверена, что в итоге во всем виновата я. Наверняка, это была… моя идея, – я снова схватилась за голову. Перед глазами возникло изображение – я уткнулась в окровавленную рубашку Скуало, утверждая, что «это я во всем виновата». – Черт… как же… б-больно…

– Думай о другом, переключись, – Суперби обнял меня, прижимая рукой мой затылок. Я вспомнила, как еще вчера утром все было просто замечательно – мы валялись в кровати, Скуало был такой милый. Мне хотелось бы остаться в том воспоминании навсегда. Боль немного отступила, я тяжело вздохнула.

– Все прошло, отпусти, мне нужно умыться, – парень разжал объятия, и я ушла в ванную комнату. Я оперлась руками о раковину, наблюдая за тем, как вода стекает в сток. «Ничего не помню с момента, как вышла из обеденного зала. Занзас хотел о чем-то поговорить с ним… О чем же… Что дальше произошло? Что было на балу?» Я зачерпнула холодной воды и плеснула себе в лицо.

Скуало переодевал рубашку, когда я вошла в комнату. Он снова внимательно изучил мое лицо и продолжил застегивать пуговицы. «Так и ждет, что я сорвусь», – подумалось мне. Сделав серьезное лицо, я подошла к шкафу, чтобы выбрать себе одежду. Скуало сказал, что договорится об обеде, хотя что-то подсказывало мне, что он ушел совсем не поэтому. «Наверняка, пошел предупредить остальных, чтобы никто мне ничего не говорил. Жаль, что я теперь не могу попросить Бела рассказать мне правду. Ведь мы так и не поговорили…» На этой мысли в голову словно вбили клин, в глазах потемнело, и я осела на пол. Судорожно хватая ртом воздух, я зажмурилась. Однако вместо черноты увидела Бельфегора, оборачивающегося ко мне на лестнице, потом его же в какой-то незнакомой комнате, он держал меня за руку. Казалось, если я еще немного напрягусь, то расслышу слова, которые он произносит. Делаю отчаянное усилие и чувствую, как теряю сознание.

Прохладная ладонь ложится мне на лоб. Я с трудом разлепляю веки и вижу обеспокоенное лицо Скуало. Морщинка между его бровей не исчезает весь день. Я тянусь рукой и указательным пальцем разглаживаю складочку, Суперби вздыхает.

– Женщина, почему ты такая упрямая? – он убирает мою руку от своего лица и сильно сжимает в своей. Так сильно, что мне даже немножко больно, но я слабо улыбаюсь.

– Я вовсе не пыталась ничего вспомнить. Просто я думаю о разных вещах, и воспоминания сами настигают меня. Я думала о Беле. Жаль, что мы с ним так и не поговорили…

– Вы говорили вчера, – заметил Скуало.

– Значит, мы помирились, – я улыбнулась еще шире.

– Но это не значит, что он тебе что-то расскажет, – парень сердито заглянул мне в глаза.

– Сам бы рассказал. Тогда головные боли бы прошли… – у Суперби вздулись желваки, и я поспешила добавить, – наверное.

Парень продолжал терроризировать меня взглядом, я успокаивающе погладила его по плечу, сделав забавную рожицу.

– Ну, ладно тебе, хватит так на меня смотреть, – я приподнялась и чмокнула его в губы. Выражение его лица не изменилось. – Хм… вот, значит, как? – Я запустила пальцы в его волосы и снова поцеловала. Скуало вообще не реагировал, я провела языком по его нижней губе, прижимая одной рукой его затылок, а второй – поглаживая по шее.