Меч и проводник.Дилогия.

– Жертвы?
– не поняла она.
– Это как?

Ренни продолжал мучительно сопеть.

– Это... когда убивают животное... или людей, чтобы... ну... кто-то, для кого их убивают, дал убийцам что-то взамен...

– Не поняла, - созналась Талина, - зачем кому-то это нужно... и вообще... откуда он об этом узнает, ну... что ему жертву принесли? И ты откуда знаешь? Это что-то магическое?

Ренни шмыгал носом. Изменившийся ритм дыхания и запах наверняка выдавали его страх. Хотел успокоиться с помощью простенького заклинания и не смог его вспомнить. Но ведь Талина же не станет презирать его за трусость?

– Скорее, магическое, - попытался он внятно изложить и насколько можно смягчить прочитанное по истории магии.

– Это было под небом, когда нижние ещё могли выходить из-под гор... Считалось, что убийство живого существа может принести... ну удачу, богатство там... Если моллюсков или рыбу не съесть, а отдать нижним, то они тебя не тронут... На самом деле всё было не совсем так - больше всего им нравилось, когда убивают людей... и чтоб только для них... некоторые считали, что и верхним это тоже нравится, им тоже жертвы приносили, но редко - верхних-то никто не видел, а нижние - вот они. Потом... нижние ушли с поверхности, и люди наверху вроде бы про них почти забыли... или кто-то заставил их забыть... ну так пишут... Предания ещё говорят, верхние вмешались - им вообще никакие жертвы не нравились, ни себе, ни уж тем более нижним... но... все наши учёные сходятся на том, что наш мир, ну, который весь, и под небом тоже...
– он почти нижний, и очень сомнительно, чтобы кто-то нам помогал... А у нас жертвы изначально были запрещены - потому что... они действовали наоборот. Тот, кто приносил жертву, не мог спокойно пройти мимо нижнего - ловец забирал его независимо от согласия... Так пишут. И вроде как у нас запретили говорить и писать об этом... А маги помнят и преподают - некромантия вся на подобном принципе построена, хотя можно и своей кровью расплачиваться... а можно и жизнью животного... но лучше всего она работает, если убить человека, причём младенца или девственницу. Поэтому у нас некромантию учат, но... скорее, чтобы защищаться... вот так примерно... я тебе, в общем, тайные сведения сейчас изложил, ты про жертвы не ляпни где-нибудь... ещё додумается кто-нибудь проверить...

– У нас есть некроманты?
– искренне удивилась Талина.

– Есть, - Ренни чуть полегчало от того, что она отвлеклась от первого вопроса, - только практикующих очень мало - сама понимаешь, это мы с тобой можем на речку или озеро сбегать искупаться, а то и на самые нижние ярусы съездить, огненные озёра посмотреть, а им из города выйти нельзя - перед ловцами совершенно беззащитны. Да и не нужны они... кого поднимать-то? Разве только если свидетеля какого допросить надо, ну... если его перед этим... ну... убили, чтоб не выдал. А труп сжечь не додумались. Так таких дураков и нет считай. Не потому, что про некромантов знают, а потому, что зомби боятся...

– Тогда у некромантов животные должны быть?
– сообразила Талина.
– Или...

Она испуганно осеклась.

– Ну что ты!
– Ренни и самому стало жутко от её предположения, ну а вдруг...
– Конечно, животные! Которые поменьше размером - их же кормить разоришься... они даже деньги за просмотр берут, чтоб не так дорого выходило. Ты думаешь, откуда у нас зверинцы? Их все некроманты содержат, и им польза, и нам развлечение...

Он замолчал, касаясь пальцами стены, и уже безразлично отмечая, что указателей по-прежнему нет. Зря он рассказал всё это Талине, незачем ей было знать... Напугал только. Но сил соврать не было.

Они остановились и прислушались - за ними никто не гнался. Дорога шла ровно, и даже едва уловимо повеяло водой. Сразу стало легче.

Вышли к речке - неширокой и чистой. Теперь в ближайшие две дюжиницы им не грозило умереть от жажды. На одной воде можно держаться очень долго. Но речка оказалась живая, и вскоре они утолили голод полудюжиной улиток двумя пригоршнями водорослей.

– Спи, - сказал Ренни, - я подежурю.

И Талина заснула - мгновенно.

Вода текла почти бесшумно, лишь с потолка изредка срывались капли, сообщая, что свод здесь в три его роста и нигде нет даже намёка на присутствие живого существа. Погони нет. Он сел рядом, ловя звук дыхания Талины. У реки можно жить - долго, очень долго. Но им нужно ниже - туда, где есть шанс найти старые дороги. Набрал немного воды и осторожно подкормил плесень - свет пока не нужен, но рано или поздно понадобится. Зато в темноте кажешься старше. И рытвин с веснушками на лице не видно. Он протянул руку, чтобы коснуться её волос и... не решился. Маги редко женятся на обычных женщинах - тяжело, когда ты молод, а твоя половина уже состарилась. Но бывают же исключения... есть ведь и омолаживающие заклинания...

Время в темноте течёт незаметно. Из живущих под небом часами пользуются только маги во время экспериментов, остальные ложатся спать и просыпаются вместе с солнцем. Под землёй нет дня и ночи, поэтому сон и бодрствование дома длиннее, а вместе с ними длиннее и сутки.

Ренни так и не научился засыпать вместе со светилом, не успел. Но никто не берёт часы с собой под небо - они слишком заметны, как и арбалет, - и теперь он не знал, сколько караулит: ступеньку или половину дня. Да и не всё ли ему равно - выбираться наверх они не собираются.

Дыхание Талины изменилось - она проснулась. Наступила её очередь дежурить, но он боялся, что не успеет спросонья справиться с опасностью. Талина возразила, что в полудремотном состоянии для защиты он пригоден ещё меньше, и Ренни сдался.

Сон был полон кошмаров - трижды он с криком просыпался, пытаясь стряхнуть с себя гниющие серые лапы или вырваться из кривых зубов огромных межъярусников.

"Ты переутомился", - Талина касалась его висков, боясь нарушить тишину и так взорванную его стонами.
– "Спи, я рядом".

Он прижимался щекой к её ладони и засыпал, стараясь не думать, почему дремотные страхи связаны с шахтами и галереями - неба он страшился гораздо больше. На самом деле он знал, почему. Но ведь соседи никогда не нападают - только заманивают. Они никогда не нападают... они никогда не нападают... а от людей он отобьётся.

Проснулся он вполне свежим и сразу постарался выкинуть из головы сонные видения. Они умылись и решили идти вдоль реки - ведь всё равно надо двигаться, а она давала еду и воду. Куда-нибудь придут - под землёй вовсе не так пусто, как привыкли считать живущие под открытым небом.

Шли от привала до привала. Караулили по очереди. Вторая стоянка была почти такой же. И третья. Река текла размеренно и спокойно. Иногда они доставали плесень и смотрели вокруг - зрение не сообщало ничего, о чём не мог бы поведать слух.

Четвёртый привал обещал быть таким же: привычно набрали улиток, запили водой, и он заступил на вахту, стараясь не тревожить Талину.

– Ренни?
– голос был так тих и ласков, что огненный шквал не сорвался с ладоней, замерев перепуганной дрожью в кончиках пальцев.
– Не бойся, я всего лишь хочу поговорить... ты же идёшь нашей дорогой? Она ведь удобна, правда?

Ловец не был ни страшен, ни уродлив - обыкновенный мужчина в одежде проходчиков, только коротко стриженый и без усов и бороды. Мужчина сидел напротив, скрестив ноги. Диск в его ладонях давал ровно столько света, чтобы всё это увидеть.

– Ты ведь хочешь добраться до своих, Ренни?
– улыбка мужчины была мягкой и доброжелательной.
– Я могу помочь. И ничего не попрошу взамен - просто покажу дорогу. Мы не так страшны, как о нас рассказывают.

Ренни замотал головой. Запах липкого пота пропитал всю пещеру. Пусть. Все знают: ловец уйдёт, если на него не обращать внимания... не разговаривать... А бояться - можно. Главное - не обращать внимания... Он уйдёт, я его не вижу. Вот, я уже не смотрю... Он не нападёт... они не нападают...