Меч ислама

– Ну а если и тут не повезет, у нас останется вот это. – Филиппино ударил по рукояти меча. – Я не склонюсь перед этим хвастуном Адорно.

– Я тоже, клянусь Богом! – воскликнул Джаннеттино. – Так или иначе, а мессиру Просперо придется расплатиться за все.

После этого разговора они повернули домой, в Геную, уже не строя тщеславных планов. Боязнь насмешек была столь велика, что они высадились в Леричи и оттуда отправились верхом. В Геную они прибыли уже к вечеру, под прикрытием августовских сумерек.

Внезапное, без предупреждения, появление адмирала удивило не только слуг во дворце Фассуоло, но и саму герцогиню. Она как раз намеревалась лечь спать, когда ее супруг, даже не успев снять запыленные сапоги, ввалился в будуар, украшенный многочисленными восточными вещицами, трофеями его прошлых побед, свидетельствами его блестящей карьеры, столь бесславно теперь завершенной.

– Дорогой мой! Синьор! Андреа! – С криком радости она вскочила и бросилась в его объятия.

Он склонился над живой, нежной и милой женщиной, и она ощутила необычную слабость и безволие в человеке, который, как ей казалось всю жизнь, был высечен из гранита.

– Вы устали с дороги, Андреа. – Она, воплощенное волнение, потянула его к стулу.

– Да, устал, – согласился он. И в мерцании свечи она увидела его серое осунувшееся лицо, безжизненные, глубоко запавшие глаза. Казалось, он мгновенно постарел и стал выглядеть на свой возраст.

Она присела рядом с ним, взяв его измученные руки в свои.

– Откуда вы, Андреа?

– Из Леричи. Я оставил там галеры.

– Вы спешили ко мне?

Он грустно усмехнулся:

– Милостию Божьей, я бы так и сказал, если бы смог. – Он покачал головой. – Я хотел скрыть мой позор. Въехать в Геную незамеченным. Избежать глумления. Я не считаю себя трусом, дорогая моя. Но для такого я недостаточно храбр.

Она положила свои мягкие руки ему на плечи, развернула его и взглянула прямо в лицо.

– Глумление? – спросила она.

– Да. Вы разве ничего не слышали?

– Что именно? Я знаю только, что маркиз дель Васто ждет вас в Генуе с письмами от императора.

– Ах, – вздохнул он с некоторым облегчением. – Эти письма уже здесь?

– Говорят, император всегда воздает по заслугам.

– По заслугам. Хорошо сказано. Всегда воздает соответственно заслугам по своему разумению. Где мессир дель Васто?

– Во дворце Адорно. Сидит со своим другом господином Просперо.

– Так, конечно же, и должно было быть. А Джанна? – Адмирал криво улыбнулся.

– Она здесь, со мной. Вы еще много услышите о том, как они вместе уплыли и что из этого получилось. Конечно, об этом много болтали, ужасные глупости! Но все это уже в прошлом. Их свадьба отложена до вашего возвращения.

– Нужда заставила, – кисло прокомментировал он. – Похоже, нужно будет подлатать ее честь. – Он издал короткий смешок, и герцогиня уставилась на него.

– Вы несправедливы, Андреа! Вы не знаете всего. И как ужасна была ярость Ламбы…

– Да, да! Я слышал эту историю. Теперь это уже не важно.

– Конечно нет, – согласилась она, – и я возблагодарила Господа за спасение милого дитяти, за то, что все так счастливо завершилось, что Просперо в безопасности и всеми уважаем за свои подвиги. Жаль, что она не успела прибыть сюда вовремя, чтобы видеть, как его встречали.

– Итак, все счастливо закончилось. – Адмирал еще больше помрачнел. – Счастливо! А этот Просперо в большом почете! Его возвращение было триумфальным! Ну-ну!

Она рассказала мужу о торжественной встрече в Генуе победителя Драгута. Он потупился, спрятав лицо в ладони.

Монна Перетта вышла отдать приказ слугам, чтобы ужин синьору Андреа был подан в ее будуар, и дождалась, пока он поест.

Ел он механически. Но греческое вино, налитое ее рукой, выпил залпом, томимый жаждой. Ухаживая за мужем, графиня упросила его рассказать о себе.

– Мы слышали о вашей великой победе в Мехедии, о погоне за этим жутким корсаром Драгутом. Но с тех пор – ничего.

Он немного помолчал, раздумывая, как лучше поделиться своими бедами. Но верх взяли уныние и усталость.

– Давайте отложим до завтра, – сказал он. – Завтра услышите. От Альфонсо д’Авалоса, посланника его величества. Пошлите сказать ему, что я здесь и буду счастлив принять его.

Ушей дель Васто это известие достигло на следующее утро, когда он завтракал на террасе над садом, принадлежавшим Просперо, вместе с самим хозяином и третьим гостем, доном Алваро де Карбахалом. Монна Аурелия, к счастью, отсутствовала, находясь в загородном доме Просперо в Вердепрати, куда она отправилась, спасаясь от августовской жары.

Дель Васто прибыл в Геную с письмами от императора за пару дней до возвращения Просперо. Зная, в каких выражениях составлены эти письма, он сообщил о них Просперо. Дон Алваро, услышав, расхохотался.

– Я догадываюсь, что вас так радует, – сказал ему маркиз.

– Даже и наполовину не догадываетесь. – Дон Алваро усмехнулся. – Будь иначе, вы бы хохотали вместе со мной.

– Думаю, да. Надеюсь, вы верите, что я не изменник. Плоть под императорской мантией так же смертна, как и ваша. И одолевают ее те же болезни. В провале адмирала его величество увидел и провал своих надежд на него. Он увидел, что презрение и насмешки над Дориа коснутся и его. Поэтому, когда ему сообщили о победе при Ла-Моле, он приписал ее Дориа. Выгораживая адмирала, он выгородил и себя. Вот его слова: «Oui fecit per alium, fecit per se» [42] .

42

«Кто делает для всех, тот делает и для себя» (лат.).

– И приуменьшил славу Просперо?

– Просперо сам приуменьшил свою славу слишком скромным докладом. Кто сможет возразить против этого?

Дон Алваро взорвался:

– Я что, не был при Маоне? Я что, не видел всего, что там случилось? И что, там не было других капитанов неаполитанской эскадры? Мы все можем поклясться под присягой. И видит Бог, поклянемся, – продолжал Алваро. – Настало время открыть его величеству глаза на этого господина генуэзца, которого он предпочел более достойным испанцам. Время излечить его величество от слепоты.

Здесь Просперо прервал его:

– Увидеть в Андреа Дориа первого кондотьера нашего времени – не слепота.

Дон Алваро покраснел.

– Но даже если это и так, неужели из-за этого отдавать ему всю славу вашей победы, величайшей победы всех времен?

– Это не имеет ничего общего со способностями.

– Нужно ли спорить об этом? – спросил дель Васто. – Я должен освободить Андреа Дориа от его обязанностей посла. Я уполномочен также поручить герцогу Мельфийскому вручить вам крест Святого Яго де Компостелы от имени императора. Но вы можете отказаться принять орден из его рук, если вам угодно.