Меч некроманта

Крысиный король осознал, что спорить бесполезно.

— Возможно, — мрачно сказал он. — Где смерть? Не пора ли ей появиться?

— Пора, — согласился некромант. — Кстати, вот же она, вот!

Он махнул рукой куда-то в сторону.

Взглянув в указанном направлении, крысиный король тихо выругался.

Смерть имела две мощные ноги, огромную пасть, снабженную великолепным набором чудовищных клыков, и ростом была чуть ниже крон самых высоких деревьев.

Выскочив на поляну, она, словно и в самом деле притягиваемая магнитом, устремилась прямо к ним.

— Как, нравится? — поспешно отступая назад, спросил некромант. — Приготовься, сейчас тебе придется с ней сражаться.

73

Ноги у Кусаки весили, казалось, целую тонну, каждый шаг вызывал боль. А он бежал, даже не помышляя останавливаться. Там, впереди, был его мама. До него оставалось совсем немного. Всего лишь несколько десятков шагов.

Скелеты?

Он почти забыл о них, хотя топот и слышался весьма близко. Но недостаточно, чтобы его остановить. Нет, совсем недостаточно. Лишь смерть... Да, наверное, его могла остановить только смерть. А какие-то скелеты...

Он бежал мимо кустов-незабудок, слышал как с треском разворачиваются их сигнальные листы и жаждал, буквально жаждал наконец-то увидеть маму.

Вот сейчас, вот еще один куст, небольшой холмик.

— Стойте! — крикнул сзади один из скелетов. — Все, на этом! Он далее добежит сам.

Наверное, это что-то означало. Вот только у Кусаки сейчас не было ни сил, ни желания понять, что именно. Он просто ощущал свое тело чем-то отдельным от сознания. Оно буквально корчилось от боли и усталости, но двигалось, неуклонно двигалось вперед.

А потом был последний куст-незабудка и тиранозаврик вновь увидел своего маму. Совсем рядом. Тот стоял, сжимая в лапах большой, зловеще выглядевший меч. Человек, повелевавший мертвыми, расположился шагах в десяти позади крысиного короля, он словно бы прятался за его спиной. А перед мамой, неудержимо надвигаясь на него, всей своей чудовищной массой, был некто, до сей поры ни разу не виденный, но до боли знакомый.

У Кусаки возникло ощущение, что он должен это создание знать, причем близко.

Почему? Откуда оно взялось? Кем он было? Кем?

Этот вопрос вдруг показался тиранозаврику очень важным. Наверное, будь у него время осознать происходящее, он бы даже остановился, но его не было, и поэтому, Кусака продолжал двигаться вперед, машинально передвигая тяжеленный, отзывающиеся на каждый шаг болью плиты, в которые превратились его ноги. А потом вопрос «кем является это незнакомое существо?», настолько захватил его разум, что Кусака о них забыл.

Даже не осознавая как это происходит, он двигался к своему маме, а некромант потихоньку отходил от него дальше, и с другой стороны, неумолимо наплывало огромное, оскалившее пасть существо. Расстояние между ним и крысиным королем все сокращалось, причем очень быстро, чертовски быстро. А потом пришло понимание, и Кусака вдруг осознал, что его так привлекло в этом существе. Оно было его точной копией, правда, увеличенной во много раз. И это могло означать...

Глядя, как крысиный король замахивается мечом, а существо надвигается на него, все шире раскрывая пасть, тиранозаврик понял, что сейчас эти два создания сойдутся в смертельной схватке. И один из них погибнет, а другой умрет по-настоящему.

Кто кого? И что делать лично ему? На чью сторону он должен встать? Кого из этих двух следует выбрать?

Того, кто был его мамой, кто заботился о нем с самого рождения, пусть с этого момента прошло и не так много времени или того, кто несомненно являлся его родственником по крови, того, кто казался ему очень знакомым и родным?

Причем, времени рассуждать просто-напросто не было. Тиранозаврик и не пытался это делать. Он просто доверился инстинкту, доставшемуся ему от бесчисленных поколений предков. Тот нашел решение в доли секунды и, починяясь его выбору, подчиняясь зову крови, тиранозаврик прыгнул, раскрыв пасть, для того чтобы вонзить клыки в тело врага.

74

Теперь их разделяло всего несколько десятков шагов, и у Миротворицы отпали все сомнения.

Нарушитель порядка обзавелся защитником.

Пусть. Это все равно не поможет. Скорее всего, ему уже ничто не поможет. Слишком совершенным телом она в этот раз разжилась. Телом, прямо приспособленным для убийства, идеально подходящим для ее миссии, в данный момент близящейся к концу.

Еще несколько десятков шагов...

Единственное, что ей не нравилось, это меч, в лапах у хвостатого, с острой мордочкой защитника. И меч этот был не простой, весьма непростой. Она чувствовала, точнее — она знала, что прикасаться к этому мечу не стоит. Иначе ее миссия провалится. А это будет нехорошо, совсем нехорошо.

Впрочем, зачем прикасаться? Если защитник некроманта, как это частенько бывает с ними в последний момент, не струсит, то она просто воспользуется ростом и весом. Ей вовсе не нужно с ним сражаться. Достаточно выбить меч, а потом раздавить защитника, словно жука.

Собственно, жуком он и был. Мелким, пакостным, суетящимся под ногами созданием, достойным лишь того, чтобы кто-нибудь его раздавил. Тщедушное существо, неспособное оказать сопротивление, осмелившееся в своей глупости заступить ей дорогу.

Обдумывая все это, Миротворица сократила расстояние до зверька чуть ли не вполовину.

Еще совсем немного и она, сокрушив его, доберется до нарушителя. А там...

Из расположенных неподалеку кустов-незабудки метнулся кто-то маленький, незнакомый...

Незнакомый?

Произошло самое неожиданное. Злость, поддерживавшая контакт с ее идеальным телом куда-то пропала, уступив место удивлению и другому чувству, странному очень теплому, названия которому миротворица не знала, да и не хотела знать.

Вот такого подвоха от своего тела она не ожидала, никак не ожидала. Более того, поскольку питавшая их контакт энергия ненависти иссякла, это тело — предатель, попыталось избавиться от Миротворицы, лишить ее телесной оболочки. И так мощно, что сопротивляться этому она не смогла.

Случись подобное немного дальше, ей пришлось бы искать другое тело. А подыскать хорошее, по всем параметрам подходящее тело, — не шутка. И конечно, это требовало некоторого времени. Нарушитель, кстати, не преминет воспользоваться отсрочкой в свою пользу.