Меч с человеком. Дилогия
Шрифт:
– Я видела, что ты приготовил им, Арким, – в голосе Эднагины сквозило ярое неодобрение. – Это слишком жестоко.
Нептаин молча повернулся к ней и уставился прямо в глаза. Его взгляд говорил что-то вроде «не начинай».
– Нет, пусть говорит, – произнёс я. – Да, мы плохие, при нас уровень жизни простых горожан Лоодрейна стал таким невыносимым для остальных обитателей этого мира, что доблестное воинство Реттира пришло спасти наш город от гнёта свободы и равенства. Ты сама понимаешь, что это не мы их пригласили? Впрочем, чего я распинаюсь перед фанатичкой? Ты знаешь мою позицию, я знаю твою. Достаточно трындеть. Но если выкинешь что-нибудь «гуманистическое», я испепелю тебя без лишних сомнений, а твой обугленный труп вывесят на городской стене, вот здесь. Имей это в виду, когда зачешется.
Ей
К счастью для меня, принцип «чем больше самоубийц – тем меньше самоубийц» работает прекрасно.
До утра мы с Непом проверяли реквизит для предстоящего кровавого спектакля. Я лично выявил несколько раздолбаев, которые не почистили оружие, а одному было слишком тяжело носить глухой шлем, настроение у меня было хорошее, поэтому Неп ограничился лишением их следующей зарплаты. Боевые мы не трогаем, да, денежки большие даже по меркам городских мастеров, это влетит нам в копеечку, но денег у нас сейчас куры не клюют, даже сейчас, несмотря на грядущий штурм, мастерские продолжают работать. Вот когда нас отсекут от снабжения извне – вот тогда придётся всё остановить и переходить на пайки по карточкам…
Начало штурма застигло нас на проверке командного центра. Затрубил рог, это здесь что-то вроде универсального средства подачи команды своим войскам и одновременного уведомления противников о начале вашей атаки.
Неп вышел на стену и приподнял меня, чтобы я мог получше рассмотреть атакующие формации.
– Огонь по моей команде, – приказал я.
– Огонь по моей команде! – громко провозгласил Нептаин.
Масса реттирских солдат двигалась к стенам. Их тут тысячи, они снабжены лестницами, таранами, у кого-то верёвки с кошками, а передние ряды несут щиты.
Условную зону открытия огня мы обозначили красными флажками. Когда половина войск Реттира пересекла флажки, я уведомил Непа:
– Открыть огонь.
– Открыть огонь! – громко приказал Нептаин.
Дульнозарядные мушкеты из дерьмовой стали имели ресурс около пятидесяти выстрелов стандартным зарядом, качество их оставляло желать лучшего, но их было очень много. Были также ручные бомбарды, заряжаемые свинцовой картечью. Статистически одна из двадцати бомбард взрывается в руках пользователя при каждом залпе, поэтому у стрелков утроенные боевые, составляющие целых три золотые монеты. Несмотря на феноменальную оплату, желающих обучаться удалось найти с трудом. Есть, конечно, элитные бомбарды из качественного металла, но все они сейчас в руках регулярных войск, простые солдаты вынуждены довольствоваться массовыми поделками. Это не какая-то злобная жестокость, отнюдь нет. Мы банально не могли себе позволить вооружить всех качественным оружием из всё ещё дорогой стали. Пусть богатую руду к нам везли со всех уголков известного мира, несмотря на несогласие с нашим образом жизни, но её мировая выработка всё равно была слишком низкой, чтобы удовлетворить наши потребности. Нельзя забывать, что здесь развитие колеблется на уровне земных Тёмных Веков, причём аналога развитой Римской империи нет и не было никогда, то есть никто ничего не забывал, а просто не знал изначально.
Дымного пороха у нас ровно на одну осаду, поэтому очень важно сейчас нанести максимальный шокирующий урон.
Реттирцы в массе своей были экипированы не слишком хорошо. Передовые подразделения – да, в хорошей броне, панцырях, некоторые в бригантинах, вошедших в моду среди успешных наёмников, стальные шлемы, достойное оружие, это всё, конечно хорошо, но за ними следовала основная масса воинства, представляющая из себя самое махровое ополчение: кольчуг нет практически ни у кого, не каждый снабжён шлемом, вооружены топорами и короткими копьями, мечей не встречается вообще. Топоры в целом не самое популярное в данной местности оружие, но реттирцев вооружал явно не дурак, знал этот неизвестный, что у Лоодрейна с экипировкой солдат всё очень и очень хорошо. Мечи против наших большей частью бесполезны, так как кольчуги – это у нас что-то вроде тренда прошлого сезона среди
столичных модниц: есть у всех, но уже не комильфо выходить в этом на улицу. Бригантины из дрянного железа есть у всех, кто на стенах, из дрянного, но железа. В качестве личного оружия, помимо коротких дульнозарядных мушкетов, которые реально будут применены на один выстрел, имеются длинные штыки, а если этого будет мало, то короткие тесаки и небольшие каплевидные щиты, достаточные для отражения удара.Науку перезарядки мушкетов вбивали во всех, но я реалист. Едва ли восьмая часть усвоила хоть что-то, поэтому на интенсивную стрельбу можно не рассчитывать. Да и боятся. Разрывы бомбард помнят все…
Тем не менее, первый залп дали все. Погода стояла безветренная, дыма очень много, но смею надеяться, что он быстро осядет к основанию стен. А если нет, то артиллерия всё равно стреляет по заранее отмеченным ориентирами. Кстати…
– Артиллерия – огонь! – это Нептаин действовал согласно плану отражения штурма.
Дым от мушкетно-бомбардного залпа действительно начал постепенно оседать, открывая вид на движущиеся вперёд войска Реттира, слегка смешавшиеся от необходимости перебираться через трупы, оставшиеся от первых рядов.
Безоболочечные свинцовые пули наносили страшные увечья, уродовали тела своих жертв и заливали окружающих их кровью и ошмётками крови с внутренностями. Женевской конвенции ещё нет, а также у меня нет налаженного производства томпака и мельхиора для оболочек, а также нет технологии и специалистов, чтобы устроить всё это счастье. Но так даже лучше! Когда тебе в лицо прилетает содержимое головы твоего старого товарища, который секунду назад был жив – это очень сильно деморализует. Цельнометаллические оболочечные пули не дают такого эффекта.
Встречающиеся на пути капканы с громким лязгом отрывали им ноги, бронзовые копья вонзались в тела снизу, а волчьи ямы убивали упавших и мешали следующим за ними идти вперёд. Сокрытый грязью мелкий «чеснок» прокалывал пятки, превращая воинов в обузу для соратников. Это настоящее поле смерти, жестокое к любому вошедшему в него.
Тем не менее, реттирцы упорно шли вперёд, переступая через поверженных соратников и умирая от ловушек.
И тогда ударила артиллерия.
Артиллерийские башни были плотно набиты медными пушками. Башня справа от нас недавно была названа Церковной, так как по слухам все пушки в ней были отлиты из расплавленных колоколов церкви Добробога. Брехня, конечно.
На Церковной башне, кстати, установлено пятнадцать орудий с заранее предустановленным наведением. Артиллеристов у нас мало, человек пять на весь город, это те, кто оказался способен понять математические принципы, которые им втолковал через меня Нептаин. Они-то и занимались наведением всех орудий под моим надзором. Мы сожгли очень много чёрного пороха на пристрелку, но оно того стоило: почти слитный залп из десятков орудий картечью с возвышения – это не то, что хочется пожелать даже врагу.
Жужжащая смерть собрала свой кровавый урожай со всех рядов, а не только с первых, которым, впрочем, досталось больше всех. Теперь дым не заволакивал обзор, поэтому мы воочию наблюдали как из рядов реттирцев вверх взмывают оторванные конечности, элементы экипировки и брызги крови.
К тому моменту суетящиеся солдаты на стенах закончили перезарядку.
– Стрелки! Огонь! – выкрикнул Нептаин, увидев, что в целом все перезарядились.
Залп. Но выстрелили далеко не все. Кто-то напутал с порядком снаряжения боеприпаса, а у кого-то оружие взорвалось прямо в руках. Таких уже оттаскивали в тыл санитары. Да уж, в городе будет много слепых или полуслепых после этой осады…
Хорошо если четверть сумела дать второй залп. Впрочем, реттирцам хватило и этого. Второй залп стал свидетельством того, что этот кошмар не закончится, что это не кровавый фокус на один раз, а налаженная практика. И они дрогнули, а затем побежали.
Артиллерийский залп послал им в спины ещё около ста пятидесяти килограмм картечи, которая нанесла ужасающие потери.
– Собрать раненых реттирцев, – распорядился Неп, уходя с башни.
Нет никакого коварного плана по дальнейшему использованию раненых в своих целях, это просто акт гуманизма. Специальные отряды вышли в поле и начали собирать раненых.