Меч Юга

– Будь ты проклят, Херрик!
– Мышцы его горла напряглись от силы отчаянного крика.
– Бууудь прооооклят!

И он вывалился из седла на землю.

* * *

Базел и Чернион уставились друг на друга, когда Кенходэн рухнул на окровавленную землю, но Венсит спрыгнул с седла Бирчалки и склонился над ним. Он перевернул его на спину и почувствовал сильный, медленный пульс у него на горле.

– Боги, Кровавая Рука! О чем это он?
– прошептала Чернион.

– Что касается этого, я не имею ни малейшего представления, пограничный страж, - ответил Базел почти рассеянно.

– Действительно говорят, как странные вещи преследуют волшебников повсюду.

– Странно!
– Чернион была потрясена до глубины души.
– Кровавая Рука, я больше ничего не хочу знать - не сейчас. Я пойду прослежу, чтобы никто не сбежал. Потом я собираюсь понаблюдать, пока вы разберетесь с этим делом!

– Как пожелаешь.

Базел смотрел, как она уносится галопом, и не винил ее за страхи.

<Я тоже>, - безмолвно сказал Уолшарно в пещерах своего разума. <Я никогда не слышал ни о чем подобном, брат.>

– И я не больше, - ответил Базел.

Он медленно спешился и почистил свой клинок, при этом одним плечом упираясь в высокий, крепкий бок Уолшарно, и ему был необходим этот контакт. Он с самого начала распознал смертоносность Кенходэна, но сейчас все было по-другому. В фехтовании молодого человека была плавность, смертоносная эффективность, какой он никогда ни у кого не видел. Это также не было простым совершенством формы, потому что не было никакой формы, никакого использования выученных и отработанных парирований, порезов, выпадов, ответных выпадов. Меч Кенходэна просто был там, где ему нужно было быть, в тот самый момент, когда ему нужно было быть там. Не было ни одного лишнего движения, ни малейшего колебания, ни даже какой-либо мысли. Это даже не был инстинкт, ибо, чем бы он ни был, он уходил еще глубже, за пределы мышечной памяти, в нечто почти... сверхъестественное.

Базел Бахнаксон знал себе цену в обращении с клинком, именно так он посоветовал Кенходэну проверить себя в ту первую ночь в "Железном топоре". И все же, закончив чистить свой меч, он понял, что даже он - защитник Томанака и победитель в двухстах боях, каким бы он ни был, - никогда не смог бы сравниться с тем, что они с Уолшарно только что видели в нападении Кенходэна.

<Я мог бы пожелать, чтобы это был момент, когда Он счел нужным предоставить нам немного дополнительной информации>, - сказал скакун. <Я знаю, что Он не водит своих защитников за руку, но я бы ничуть не возражал, если бы Он мог хотя бы намекнуть пару раз.>

– Да?
– Базел коротко улыбнулся, наполовину прижав уши, и вложил меч в ножны.
– Я бы не воспринял ни малейшего намека неправильно в отношении самого себя. Тем не менее, думаю, что это так, как будто Он уже сказал нам, что нам действительно нужно знать.

<Я согласен, брат. Но это не значит, что я не могу желать большего, не так ли?>

Базел фыркнул в знак согласия и медленно прошел вперед, чтобы опуститься на колени рядом с Кенходэном и уставиться на волшебника. Уолшарно последовал за ним, встав у него за спиной, и Венсит поднял глаза.

– Венсит.

Голос Базела был таким неумолимым, каким дикий волшебник его когда-либо слышал, и он узнал бурю вопросов, связанных с его именем.

– Это... был не Кенходэн, - сказал он наконец, осторожно.

– Что?
– Базел сел на корточки, уставившись на него, прижав уши.

– Это была тень его прошлого, Базел.
– Венсит положил один из рюкзаков разбойников под голову Кенходэна. Теперь он убрал волосы со лба Кенходэна, его прикосновение было нежным, как у любовника, и посмотрел на него сверху вниз.
– Он выбрал свое имя, чтобы высмеять свое невежество, но то, кем он был, остается, борясь за то, чтобы выбраться наружу. Этого никогда не произойдет - не полностью, - но... части все равно прорвутся. Вот как случилось на этот раз.

– Но что?..

– начал Базел, затем остановился, когда глаза Венсита, горящие колдовским огнем, поднялись, как нацеленные арбалеты.

– Должен ли я сказать это тебе, а не ему?
– строго спросил волшебник, и Базел быстро покачал головой.

– Нет, - сказал он.
– Но все ли с ним будет в порядке, Венсит?

– "Все в порядке"?
– Венсит покачал головой, во рту у него было горько.
– Сколько я себя помню, люди спрашивали меня, был ли кто-то или что-то "в порядке"! Не каждый может быть тем, что это должно означать, Базел!
– Градани отшатнулся от дикого отчаяния в голосе Венсита.
– Некоторым людям не дают возможности когда-либо снова быть "в порядке". У них нет такого выбора, такого благословения. Все, чем они могут быть, - это тем, кем - и чем - они должны быть, обычно для других, и слишком часто эти другие даже не догадываются, что они дали - что они потеряли - для них. Я бы уничтожил миры ради Кенходэна, Базел. Я бы свалил в кучу тела его врагов отсюда до Контовара и обратно, чтобы восстановить то, что он потерял, и я не могу! Только один человек во всем мире, возможно, когда-нибудь сможет помочь ему восстановиться из руин, снова сделать его цельным, и даже тогда человек, которым он станет, никогда не будет тем, кем он был. И я знаю это, Базел. Я знаю это, и я не могу поделиться этим с ним, и кем это делает меня?

Базел пристально посмотрел в страдальческое лицо Венсита из Рума, затем потянулся через Кенходэна, положив по одной руке на каждое из плеч волшебника.

– Это я слышу тебя.
– Его глубокий голос был еще глубже, чем обычно, его глаза потемнели.
– Но я попрошу тебя сейчас сказать мне, можем ли мы с Уолшарно что-нибудь сделать. Мы не допустим, чтобы он еще больше пострадал от этого, если вообще есть что-то, что мы могли бы сделать, чтобы предотвратить это.

– Нет, - мягко сказал Венсит.
– Он даже не вспомнит об этом. Его здесь не было.

– Что?

– Тени прошлого, Базел, - пробормотал волшебник, затем медленно покачал головой.
– Не обращай на меня внимания; он поправится.

Он еще раз погладил рыжие волосы, а затем поднялся. Его движения были быстрыми, сосредоточенными, намеренно возвращенными к цели.

– Хватит! Мы не будем исправлять положение, стоя здесь, пока он не проснется. Нам нужно принять решения. Например, - он повернулся к мулам, - что с этим делать.

– Да.
– Базел воспринял смену темы как можно буквальнее и начал открывать пакеты, хотя его взгляд часто возвращался к своему другу.

– По-моему, у нас проблема, - сказал он вскоре.
– После всего случившегося здесь целое состояние, ошибки быть не может.

– Действительно.
– Волшебник осматривал другую пачку.
– Золото, серебро, специи, шелк - и кое-что еще. Свиток стихов Дорфаи из Сараманты, написанный его собственной рукой, Базел.

– Томанак!
– Базел покачал головой.
– Брандарк был бы готов убить за такое! Я вообще не имею ни малейшего представления, что с этим делать.

– Прости меня, но разве ты здесь не защитник Бога справедливости?
– насмешливо спросил Венсит.

– Да, так и есть. И не будешь ли ты так любезен рассказать мне, что Уолшарно и я можем сделать со всем этим в центре Колвании?

– Ты всегда мог бы претендовать на это по праву завоевания, - с улыбкой предположил Венсит.
– Кажется, я припоминаю, что Томанак не совсем одобряет боевые трофеи, честно полученные от воров и убийц.

– Может быть, так оно и есть, но мы не собираемся приезжать сюда со всей жадностью ради такого, как это.
– Базел указал на груду вьючных рамок.
– Я думаю, что Томанак не был бы так счастлив, если бы мы хотели сделать что-нибудь в этом роде.
– Он покачал головой.
– Нет, нам лучше как-нибудь вернуть это.