Мечебоец

– Уже, – отчеканил Яромир, – все готово, ратники ждут. Но одну печать кто-то стер, именно в этом месте собираются ведьмаки и упыри, одного из пастырей мы все-таки проморгали.

– Проклятье! – разозлился Слав. – Кто это сделал?

Яромир откинул полог и втащил внутрь пьяного в дрыг дружинника. Молодой парень лет двадцати едва держался на ногах.

– Пастырь? – спросил Слав у сотника.

– Неа, – отозвался Яромир, – эта пьянь залила глаза и пошла не в ту сторону, перешагнув печать. Его поймали и скрутили, но было поздно.

– Свяжи его покрепче, – приказал Слав. – Если выживем, устроим суд, а нет, значит, такова наша судьба.

– Стража, – крикнул Яромир и, дождавшись появления двух ратников в доспехах, приказал, – этого связать, дадите сбежать, займете его место. Все ясно?

Ратники кивнули и выволокли парня из шатра Слава.

– К месту, где разорвана печать, стяни побольше умелых дружинников, там будет самое жаркое место.

– Будет сделано, – отрапортовал Яромир.

– Ну, пойдем, глянем на наших орлов, – сказал седой воевода и в сопровождении сотника вышел из шатра.

В этот момент нежить пошла на приступ. Ратники стояли двойным кольцом: первыми – копьеносцы и меченосцы, не дающие пробиться нежити к лучникам, бьющим из-за спин. Борта телег завалены трупами нежити, вокруг раздается вой, брань, предсмертные хрипы. Но дружинники встали насмерть. Вскоре нежить отхлынула, прекратив штурм по всему периметру, и стала прощупывать оборону в конкретных местах.

– Упыри! – заорал кто-то.

Сразу несколько сотен стрел ударили по падающим на лагерь летучим кровососам. Через час нежить перебили. Крестьяне стаскивали трупы в одну кучу, женщины вырезали стрелы. Все это проходило под бдительным присмотром дружинников.

– Мы потеряли около сотни ратников убитыми и вдвое больше ранеными, – доложил Темир, принявший командование над всеми воинами. – Крестьян пострадало немного. Все, кто был укушен, обнаружены. Таких всего с два десятка.

– Как поступил? – спросил Слав, зная ответ.

– Убили.

Слав кивнул, именно такой приказ он отдал три дня назад, никто не возражал, все понимали, что может произойти, если этого не сделать.

Часам к десяти трупы были сожжены, стрелы собраны, раненые уложены в повозки. Все члены вольной дружины собрались вокруг невысокого холма, на котором стоял шатер предводителя. Слав вышел и остановился у входа, где стоял палач в красном колпаке, опираясь на огромный топор.

– Сегодня ночью, – громко сказал седой парень, – был нарушен мой приказ – один из ратников пьяным вышел за телеги и стер одну из печатей сварога. Из-за него мы потеряли много храбрых дружинников. Их смерть на его совести. И посему я выношу свой приговор. – Слав сделал паузу и осмотрел стоящих в молчании людей. – Смерть! – на одном дыхании выкрикнул он. – Если есть те, кто хотят выступить в его защиту, пусть выйдут вперед.

Люди, собравшиеся у холма, продолжали стоять на месте, сохраняя тишину.

Слав махнул рукой, и двое ратников вытащили связанного парня. Тот уже протрезвел и вполне осознавал, что с ним сейчас произойдет, поэтому пытался вырваться, осыпая отборной бранью стражей, сотников, Слава и всех присутствующих.

– Тебе есть, что сказать? – спросил Слав.

Парень выдал очередной поток ругательств.

– Где ты взял вино? – продолжил допрос Слав.

– Мне дал его один из крестьян, – отозвался парень, – сказал, чтобы я выпил за его здоровье. Я только хотел хлебнуть всего один глоток, но никак не мог остановиться. А потом я услышал приказ десятника идти в сторону печатей.

К уху Слава склонился стоящий рядом с ним Радко.

– Его опоили вином с хмель-травой. Пока не выпьешь его до дна, жажда не пройдет.

Слав кивнул.

– Ты можешь опознать того крестьянина?

– Нет, воевода, – успокаиваясь, сказал парень, – было темно, а он скрыл свое лицо под капюшоном.

Слав стал усиленно думать, что делать дальше. Вспомнилась крепость Вал, где его обвинили в смерти сына оружейника, и как толпа за его спиной молчала.

– Я отменяю свой приговор, – наконец, сказал он. – Получишь десяток плетей за свой поступок. Но если встретишь того человека, приведи его ко мне. Ты понял?

– Спасибо, воевода, – падая на колени, произнес парень.

Следуя приказу Слава его тут же отволокли на импровизированную плаху, и палач, сменив топор на плеть, исполнил приговор.

– Этого он никогда не забудет, – сказал Радко, догнав Слава, когда обоз тронулся к гряде.

– Плевать, забудет или нет. Я сохранил ему жизнь по другой причине, он теперь из кожи вон вылезет, но найдет того крестьянина, а скорее всего, волчьего пастыря.

Радко кивнул.

– Наверное, ты прав, – сказал он и, пришпорив коня, поскакал к передней телеге

Спустя четыре часа первого вересня (сентября) головная телега вошла в проход между горами.

Глава одиннадцатая. Возвращение в долину.

Слав тайком приложился к малахитовой чарке, вот уже двое суток он не давал себе спать. Он прекрасно помнил, как они с Рысью и Радко шли по долине несколько недель назад, постоянные атаки нежити не давали сомкнуть глаз. А сейчас? Обоз прошел через болото, не встретив там ни одного топляка. Болотная хозяйка, словно почуяв, какая сила прет, убрала своих слуг подальше от дороги, по которой, вытянувшись в нитку, тащился длинный обоз. Как только дозорная сотня приблизилась к болоту, Слав приказал, чтобы с каждой телегой шло по два ратника, отбиваться от топляков, и вот теперь ничего. Хлопот, правда, хватало и без нападений. Колеса телег вязли в болотной жижи, волы и тяжеловозы ревели, но ничего не могли поделать. Люди тащили телеги на руках. Выбравшись из болота почти все, кроме головной и тыловой сотни, что шли налегке верхами, повалились в траву и просто не могли сдвинуться с места.

— Слав, люди устали и сегодня больше идти не смогут, – сказал Радко, глядя, как солнце медленно скользит по небосклону. — Скоро стемнеет. Нужно становиться лагерем.

– Поднимай всех, идем еще полчаса, нужно уйти от топи, как можно дальше, — приказал Слав, глядя на болото, по которому из глубины уже плыла к берегу полоса рваного тумана. – Если нас окутает туман, то завтра к утру в лагере будут одни ведьмаки и вовкулаки, поровну с упырями.

Радко кивнул и поспешил к сотникам и старостам, так стали называть тех, кто вел крестьян. Через пять минут раздались звучные команды, и люди, устало поднимаясь, подталкивая телеги, чтобы измотанным быкам было полегче, тронулись в путь.

– Отряди людей и пять пустых телег из-под продовольствия, – приказал Слав старосте крестьян, — нужно заготовить как можно больше дров. Лагерь должен быть освещен, как ночь на Перунов день. Темир, — позвал Слав, бывшего смоленградского воеводу, – выдели сотню для охраны лесорубов.

— Где я тебе свободную сотню найду?
– - сердито забубнил воевода. – Две впереди, две сзади, остальные обоз по бокам сторожат. Еще две валяются ранеными по телегам.

– Темир, – слегка повысив голос, сказал Слав.