Меченый (Заступник) (др. перевод)

Пожалуй, самым удивительным казалось то, что у человека не было оружия. Свечение исходило, похоже, от метки, нарисованной или вытатуированной на лбу. Арлен перевел взгляд на следующее изображение и увидел, что демон и его армия бегут, а люди триумфально потрясают копьями.

Юноша старательно скопировал метку со лба мужчины в свою тетрадь.

Шли дни, еда таяла. Остаться в Анох-Сане означало обречь себя на голодную смерть. Арлен решил выступить на рассвете в Форт Райзон. В городе можно будет снять деньги со счета, купить лошадь, припасы и вернуться.

Но как же мучительно покидать Анох-Сан, не разгадав и малой доли его тайн! Многие тоннели обрушились, и нужно время, чтобы разобрать завалы; во многих зданиях могли быть подземные ходы. В руинах сокрыты ключи к уничтожению демонов, и отыскать их Арлену снова мешает желудок.

Подземники поднялись, пока он размышлял. Они стекались к Анох-Сану тысячами, хотя добычи здесь не водилось. Возможно, они считали, что люди однажды вернутся, а может быть, им нравилось господствовать в городе, который некогда бросал вызов их племени.

Арлен встал и подошел к краю меток, глядя на пляску демонов в лунном свете. В животе забурчало, и он не впервые задумался о природе подземников. Это волшебные создания, бессмертные и чуждые человеку. Они разрушают, но не созидают. Даже их трупы сгорают, а не гниют, питая растения. Но он видел, как они едят, мочатся и испражняются. Так ли противоестественна их природа?

Песчаный демон зашипел на него.

— Кто ты? — спросил Арлен, но тварь лишь тщетно бросилась на метки, досадливо зарычала и поплелась прочь.

Арлен смотрел вслед чудовищу, и мысли его были мрачны.

— К Недрам, — пробормотал он и выскочил из защитного круга.

Подземник развернулся и напоролся на меченые костяшки пальцев Арлена. Удары кулаков пронзали захваченную врасплох тварь, словно молнии. Демон умер, не успев понять, что происходит.

Другие подземники потянулись на шум, но осторожно, и Арлен успел вернуться в здание, прикрыть метки, втащить жертву и восстановить круг.

— Посмотрим, есть ли от тебя хоть какой-то прок, — сказал Арлен мертвому чудовищу.

Он вскрыл песчаного демона острым осколком обсидиана с нарисованными режущими метками и с удивлением обнаружил, что под прочным панцирем скрывается такая же беззащитная плоть, как у него самого. Мышцы и жилы были жесткими, но не больше, чем у обычного дикого зверя.

Тварь омерзительно пахла. Вонь черного ихора, служившего демону кровью, разъедала глаза и драла горло. Задержав дыхание, Арлен вырезал кусок мяса и энергично встряхнул, чтобы избавиться от лишней жидкости. Затем он подвесил мясо над костерком. Ихор задымился, постепенно сгорел, и запах стал терпимым.

Когда оно прожарилось, Арлен взял темный вонючий кусок и словно вернулся в далекое прошлое. Однажды он поймал рыбу со скользкой коричневой чешуей, и Колин Тригг заставила ее выбросить. «Не ешь то, что выглядит нездоровым, — сказала травница. — Мы то, что мы едим».

«Значит, я стану демоном?» — подумал он, посмотрел на мясо, собрался с духом и откусил.

Часть IV Лесорубова Лощина 331–332 п. в

Глава 25 Новая площадка 331 п. в

Дождь полил сплошной стеной, и Рожер прибавил ходу, проклиная свое невезение. Он и сам собирался покинуть Пастуший Дол, но не в такой спешке и не при таких обстоятельствах.

Конечно, пастух был в своем праве. Ну да, мужлан больше заботился о своей отаре, чем о супруге, и она сама заманила Рожера в постель, но разве приятно вернуться домой пораньше из-за дождя и обнаружить, что твоя жена кувыркается с пришлым парнем?

Вообще-то, даже хорошо, что льет дождь, не то обманутый муж поднял бы половину пастухов в погоню. Местные мужчины очень ревнивы — небось потому, что часто оставляют своих женщин в одиночестве, отправляясь пасти драгоценные стада. У пастухов плохое чувство юмора. Им не нравится, когда шутят с их женами или отарами…

Пастух гонялся за Рожером по комнате, пока жена не запрыгнула ему на спину, что позволило жонглеру схватить сумки и выскочить за дверь. Сумки у Рожера всегда были наготове. Этому его научил Аррик.

— Ночь, — пробормотал Рожер, ступив в большую грязную лужу. Холодная вода просочилась сквозь мягкий кожаный сапог, но юноша не осмелился остановиться и развести костер.

Он поплотнее завернулся в лоскутный плащ. И почему ему все время приходится убегать? За последние два года он успел не меньше трех раз пожить в Запечном Углу, Опушке и Пастушьем Доле, но все равно ощущал себя чужаком. Местные рождались и умирали, ни разу не покинув родной деревни, и всячески уговаривали Рожера остепениться.

«Женись на мне». «Женись на моей дочери». «Поселись у меня в трактире, и мы напишем твое имя над дверью, чтобы привлечь посетителей». «Согрей меня, пока мой муж в поле». «Помоги нам собрать урожай и перезимуй с нами».

Все их предложения означали одно: «Хватить скитаться, пора пустить корни».

И каждый раз Рожер немедленно отправлялся в путь. Приятно чувствовать себя нужным, но в качестве кого? Мужа? Отца? Работника? Рожер был жонглером и никем иным быть не желал. Стоит только сорвать колосок или помочь поймать отбившуюся от стада овцу, как тебя мгновенно превратят в кого-то другого.

Он коснулся златовласого талисмана в потайном кармашке и ощутил, что дух Аррика присматривает за ним. Рожер знал, что уловит разочарование мастера, если повесит свой лоскутный наряд на гвоздь. Аррик умер жонглером, и Рожер тоже умрет жонглером.

Как и обещал Аррик, деревушки отточили умения Рожера. За два года непрерывных представлений простой скрипач и акробат стал чем-то большим. Без руководства Аррика Рожеру пришлось окрепнуть и вырасти, изобрести новые способы развлекать людей в одиночку. Он постоянно выдумывал фокусы и разучивал мелодии, но прославился не только как фокусник и музыкант, но и как рассказчик.