Мечи против кубков

— Предлагаю продолжить светскую беседу в более безопасном месте. — Оба нелюдя странно переглянулись.

Я очень хорошо чувствовала их внутреннее напряжение и еще что-то неуловимо знакомое. Предчувствие опасности, буйствующий адреналин, заглушающий инстинкт выживания. В последние дни я несколько раз испытывала нечто подобное, так что узнала почти сразу.

Мы с Раулем быстро забрались на паром. А нелюди вдвоем столкнули тяжелый водный транспорт с отмели, задействовав магическую силу. Затем старший хлопнул по плечу младшего, уменьшился, подлетел к нам и уселся рядом с зубчатым колесом, через которое проходил вылезающий из-под воды канат. Он тянулся над нашими головами, а потом, через второе колесо на другом краю парома, уходил под воду.

Колеса крутились как будто бы сами по себе, и паром двигался вперед достаточно быстро.

— С ним ведь ничего не случится? — устав напряженно вглядываться вперед и прислушиваться к тому, что происходит позади, я решилась побеспокоить погруженного в управление нашим транспортом нелюдя.

— С вашим другом? Если нам удастся сбежать, то его будут беречь…

— …как королевскую тиару, — закончила я фразу. — Вообще-то, я переживала за Иниэля, мне показалось, что…

— Иний постоянно рискует, он сам выбрал такую судьбу. И обычно он успешно выкручивается, сваливая вину на кого-то менее везучего. — Сарказма в голосе нелюдя было так много, что волнение почти не ощущалось. Но я все равно умудрилась его заметить. Просто от напряженной обстановки обострились не только слух и зрение, но еще и внутреннее чутье. Я даже ощущала слабый ветерок, дующий нам в спину…

Внезапно нелюдь очень тихо выругался. Причем я сразу поняла, что это какое-то очень витиеватое и совсем неприличное выражение, общий смысл которого я едва уловила.

А потом заметила и причину недовольства — нас преследовали несколько крылатых светлячков. Вроде бы трое… Нет, четверо!.. Нет, четвертым был Иниэль, потому что он, догнав одного из троицы преследователей, что-то сделал… и светлячок упал в воду. Два других разделились, один продолжил преследовать нас, а второй вступил в бой со смешливым полуфеем.

Я видела лишь сверкающие всполохи, красивые яркие полоски на темном фоне, то разлетающиеся, то слетающиеся, сталкивающиеся друг с другом. Видела, как одна из полосок стала менее яркой и более… рваной, неровной. Ее источник был поврежден, ранен. И меня пугало то, что я не знала, кто это. Иниэль или его противник?

— Верьте в него, — неожиданно попросил меня второй нелюдь, уменьшаясь и взмывая навстречу нашему преследователю. — И в меня…

Я даже замерла, немного ошарашенная этой просьбой. Совсем недавно эти же слова произнес Патрик, когда мы прощались перед открытием портала. «Вы, главное, верьте в меня». Наверное, это не простое совпадение и вера что-то значит, придает силы, не знаю…

— Я буду верить в Иниэля, а вы, лорд, верьте в его друга.

Рауль послушно кивнул, следя за сражением, проходящим практически над нашими головами. Противники даже иногда балансировали по канату, как канатоходцы.

А я вновь сосредоточилась на светлых полосах у берега. Не знаю уж, как правильно полагалось верить в фей, но я просто представляла Иниэля и старалась влить в него что-то — веру, силу, магию, нечто внутри меня, что должно было помочь ему победить. Глупо, конечно, но больше я ничем не могла помочь тем, кто вроде бы нас спасает. По крайней мере, карты считают так, а я привыкла им доверять.

Глава 42. Отвлекающие факторы

Или мы с Раулем хорошо верили, или просто наши нелюди оказались более опытными бойцами, но в конце концов Иниэль, явно раненный, судя по тусклости свечения и скорости полета, добрался до берега, а второй нелюдь вернулся к нам на паром. У него тоже была кровоточащая рана от чего-то острого и тонкого. Интересно, чем они тут сражаются, кроме магии? Я никакого оружия не заметила…

— Обеззараживать? Перевязывать? Чем мы можем вам помочь? — сразу же накинулась я на несчастного, едва он приземлился и притих, облокотившись о первый подвернувшийся выступ. Причем продолжая оставаться мелким светящимся человечком в испачканной кровью рубашке. Это был очень странный и страшный контраст. Ослепляюще яркие сине-голубые крылья; идеально сидящий строгий наряд; прекрасное лицо и золотистые локоны, спадающие на плечи… и медленно расползающееся по белоснежной рубашке кровавое пятно.

— Ничем. Если бы я был хотя бы на четверть человеком или полукровкой, как Иний, было бы проще, — проворчал нелюдь, морщась или от боли, или от приступа ксенофобии. — Но у меня среди родни даже дриад с эльфами не было, не то что людей…

Фей еще даже не закончил до конца свою мысль, как Рауль, присев на корточки, чтобы было удобнее, прикоснулся указательным пальцем к ране. И тут даже я на секунду ощутила резкий магический… удар… или, вернее, укус магии. В графа хлынул магический поток, наполняя его силой, которую мы, люди, можем спокойно впитывать.

Понадобилось меньше минуты, чтобы цвет кожи нелюдя из мраморно-белого стал более-менее естественным.

— Благодарю, — процедил он не слишком довольным голосом. — Я бы и сам справился!..

— Но мне это ничего не стоило. — Рауль, встав, хмыкнул и пожал плечами, всем своим видом показывая, что его помощь — просто пустяк, мелочь.

— Зато мне это будет стоить… — опять разворчался нелюдь. — Мы очень щепетильны, когда речь идет о долге, тем более таком крупном. К тому же вы впитали не только ядовитую магию клинка, но и часть моей. Это как обмен кровью в вашем мире…

Выдав все это, фей, продолжая оставаться мелким светлячком, перелетел к колесу впереди и устроился там. Несмотря на рану, нелюдь еще сохранил достаточно магии, чтобы управлять паромом. Мы помчались по воде почти со скоростью кэба министерства правопорядка, преследующего преступника.

Я сначала полюбовалась на недовольного фея, потом обменялась насмешливо-понимающими взглядами с Раулем и, убедившись, что мой граф в полном порядке, подсела поближе к нелюдю.

Минуты через три-четыре меня одарили раздраженным взглядом человека, которого настойчиво отвлекают от важного дела.

— А почему мы сразу не могли так ускориться? — вместо того, чтобы устыдиться, поинтересовалась я.

Понятно, что своим любопытством я действительно отвлекаю нашего спасателя. Но иначе я бы сейчас надоедала Раулю, делясь с ним переживаниями о Патрике.

Стоило мне задуматься о маркизе, сразу же внутри все леденело от страха. И если честно, мне было бы гораздо проще, знай я, куда ворваться с огнестрелом в руке. Но я не знала… и огнестрела у меня не было.

Единственное, что можно было сделать, — спрятаться у противников шантажистов, лишив последних возможности нами манипулировать. И надеяться, что мы не разозлим их до убийства Патрика.

Мне было хорошо известно, как действуют те, у кого есть рычаг давления. Они начинают его использовать сначала изредка, потом все чаще и чаще. Если же мы убедим их, что нас выкрали, то манипулировать нами станет сложнее. Мы же подневольные, сами решение принимать не можем. Так что шантажисты приберегут рычаг, чтобы нажать на него один или два самых важных раза.

Возможно, нас попытаются выкрасть обратно, так сказать «спасти», чтобы переманить на свою сторону.

В любом случае спокойное бездеятельное выжидание я бы долго не выдержала, сама бы попыталась сбежать и найти Патрика!.. Раз он пишет мне записки, значит его разум пока еще не сильно придавили?! Думать о маркизе, сражающемся за право мыслить самостоятельно, а не под влиянием проклятых нелюдей, было страшно. До слез.