Мечников. Избранник бога

— Даже после того, что он сделал, ты всё равно хочешь ему помочь? — удивился Олег. — Ох и не дано же мне тебя понять, Алексей.

Я не стал как-либо комментировать его слова, взял сумку с инструментами и прошёл к госпиталю. В его прихожей меня встретил вымотанный Илья Синицын. Синяки под его глазами расползлись чуть ли не до усов.

— О, Илья, так сегодня ты дежуришь? — пожав его руку, произнёс я.

— Да сегодня все как с цепи сорвались! — воскликнул он. — Через меня прошло человек десять. И вишенкой на торте оказался твой брат. Я себе места не нахожу уже целый час. Судя по его глазам и запаху технического спирта, вы с ним на нашем заводе смахнулись? По крайней мере аппаратуру нашу не уничтожили?

— Твоя меркантильность порой берёт новые рекорды. И тебя в этой ситуации волнует аппаратура? — усмехнулся я.

— Прости, Алексей, просто сегодня должно прийти письмо от отца. Ты его ещё не получил? Мне написал мой старый друг. Помнишь стражника — Владислава Опрелова? Он сказал, что к отцу приезжали военные. Они о чём-то беседовали весь вечер. Думаю, это как раз на нашу тему, — объяснил Илья. — Тебе пока письмо не приходило?

— Нет, мне было немного не до того. Давай только обсудим этот вопрос чуть позже. Сейчас мне нужно заняться братом, — я прошёл в главный зал госпиталя. Илья последовал за мной. — Ты уже обработал его глаза?

— Обработал образовавшиеся корки тем раствором-антисептиком, который ты создал. Немного поднял ему давление лекарской магией. Судя по шраму на бедре, крови он потерял много, — сказал Илья.

— Но лечить глаза ты пока не решился?

— Нет. Я, конечно, примерно понимаю их структуру, но… Уж слишком сложный это орган. Тем более Игорь сказал, что ты сам сюда придёшь. Я решил дождаться тебя. Вряд ли ты мне спасибо скажешь, если я случайно окончательно лишу Кирилла зрения.

— Тоже верно, лучше давай действовать вместе, — подытожил я.

Мы прошли к кровати, на которой лежал мой старший брат. Кирилл уже проснулся. Он громко стонал и ворочался, однако подняться с кровати не мог, поскольку Илья приковал его ремнями.

— А вот это ты правильно сделал, — похвалил Илью я. — Он сейчас и окружающим, и сам себе навредить может.

— Алексей?! — прорычал Кирилл. — Что ты натворил? Ты воспользовался мной, чтобы переубедить отца! Лучше бы ты убил меня!

— Я бы не стал тебя убивать в любом случае, — спокойно ответил я. — Зато теперь восторжествовала справедливость. А теперь перестань буянить, мы с коллегой восстановим твои глаза.

— Тщетно, я уже попытался, — буркнул он. — Кажется, это — конец. Лекарская магия здесь уже не поможет.

— Это не тебе решать, — ответил я, а затем аккуратно приподнял веки Кирилла.

И ужаснулся. Ожог оказался глубже, чем я думал. Вторая или третья степень. Повреждена не только роговица со стекловидным телом. Спирт попал на склеру и, кажется, даже добрался до более глубоких структур глаза.

Но как такое могло случиться? Я готов поклясться, что ожог был меньше!

Точно… Видимо, Кирилл сам допустил ошибку. Неправильно восстановил структуру глаза, снял корку и пропустил спирт ещё глубже.

— Похоже, он прав, Алексей, — сказал Илья. — Тут уже ничего…

— Нет, — перебил его я. — Готовь свои витки, Илья. Придётся очень непросто.

Здесь понадобится микрохирургическая точность.

В противном случае первый наследник рода Мечниковых навсегда останется слепцом.

Глава 12

Ситуация оказалась не так уж и проста, как я думал. Поэтому я жестом показал Илье Синицыну, что мы начнём нашу лекарскую операцию с усыпления Кирилла. Я быстро достал из сумки склянку с препаратом для анестезии. Мы изготовили его из Уни-Грибов. Протестировали всего пару раз. Один раз на мне, а второй раз — на Илье.

В идеале нужно научиться подавать такой наркоз через маску, но пока что у нас таких возможностей нет. Придётся вводить вещество в вену с помощью шприцов.

Хоть Кирилл и сопротивлялся, но мне всё же удалось ввести его в медикаментозный сон. Боли в этом состоянии он точно не почувствует. Когда мы с Ильёй тренировались, он даже пробовал в мою брюшную полость проникать. И я не проснулся.

Разумеется, после этого мы все следы хирургического вмешательства залечили с помощью своей магии, но факт остаётся фактом — это вещество не даёт пациенту чувствовать боль. И, как мне показалось, не оставляет за собой никаких побочных эффектов. Я после выхода из наркоза чувствовал себя прекрасно, как и Илья.

— Строго следуй моим указаниям, — попросил я Синицына. — Выпускай лекарскую магию только после того, как я тебе дам сигнал.

Хорошо, что я заранее уравновесил витки с помощью лекарской плиты дяди. На всякий случай разделил их на половины. Всё-таки нельзя исключать риск, что мне и прямыми витками предстоит воспользоваться, и обратными. А то на лечение Кирилла я истратил уже всю половину магии лекарской чаши ещё на заводе.

— Итак, друг, слушай меня внимательно, — прошептал я, осматривая глаза спящего Кирилла. — У нас повреждено несколько оболочек. Роговица, склера, стекловидное тело. Но всё это мелочи в сравнении с тем, что произошло глубже.

Здесь явно наблюдается иридоциклит. Воспаление радужки и окружающего ее связывающего аппарата. Другими словами, один из главнейших органов оптический системы глаза может быть навсегда потерян. Как и зрение моего старшего брата.

— Погоди-погоди, — произнёс Синицын. — Я всё понял, но кое-что осознать никак не могу. Каким образом ты обнаружил повреждения столь глубоких структур глаза? Лично я ничего не вижу.

И вправду! То, что повреждена роговица, очевидно нам обоим. Роговица представляет собой самую наружную защитную оболочку глаза. То же касается и склеры. Она — лишь продолжение роговицы, которое окружает глаз внутри черепа.

Стекловидное тело — это вся водянистая влага глаза, которая придаёт ему форму. А вот с радужкой всё куда сложнее. В данном случае воспаляется зрачок — гибкая структура, которая определяет фокусировку. Сужается, если человеку нужно смотреть вдаль, и расширяется, если он смотрит вблизи.

А уж если воспаление распространяется дальше — на цилиарное тело и переднюю камеру глаза, то патологический процесс набирает совсем неблагоприятные обороты.

Однако вопрос Синицына остаётся открытым. А как я это понял?

Без офтальмоскопа и нескольких других изобретений определить точный уровень повреждений практически невозможно. Я ведь и сам не понял, как мне удалось узнать, где конкретно растёкся патологический процесс из-за пагубного влияния технического спирта.

Неужели я случайно научился более глубоким техникам лекарской магии? Обучился смотреть вглубь? Никак иначе я это объяснить не могу. Похоже, я и вправду усилил мощность своих собственных глаз, чтобы заглянуть в чужие.

Этот навык определенно стоит испробовать на более сложных пациентах. На тех, у кого повреждены внутренние органы вроде лёгких, сердца, пищеварительного тракта или почек. Если я овладел интуитивным пониманием того, где находится патологический процесс… Это позволит мне обогнать всех лекарей этого мира!