Мечта, а не жена!
Шрифт:
Мысли лихорадочно неслись в голове, Мара не осмелилась ослушаться, юркнула за дверь и едва не получила этой самой дверью по попе.
В свою кровать Мара не вернулась. Осталась стоять у двери, силясь понять, что же там происходит. Акустика на даче была отличная, так что по идее Мара должна была все услышать. Но разобрать слова почему-то не получалось. Может, от волнения и звона в ушах Мара не могла сосредоточиться, а может, потому что Кирилл с Настей и бабушкой уже не стояли перед домом.
“За забор, что ли, ушли?”, — гадала девочка. Все, что она могла услышать —
Кирилл уехал! Вот и все! Мара стояла, обняв себя за плечи. Он уехал! Из-за бабушки! Это она! Как она могла?! За что?!
Тяжелые шаги раздались на лестнице, Мара едва успела убежать в свою комнату. В доме воцарилась тишина, только утром Мара узнала, что произошло.
Из кухни как обычно пахло оладьями, но жарила их не Настя, а бабушка. Мара старалась ступать как можно тише, хотела выскочить на улицу, но не получилось.
— Давно она с ним снюхалась? — не оборачиваясь, спросила бабушка. — Иди сюда, Марыся!
Тоскливо посмотрев на дверь, Мара вошла в кухню и села за стол. Она чувствовала себя предательницей. Если бы она не подглядывала за Настей и Кириллом, может, бабушка и не узнала ничего.
— Я тебя спрашиваю! — бабушка обернулась, и Мара впервые увидела ее такой — бледной и злой. Еще и волосы были спутанные. — Давно Настя с этим уродом встречается?
— Это он-то урод? — Мара позабыла весь свой страх и с негодованием вскочила со стула. — Да он самый красивый, самый-самый! Как ты можешь этого не видеть?!
— Ну вижу я намного больше тебя, да и Настьки. Вот же дура-то! — Бабушка схватила сковородку и яростно стряхнула оладьи на тарелку. — Наплачется она с ним, ох, наплачется! Жизнь ей поломает!
— Да почему? — осторожно спросила Мара, поняв, что слишком сильно ее ругать не будут. Да и выяснить надо было, куда пропала тетя. Дома она точно не ночевала. Поссорились они, что ли, так сильно? Ну значит, мириться надо. Как по-другому-то?
— Потому что! — отрезала бабушка, вытирая глаза ладонью. — Маленькая ты еще, чтобы понимать. А эта дуреха! Ноги ее здесь больше не будет! А если к тебе сунется без меня, мне сразу скажи, ясно?!
— Ясно! — Мара была напугана и ничего не понимала. — А Настя… она…?
Запнулась, так и не решившись спросить. Вместо этого сказала то, что волновало ее не меньше, чем исчезновение тети:
— Почему ты Кирилла назвала уродом? Разве он страшный?
Бабушка вылила оставшееся тесто на сковородку, потом вытащила из холодильника сметану и варенье и велела Маре набрать воды в чайник.
— Ешь давай! — приказала она. — Страшный Кирилл, Марочка, очень страшный. Подлец он. Маленькая ты, не понимаешь, да и Настя моя… Я же ее специально отправила учиться в Сибирь! Думала, отважу его от нее, может, она там парня хорошего найдет, влюбится. И нет, опять прицепился к ней! Подлец он, себя только любит. У него таких как Настя. Бросит ведь, наиграется, чтобы меня позлить и бросит! А она, дуреха, с ним вчера уехала! Мать бросила!
На мужика променяла! Тьфу на нее!Бабушка и правда плюнула на пол. И тут опомнившись, виновато посмотрела на внучку.
— Вырастешь — поймешь. Запомни, красивый мужик всегда только себя любит, никогда ни мужем хорошим не будет, ни отцом, — в сердцах бросила бабушка. Она на Мару и не смотрела даже. — Мозги только крутит да душу всю вытрясет. Сколько раз я Насте говорила, а ей что в лоб, что по лбу! Ну может, хоть ты поймешь. Да что там: все мы, дуры такие, на рожу смазливую ведемся, а потом все жизнь ревем. И Настя вот… Да сколько раз ей люди добрые говорили, что гулящий этот Кирилл, не работает толком нигде, диплом родители ему купили, а толку?! Да видно же, что дерьмо человек!
Мара слушала и молчала. Осторожно отодвинула тарелку с оладьями в сторону и медленно выползла из-за стола. Бабушка даже не заметила этого. Она продолжала разговаривать больше с собой, чем с внучкой.
— И не женится он на ней! Сдалась она ему! У нее же ничего за душой нет! А он привык на широкую ногу жить. Родители-то у него не миллионеры, альфонс…
— Неправда это! — шептала Мара себе под нос, когда осталась одна. — Неправда!
Обида застилала глаза, слезы лились по щекам, так ей больно было за Кирилла и Настю. Она не поверила ни одному бабушкиному слову. Запомнила все, но не поверила. Хотела даже сбежать с дачи, но где искать тетю и ее жениха она не знала.
А еще в глубине души она надеялась, что все образуется. Что бабушка поймет, как сильно ошибалась насчет Кирилла. Однако остаток лета Мара провела без своей тети. Настю она увидела только через год, на ее безымянном пальцу тогда сверкало обручальное кольцо.
Глава 30
Настя появилась через неделю после того как повзрослевшая на год Марыся приехала к бабушке. Мара с визгом бросилась в объятия тети.
— И я! Я так скучала! Сильно-сильно! — Мара прижималась к груди тёти. — Ты… ты пахнешь по-другому.
— Новые духи! Очень дорогие! — Настя поднесла запястье к лицу племянницы. — Нравится? Мне Кирилл подарил. Я замуж вышла!
Мара завороженно смотрела на тоненький золотой ободок на пальце Насти и не могла поверить. Ее словно обдало горячей волной, голова немного закружилась, кровь прилила к лицу. Женился! А бабушка говорила, что не женится! Она соврала! Ошиблась! Кирилл хороший! Самый лучший! Он не мог быть плохим, он же как принц! А Настя — принцесса!
Они сидели вдвоем на веранде, пили домашний лимонад и болтали.
— Я очень хотела пригласить тебя на свадьбу. И Толю тоже и твою маму, но Кирилл сказал, что это праздник только для нас двоих. Мы в ресторане посидели и все. Но это все неважно, вся эта мишура. Хочешь покажу тебе фотки?
Конечно, Мара очень хотела. Она мечтала еще раз увидеть Кирилла, главное, не слишком его рассматривать. Фотографий было много, но не из загса или ресторна.
— Это наши общие друзья, — Настя листала на телефоне фотографии с незнакомыми мужчинами. — Больше приятели Кирилла, конечно, но я им всем очень нравлюсь. Это важно.