Мечтатель

– Давай, Барри! Давай, Бас! – послышались другие голоса.

Барри Тамерлан не любил, чтобы ему отказывали. Он приготовился к драке. Сжал кулак, отвел руку и повернулся боком. Он слегка согнул колени и покачивался из стороны в сторону. Похоже, он свое дело знал.

Кольцо зрителей становилось все больше. По площадке разнесся клич: «Драка! Драка!» Ребята сбегались со всех сторон.

Стук сердца отдавался у Питера в ушах. Последний раз он был в такой ситуации, когда был котом и воспользовался неожиданным человеческим приемом. Но сейчас было не так просто. Чтобы оттянуть неизбежное, он переложил яблоко из одной руки в другую и сказал:

– Ты правда хочешь яблоко?

– Ты меня слышал, – ровным голосом ответил Барри. – Это яблоко принадлежит мне.

Питер посмотрел на мальчика, который готовился его ударить, и вспомнил день рождения трехнедельной давности, когда Барри был таким душевным и дружелюбным. А сейчас он скривил лицо, чтобы выглядеть как можно злее. С чего он выдумал, будто может в школе делать что угодно и отнимать все, что хочет?

Питер рискнул отвести на мгновение глаза от Барри и увидел кольцо возбужденных, испуганных лиц. Кольцо все теснее, глаза расширены, рты раскрыты. Сейчас ужасный Тамерлан кого-то припечатает, и никто ему помешать не может. Кто дал пухлому розовому Барри такую власть? И вдруг ниоткуда явился ответ. Это же ясно, подумал Питер. Мы сами и дали. Мы вообразили его грозой школы. Он не сильнее любого из нас. Мы придумали ему силу и власть. Мы сделали его тем, кто он есть. Когда он приходит домой, никто не считает его грозным и он становится самим собой.

Барри снова заговорил:

– Последний раз говорю. Дай яблоко, или улетишь у меня в будущую неделю.

В ответ Питер поднес яблоко ко рту и откусил громадный кусок.

– Знаешь что, – медленно проговорил он с набитым ртом. – Я тебе не верю. И еще одно скажу за бесплатно. Я даже не верю, что ты существуешь.

Толпа зрителей выдохнула, послышались смешки. Очень уж уверенно говорил Питер. Может, так оно и есть?

Сам Барри наморщил лоб и перестал раскачиваться.

– Что ты сказал?

Страх у Питера как рукой сняло. Он стоял перед Барри и улыбался, как будто даже жалея его за то, что он не существует. После месяца размышлений о том, что жизнь, может быть, только сон, Питер решил, что задира Тамерлан – точно сон, и если Барри со всей силы ударит его по лицу, больно будет не больше, чем если бы ударила тень.

Барри оправился от изумления и приготовился нанести удар.

Питер еще раз откусил от яблока. Он сунулся лицом к лицу Барри и поглядел на него так, словно Барри был смешной картинкой на стене.

– Ты просто толстая розовая булка… с железными зубками.

В толпе зрителей раздался смех, и вскоре смеялись все. Кто-то гикал, кто-то хихикал, кто-то ржал. Ребята хватались друг за друга, хлопали себя по коленям. Конечно, смех был отчасти наигранный. Они хотели показать друг другу, что больше не боятся. Они перебрасывались отрывками оскорблений: «Розовая булка… железные зубки… булка с зубками». Питер понимал, что его слова жестоки. Но не все ли равно? Барри же не существует. А Барри между тем сделался краснее свеклы. Ему это было невыносимо.

И пока к нему не вернулась злость, Питер продолжал атаку:

– Я был у тебя дома. Помнишь? В твой день рождения. Ты обыкновенный мальчик, паинька. Я видел, как ты помогаешь мамочке мыть посуду…

– А-а-а, – с притворным одобрением загудела толпа.

– И я заглянул в твою спальню и видел у тебя на кроватке старенького мишку.

– А-а-а, – снова взвыла толпа, сперва на высокой ноте, а потом все ниже, с презрением, – а-а-а.

Конечно, у каждого из них, у всех до единого, был свой потрепанный плюшевый зверек, с которым они обнимались ночью. Но как приятно узнать, что у грозного задиры – такой же.

Барри Тамерлан, наверное, еще не отказался от намерения заехать Питеру по морде. Издевательские крики становились все громче. Он отвел руку и нерешительно сжал кулак. И тут произошло что-то ужасное. Он расплакался. Скрыть это было невозможно. Слезы ручьями покатились по щекам, он всхлипывал и ничего не мог с собой поделать. Все его тело сотрясалось, он ловил ртом воздух. Но толпа не знала жалости.

– Барсик хочет мамочку…

– Барсик хочет мишку-шишку…

– У-уй, поглядите на него…

А несчастный Барри разрыдался так, что не в силах был даже уйти. Он стоял в окружении ребят и, пуская сопли, плакал в ладони. Всё и все были против него. Он потерял доверие. Пузырь сна лопнул, и с ним исчез задира, гроза школы.

Постепенно насмешки и хохот затихли и сменились смущенным молчанием. Ребята разошлись, вернулись к своим играм. Через площадку торопливо прошла учительница, обняла одинокого мальчика за плечи и увела со словами:

– Бедняжка. Тебя кто-то обидел?

Остаток дня Барри просидел, согнувшись над своей тетрадкой. Притихший, он не поднимал головы, чтобы не встретиться с кем-то взглядом. Он как будто старался сделаться меньше или совсем исчезнуть.

Питер же, наоборот, чувствовал себя молодцом. Он вернулся с перемены, занял свое место за партой прямо позади Барри и делал вид, что не замечает подмигиваний и благодарных улыбок вокруг. Он расправился с задирой, пальцем не шевельнув, и это видела чуть ли не вся школа. Он был герой, победитель, супермен. С его блестящим, находчивым умом он мог достичь чего угодно.

Но к концу дня настроение у него переменилось. Собственные слова преследовали его. Неужели он их произнес? Он видел перед собой съежившегося Барри Тамерлана. Питер наклонился и постучал его по спине линейкой. Но Барри только покачал головой и не обернулся. Питер передернулся, снова вспомнив, что он наговорил. Потом он напомнил себе, каким злодеем был Барри. Потом попробовал вернуться мысленно к своей победе, но она его уже не радовала. Ведь он насмехался над тем, что Барри толстый, что у него скобка на зубах, что у него мишка и он помогает маме. Он хотел защититься и преподать Барри урок, а получилось так, что поднял его на смех и теперь его презирает вся школа. Слова, оказалось, ранят больнее, чем честный удар в нос. Он сломал Барри. И кто теперь задира?

По дороге на завтрак Питер положил на парту Барри записку. Такую: «Хочешь поиграть в футбол? P. S. У меня тоже есть мишка, и приходится помогать с посудой. Питер».

На следующей перемене Барри боялся посмотреть в лицо одноклассникам и с радостью принял его предложение. Они начали игру и настояли на том, чтобы играть в одной команде. Они помогали друг другу забивать голы и ушли с площадки, держась за руки. И у ребят уже не было причины глумиться над Барри. Барри и Питер стали друзьями – не то чтобы близкими, но друзьями. Барри приколол записку Питера над столом у себя в спальне, и гроза школы, как всякий дурной сон, скоро был забыт.

Глава пятая Грабитель

Все соседи говорили о грабителе. Несколько месяцев назад он забрался в дом в начале улицы. Он пролез в заднее окно солнечным днем, когда в доме никого не было. Унес вилки и картины. Теперь он двигался от начала улицы к концу – обчистил дом с одной стороны, потом – с другой.

Каков наглец, говорили люди. Попадется непременно. Вчера ночью обворовал дом восемь, на будущей неделе залезет в дом девять.

Но нет – он выжидал три или четыре недели и перескакивал на дом одиннадцать. И прямо на следующий день ограбил номер двенадцать. Крал телевизоры, видеомагнитофоны, компьютеры, статуи, драгоценные камни. Он умел вскрывать замки, взбираться по водосточным трубам, отключать сигнализацию, отодвигать задвижки на окнах, ладить со злыми собаками и уходить с добычей средь бела дня незамеченным. Он был волшебник, маэстро кражи. Он был невидим, неслышим, невесом. Он не оставлял следов на клумбах, отпечатков пальцев на дверных ручках.