Мечтай, создавай, изменяй!

Третье преимущество бизнесменов новой волны не подлежит количественной оценке: им, как и рынкам развивающихся стран, нечего терять, а стало быть, они не видят обычных преград. И при этом получают роскошный шанс начать все с чистого листа. Поэтому в Южной Корее широкополосная связь гораздо лучше, чем в США, а где-нибудь среди хижин пигмеев в Центральной Африке — телефонный сигнал более отчетливый, чем, к примеру, в Сан-Франциско. По этой же причине между городами Японии курсируют фантастические сверхскоростные экспрессы, которые вряд ли когда-нибудь появятся в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе.

Посмотрите на деловую элиту США. Как ни странно, наиболее успешные ее представители вышли из наименее благополучных слоев населения — из иммигрантов, прибывших сюда без гроша в кармане; бедняков, которые не в состоянии дать достойное образование своим детям; неуклюжих посредственных студентов, в которых никто не верил. Один из самых харизматичных предпринимателей Кремниевой долины не окончил университет. Чем ниже положение человека в социальной иерархии, тем больше у него стимулов сломать установившийся порядок. Суть «американской мечты» в том и состоит, что, если не боишься рискнуть, ты можешь выиграть многое.

Однако ситуация, когда вам нечего терять, не может продолжаться долгое время. Все преходяще. И тот, кто упустил момент, не сможет вернуться в прошлое.

Эта книга отнюдь не о глобализации. В ней нет рассуждений о мировом среднем классе, сформировавшемся в результате деятельности ТНК, исследовательских лабораторий или колл-центров из западных стран. Мы расскажем о зарождении блестящих бизнес-парков с широко известными названиями — Google, Microsoft или Oracle, и о явных выгодах от привлечения в компании образованных, усердных и непритязательных в вопросах оплаты труда специалистов из развивающихся стран.

Именно с этого и начинается история предпринимателей новой волны. В свое время могущественные империи расширялись за счет захвата новых территорий, богатых природными ресурсами, а нынешние западные ТНК стремятся использовать ресурсы развивающихся стран для сохранения высоких темпов роста бизнеса и курса акций.

Для начала рассмотрим ситуацию в США. С 2000 по 2010 год было создано очень мало рабочих мест; за первое десятилетие в истории страны их количество в частном секторе сократилось.Доходы среднестатистической американской семьи в эти годы не росли. В среднем по стране не увеличивалась стоимость жилой недвижимости. Фондовый рынок не рос [5] .

5

Paul Krugman, «The Big Zero» The New York Times, December 27, 2009.

Конечно, это усредненные цифры. В Кремниевой долине в тот же период появилось немало новых миллионеров и миллиардеров, и, без сомнения, в будущем их количество увеличится. Речь не о том, что никому в США не удавалось заработать деньги, просто те, кому это удалось, стали скорее исключением, чем правилом. Они сделали это на фоне нулевого прироста благосостояния своих соотечественников.

Возможно, «американская мечта» оказалась слишком привлекательной. При этом большинство старых отраслей, подобных автомобилестроению и черной металлургии, некогда составлявших гордость страны, отвыкли от инноваций и забыли о нуждах потребителей и необходимости охраны окружающей среды.

Спад в старых отраслях ударил бы по экономике США намного сильнее, если бы не совпал с революцией в сфере информационных технологий. Массовая компьютеризация требовала колоссального роста объемов производства компьютеров. И — да здравствует новый подъем в экономике! — наличие ПК на каждом рабочем месте послужило предпосылкой для создания компьютерных сетей. Что, в свою очередь, привело к многомиллиардным инвестициям в разработку программного обеспечения, обусловивших появление десятков новых компаний с оборотом в миллиарды долларов в считаные годы. В довершение всего распространение Интернета стало невиданным толчком к развитию современного предпринимательства. Резко выросли объемы продаж ноутбуков, промышленного и персонального программного обеспечения, смартфонов, телекоммуникационных технологий. Интернет придал новый импульс и развитию многих старых отраслей экономики США, находившихся в стагнации, например: розничной торговле, средствам массовой информации, туризму. Если не считать массового краха доткомов после марта 2000 года, в 1990-х создавался большой объем реальной стоимости, но в 2000-х ситуация изменилась. Со многих точек зрения экономический подъем начала нового столетия принес больше вреда, чем пользы. В отраслях потребительских товаров он происходил главным образом за счет строительного бума и роста задолженности по кредитам. По данным отделения Федерального резервного банка, в период 2000–2010 годов она возросла более чем вдвое — с 6 до (примерно) 14 миллиардов долларов.

В корпоративном секторе экономический подъем начала 2000-х годов не сопровождался ростом количества рабочих мест, зато продемонстрировал невиданный рост производительности труда. За редкими исключениями вроде Google процесс непрерывного создания крупных акционерных компаний в Кремниевой долине почти прекратился, а США пережили существенную трансформацию стандартов корпоративной культуры. Массовые увольнения больше не считались последним отчаянным средством спасения погибающей компании, а превратились в нормальный способ экономии издержек даже для получающих большую прибыль корпораций.

В то же время численность персонала непрерывно сокращалась, что практически не отражалось на заработной плате. По данным Института экономической политики и Бюро статистики труда, в период 2000–2005 годов средняя почасовая заработная плата с учетом инфляции снижалась на фоне роста производительности труда. По данным Министерства торговли, к 2006 году удельный вес заработной платы в ВВП упал до самого низкого уровня за весь период наблюдений, тогда как удельный вес прибыли достиг максимума за последние пятьдесят лет.

Однако так называемому процессу оптимизации в США есть пределы. Именно поэтому широкое распространение получили аутсорсинг и перенос производства в страны третьего мира. Казалось бы, это слишком хорошо, чтобы быть правдой: высококвалифицированные специалисты готовы работать за гораздо меньшую оплату.

Благодаря широкому развитию коммуникаций, Интернета и компьютерных технологий появилось понимание того, что глобально функционирующая на основе аутсорсинга компания способна оставаться жестко организованной структурой.

США приобрели репутацию чего-то большего, чем идеала свободного предпринимательства. Экономика страны превратилась в экономику знаний. США стали местом генерирования великих идей — iPod, смартфон, электронные книги, iPad, — реализуемых в странах третьего мира.

Профессора утверждали, что экономика США постепенно становится высокоприбыльной экономикой услуг. Высокодоходный интеллектуальный труд — будь то дизайн, разработка стратегий или конструкторская деятельность — по-прежнему оставался прерогативой США. Если возможно поручить кому-то неквалифицированную работу, почему бы этим не воспользоваться? По мнению некоторых гуру бизнеса, американские ТНК выполняют «гуманитарную миссию», предоставляя людям в развивающихся странах рабочие места. Таков уж новый глобальный уменьшившийся в размере мир и новая роль в нем США, ставших современной сверхдержавой новой волны. Америка гуманно позволяла другим странам выполнять то, что не хотели делать американцы, причем за заработную плату, которую им вряд ли удалось бы получать где-то еще. Кроме того, работники в других странах получали ценные навыки и опыт. Таким образом, в целом ситуацию можно считать выигрышной для обеих сторон. В мире формировалась трудовая сила, свободно перемещавшаяся по земному шару, подобно тому как кровь циркулирует по венам. Каждый орган выполняет предназначенную ему функцию, а кровь периодически возвращается к центру системы — сердцу. Функцию сердца в глобальном мире выполняют США. Однако Гари Пизано из Гарвардской школы бизнеса пишет: «Последние 25 лет бытовало мнение, что США могут оставаться центром инноваций и дизайна, предоставив производство другим. Ничто не может быть так далеко от правды» [6] . В данном утверждении есть две основные ошибки. Первая — это предположение, что производство можно полностью оторвать от исследовательско-конструкторской работы. В процессе производства рождаются новые идеи и шлифуется продукт, устраняются недоработки. Отказавшись от него, США потеряют источник идей. Вторая — мнение, что в развивающихся странах люди способны лишь отвечать на телефонные звонки или выполнять простейшие операции. Оно не соответствует действительности. Как и не каждый американец является крупным изобретателем и провидцем вроде Стива Джобса. Пизано пишет: «Эта идея основана на предположении, что партнер, занимающийся производством, согласен вечно довольствоваться крошками с нашего стола. Но что, если у него есть планы и на нашу часть работы? Научившись вести производство (а мы постепенно утратим производственные навыки), эти люди окажутся в намного более выгодном положении, чем мы, и смогут освоить новые, более сложные этапы производства и дизайна продуктов, а потом и весь их жизненный цикл в целом» [7] .

6

Gary P. Pisano, «The U. S. is Outsourcing Away Its Competitive Edge» (Harvard Business Review Blogs, October 1, 2009).

7

Gary P. Pisano, «The U. S. is Outsourcing Away Its Competitive Edge» (Harvard Business Review Blogs, October 1, 2009).

Грубо говоря, мир вовсе не населен идиотами, которые будут вечно благодарны США за каторжный труд. Мысль, что Китай, Индия и другие страны Юго-Восточной Азии с энтузиазмом признают право США на высокооплачиваемую, интеллектуальную работу, в лучшем случае наивна, а в худшем — отдает расизмом. По иронии судьбы, США, пытаясь использовать ресурсы третьего мира для поддержания экономического роста, спровоцировали формирование нового класса предпринимателей и среды, необходимой для его процветания.