Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)

Он медленно считал вслух, а затем вскочил на ноги.

— Проклятая глупость, — резко проговорил он.

Туман рассеялся.

Тагоми огляделся.

Муть уменьшилась, так ему, во всяком случае, показалось. Теперь он должным образом оценил язвительные слова святого Павла о том, что иногда мы видим мир в кривом зеркале. Это не просто метафора, а проницательный намек на оптические иллюзии.

Мы действительно все видим в искаженном виде в самом глубоком смысле этого слова: наши ощущения пространства и времени — порождение нашей собственной души, и иногда эти ощущения изменяют нам — ну, как расстройство среднего уха нарушает координацию движений, и это случается даже тогда, когда просто каким–нибудь необычным образом наклоняешь голову. И чувство равновесия исчезает.

Тагоми положил серебряную безделушку в карман пальто и некоторое время сидел с портфелем на коленях. «Что я должен сейчас сделать? — спросил он себя. — Пойти и снова посмотреть на это отвратительное сооружение. Как это назвал его прохожий? Портовый путепровод. Если его еще можно увидеть».

Но Тагоми чувствовал, что ему страшно двинуться с места.

«И все же я не могу просто так сидеть здесь. На мне лежит бремя обязанностей, которые я должен выполнять. Как разрешить эту дилемму?»

Два маленьких мальчика–китайца с шумом бежали по дорожке. Стайка голубей захлопала крыльями и взлетела. Мальчики остановились.

— Эй, молодые люди, — позвал их мистер Тагоми.

Он стал рыться в кармане.

— Подойдите сюда.

Мальчики настороженно приблизились.

— Вот десять центов.

Мистер Тагоми бросил им монету, и мальчики стали, толкаясь, бороться за нее.

— Выйдите на Керми–стрит и посмотрите, есть ли там педикебы. Потом вернитесь и скажите мне.

— А вы дадите нам еще одну монету, когда мы вернемся? — спросил один из мальчиков.

— Да, — ответил мистер Тагоми. — Но вы должны сказать мне правду.

Мальчики пустились по дорожке.

«Мне могут посоветовать, — подумал мистер Тагоми, — подать в отставку и жить в уединении, может, даже покончить с собой».

Ом вцепился руками в портфель. Внутри лежало оружие, так что с этим никаких затруднений не будет.

Мальчишки примчались назад.

— Шесть! — кричал один из них. — Я насчитал шесть.

— А я пять, — тяжело дышал второй.

— Вы уверены, что это педикебы? — поинтересовался мистер Тагоми. — Вы отчетливо видели, то водители крутят педали?

— Да, сэр, — вместе выпалили мальчишки.

Тагоми дал каждому по десятицентовику.

Они поблагодарили его и убежали.

«Назад в контору и за работу», — решил мистер Тагоми. Он встал и поудобнее взял портфель. Обязанности зовут. Еще один, заполненный текущими будничными делами день».

Тагоми еще раз прошел по дорожке и вышел на тротуар Керни–стрит.

— Кеб! — громко позвал он.

Тотчас же из уличного потока отделился педикеб. Водитель остановился у бордюра, на его худом лице блестел пот, грудь тяжело вздымалась.

— Да, сэр.

— Отвезите меня в «Ниппон Тайм Билдинг», — велел мистер Тагоми.

Он поднялся на сиденье, а водитель принялся ловко лавировать среди других кебов и автомобилей.

***

До полудня оставалось совсем немного, когда мистер Тагоми добрался до «Ниппон Тайм Билдинг». Еще в вестибюле первого этажа он велел дежурной связать его с мистером Рамсеем.

— Это Тагоми, — сказал он, услышав голос секретаря.

— Доброе утро, сэр. Это большая радость для всех нас. Мы не видели вас с утра, и я со страхом позвонил вам домой в десять часов. Но ваша жена сказала, что вы ушли.

— Там наверху весь беспорядок полностью устранен?

— Никаких следов.

— Абсолютно никаких?

— Даю вам честное слово, сэр.

Удовлетворившись, мистер Тагоми положил трубку и направился к лифту.

Уже наверху, войдя в свою контору, он позволил себе краем глаза бегло осмотреть обстановку. Действительно, как и утверждал мистер Рамсей, никаких следов не осталось. Ему стало легче. Никто бы не догадался о том, что здесь произошло, если бы сам не был свидетелем тех событий. Однако теперь даже синтетический ковер на полу стал свидетелем истории.

В конторе его встретил мистер Рамсей.

— Ваша смелость — вот тема всей сегодняшней «Таймс», — начал он. — В статье описывается…

Однако, увидев выражение лица мистера Тагоми, мистер Рамсей внезапно умолк.

— Что можно сказать о текущих делах? — поинтересовался Тагоми. — Где генерал Тедеки, то есть бывший мистер Ятабе?

— Тайно возвращается в Токио на самолете, совершающем челночные рейсы с копченой селедкой.

— А что насчет мистера Бейнеса?

— Я не знаю. За время вашего отсутствия он появлялся на короткое мгновение, как–то даже украдкой, но ничего не объяснил.

Мистер Рамсей в нерешительности замолчал.

— Возможно, он вернулся в Германию.

— Для него было бы куда лучше отправиться на Родные Острова, — вымолвил мистер Тагоми.

Он обращался главным образом к самому себе. «Во всяком случае, — подумал он, — сейчас важнее всего генерал, а это уж вне пределов моего поля зрения. Никакого отношения он не имеет ни ко мне, ни к моей конторе: мною здесь воспользовались, но это, конечно, так и должно быть. Я служил им — как это называется? — прикрытием. Я — ширма, маскирующая действительность. За мною, спрятанная от чужих жадных глаз, кроется главная реальность. Странно. Иногда важно быть просто картонной ширмой, неотъемлемой частью создаваемой иллюзии. И по закону экономии, присущему природе, ничто не пропадает зря, даже то, что нереально. Сколько всего скрыто в процессе генезиса природы».

Появилась взволнованная миссис Эфрикян.

— Мистер Тагоми, меня послали с телефонной станции.

— Успокойтесь, миссис, — попросил мистер Тагоми. «Ведь жизнь продолжается», — уверовал он.

— Сэр, здесь германский консул. Он хочет с вами переговорить.

Она то и дело переводила взгляд с мистера Тагоми на мистера Рамсея. Лицо ее казалось неестественно бледным.

— Мне объяснили, что он бывал здесь и раньше, но им стало известно, что вы…

Мистер Тагоми знаком остановил ее.

— Мистер Рамсей, напомните, пожалуйста, фамилию консула.

— Фрейер Гуго Рейсс, сэр.

— Да, я теперь припоминаю.

«Что ж, — решил он. — Очевидно, мистер Чилдан в конце концов сделал мне одолжение, отклонив просьбу принять кольт».

Взяв с собой портфель, он вышел из конторы и зашагал по коридору.

В коридоре стоял аскетически сложенный, хорошо одетый белый. Коротко подстриженные, выгоревшие соломенные волосы, блестящие черные кожаные туфли европейского производства, напряженная поза, в руках — изысканный портсигар слоновой кости. Несомненно, это был он.