Мечты о лучшей жизни

– Просто я видела сюжет по телевизору об убийстве Чагина, и там сказали, что, возможно, стрелял киллер.

– Случайно смотрели программу или интерес был глубокий?

– Что вы к ней пристали? – вмешался Владимир. – Я подарил соседке телевизор, девушка включила и попала на канал.

– Именно так и было, – подтвердила Лена.

– А как вы догадались, что преступник мог уйти по реке?

Она лишь пожала плечами.

– Высказала предположение, и я проверил, – снова ответил за нее Ушатов. – Кстати, ошиблась. Дальше по течению, в километре, а может, меньше бобры плотину сделали, пройти на лодке там нельзя.

– Бобры? – удивился полицейский. – Это же вредители леса! И много их там?

– Не знаю. Потом проверю.

– Пишите, пишите, – повторил тот, кто держал в руках автомат. Затем посмотрел на своего напарника: – Сходим, что ли? А когда шкурка бобров лучше – зимой или сейчас? Ну, чтобы шуба была лучше.

– Сейчас не надо зверьков стрелять, – посоветовала Лена. – Летом в магазинах большие скидки на меха. А за браконьерство большие сроки дают.

– Не умничайте, пожалуйста, – посоветовали ей, – не забывайте, с кем говорите.

– Хорошо, я буду говорить только глупости.

– Лучше молчите.

Из соседней комнаты вышла Зинаида и показала на автомат:

– Видишь, что Володька в реке обнаружил. Домой притащил, и я сразу позвонила в местный отдел.

– Правильно сделали, – оценил ее поступок полицейский. – Поступайте так всегда, когда находите оружие. А то мы взяли одного с пистолетом и услышали от него: только что нашел и как раз шел сдавать. Потом потерпевшие его опознали: он уже полгода по району колесил, семь эпизодов разбойного нападения за ним числится.

Владимир закончил писать и протянул листок полицейскому:

– Вот, изложил все как полагается.

Страж закона стал внимательно читать написанное, даже к лицу бумагу приблизил, словно искал в тексте грамматические ошибки.

– Я могу идти? – спросила Лена.

– Конечно, – разрешил другой полицейский, – вы свободны пока. Но если найдете автомат или гранатомет, звоните. Хотя я и так могу к вам приехать.

– Веселые ребята у вас в отделе, – рассмеялась Зинаида.

– Только весельем и спасаемся, – вздохнул мент, – без юмора у нас вообще полная… эта самая…

Лена с хозяйкой дома вышли на крыльцо, и Зина оглянулась.

– Куда ты с этим… – она кивнула головой в направлении участка Николая, – ездила?

– В гипермаркет. Ему продукты были нужны, и я тоже на неделю вперед провизией запаслась.

Зинаида приблизила лицо к ее уху:

– Знаешь, я сегодня внимательно посмотрела на него: очень даже ничего мужчина. Эх, была бы не замужем…

И Ушатова снова засмеялась.

Николай ждал Лену на своей территории прямо возле калитки. Она подошла и сообщила про найденный автомат.

– Оружие с магазином было?

– Что? – переспросила Лена.

И когда Николай объяснил, сказала, что магазина не было. Патронов тоже.

– Значит, магазин в другом месте спрятали, а оружие пока в воду сбросили. С ним ничего не случилось бы, зато всегда можно достать, протереть и снова использовать.

– Думаешь, еще кого-то могут убить?

– А какой тогда смысл автомат прятать? И, скорее всего, Ушатов не причастен к убийству, раз сам оружие сдал.

– Но, может, специально это сделал, чтобы от себя подозрения отвести?

– А кто ж его подозревал? Улик ведь никаких, вот и выходит, что подозревать надо всех или никого. Хотя это по-нашему – подозревать кого угодно, кроме настоящего преступника.

Николай открыл дверь «Тойоты» и предложил довезти Лену до дома, чтобы выгрузить ее продукты.

Полицейская машина по-прежнему стояла возле забора Ушатовых, только водитель уже не сидел внутри, а переминался с ноги на ногу, поглядывая на крыльцо.

Он что-то сказал, и Лена подумала, что обращается к ней. Пришлось остановиться.

– Блин, – повторил парень в форме, – скоро и пиво уже не купишь, а ребята все еще там.

Только сейчас девушка сообразила: давно уже наступил вечер, день пролетел незаметно.

Ей не хотелось расставаться с Николаем. Она показала ему свой домик и участок, вдвоем спустились к речке. Стоя на берегу, Лена сказала, что ей как-то неловко – у нее за забором такой большой кусок земли оказался. Приобретала-то пятнадцать соток, а тут не менее трети гектара благодаря щедрости Леонида Петровича. И что теперь делать?

– Живи и владей, – посоветовал Николай. – Ни нынешний Чагин, ни уж тем более покойный претензий предъявлять не будут.

– И все-таки мне неудобно. Да и документов на лишние сотки нет.

– Не думай об этом. Вообще-то эта земля вовсе не Леонида Петровича. Все тут, и поле с пригорками и рощицами, и берег реки, и озеро, которое ты еще не видела, – оно все заросло камышом и, несмотря на то, что размером с пятирублевую монету, очень живописное, – принадлежит мне.

– То есть как? – удивилась Лена.

– Я же рассказывал, что двоюродный брат переоформил на меня половину своих угодий. Вернее, свои двадцать гектаров. А другие двадцать принадлежали его матери. Те, кто подделал договор купли-продажи, даже не проверили это. Так что их договор и право собственности, которое неизвестно как было зарегистрировано, просто фальсифицированы и могут быть опротестованы в любой момент. Леонид Петрович был уверен, что никто ничего не сделает против него, и распоряжался чужой землей как ему вздумается. Хотя, очевидно, придерживал территорию до лучших времен, надеясь на то, что цены взлетят. Сейчас это и произошло. Вполне вероятно, он намеревался начать нарезку участков и продажу. Теперь то же самое случится без него.

– А ты сможешь опротестовать сделку?

– Смогу, конечно. И непременно так и сделаю. Однако предстоит долгая тяжба. Поскольку заседания будут проходить в местном суде, шансов у меня немного. То есть я выиграю дело, но мне наверняка предложат отступные – может быть, неплохую или даже огромную, по меркам обычного человека, сумму. Только я на соглашение не пойду.

– Потому что ты человек необычный?

– Я самый обычный, такой же, как ты, как все, проживающие в Ершове. Но у меня нет мечты разбогатеть вообще, а таким способом – тем более. Мне нравится смотреть из окна и видеть поле, лес, берег реки, простор, усеянный цветами, а не крыши прижавшихся друг к другу коттеджей. И потом, как я могу предать своих знакомых зверей, которые живут здесь, кормятся на этом поле? Да и из леса его обитателей выживут, а большую часть перестреляют. Ты бы смирилась с этим?