Мечты сбываются

Привет, — осторожно ответила она.

Это я, Джон!

Я поняла.

Какое-то время на линии стояла тишина. Наконец Джон произнес:

Я, м-м-м, только хотел принести свои извинения за столь поспешный уход. Я совсем забыл о времени, а в это время Джи-Джи должен быть уже дома!

Но вы успели приехать вовремя?

Почти. Они ждали меня в автомобиле.

Долго?

Нет, три-четыре минуты. Обычно я приезжаю вовремя, а тут заставил их поволноваться!

Как Джи-Джи?

С ним все хорошо.

Он вдоволь наигрался?

Мне кажется, да. Иногда трудно определить, было ли ему хорошо, или по-настоящему счастлив он бывает только дома. Но одно могу сказать точно! Поел он с удовольствием! Пятна от горчицы, фруктов и шоколада покрывают всю его рубашку!

О, ужас! — Нина подумала о нелегкой участи родителя. — И теперь вам все это придется отстирывать?

А кому же?

О, ужас! — снова воскликнула Нина.

Фактически я этим занимаюсь все четыре года, так что некоторый опыт уже приобрел! Пятна после пикника для меня сущая мелочь.

Нина представила себе все остальное.

Ну, хотя бы сменными подгузниками вы пользовались?

Все время.

Вы хороший отец! И муж! Наверное, ваша жена ценила это?

Как только эти слова вырвались у нее, она задержала дыхание.

Фактически, — ответил Джон после недолгой паузы, — я взял на себя все заботы о ребенке. Это было одним из условий сделки, которую мы заключили. Я очень хотел ребенка. Она согласилась родить его только на таких условиях.

Это грустно, — сказала Нина не подумав и тут же пожалела о своих словах. Если Джон до сих пор обожает свою покойную жену, то самое последнее, чего хотела Нина, — это критиковать ее. — Я хочу сказать, наверное, люди поступают так, как дня них лучше. Ей так было лучше?

Не совсем. Она вернулась на работу, как и собиралась, но не переставала чувствовать свою вину и презирала себя за это.

О господи!

Да. — Джон помолчал. — Вот так. — Снова пауза, снова вздох. — Так или иначе, я привык делать для Джи-Джи все сам. Сначала это было для меня забавой, а потом стало реальной жизнью, приучившей меня к самостоятельности.

Нина размышляла об этом.

Вы и готовите сами?

Готовлю. Конечно, ничего сложного, но он не возражает. Практически он вырос на питательных смесях, а потом полюбил бутерброды с арахисовым маслом и всякой всячиной. Думаю, вы не питаетесь такой пищей!

Вспомнив, как они обменивались рецептами блюд, просматривая поваренные книги в его магазине, Нина почувствовала некоторую неловкость.

Я на самом деле умею готовить не так много блюд.

Ха! — засмеялся он. — Я же сам распаковывал сегодня вашу кухню! Там есть и котелок с выпуклым днищем, и глиняные горшочки, и блюдо для фондю!

Это все для забавы. Чаще других я использую котелок с выпуклым днищем. Когда мне нужно приготовить что-то на скорую руку, я покупаю замороженные овощи и к ним готовое жаркое. Получается быстро и вкусно! У меня есть несколько хороших рецептов. Когда-нибудь я что-то приготовлю и приглашу вас на обед!

Третий раз за эту беседу с ее языка соскальзывали слова, которые она произносила совершенно бессознательно! Идея пригласить на обед Джона Сойера, с которым ее связывала только работа и любовь к чтению, была смехотворной, и он это прекрасно понимал.

Да, это было бы неплохо. — Он помолчал. — Вы уже закончили разбирать остальные вещи?

С чувством освобождения Нина ответила:

Слава богу, наконец-то со всем покончено!

Наверное, здорово перепачкались?

М-м-м. Я как раз собиралась... Господи! Я же забыла про воду!

Поставив телефон на пол, Нина помчалась в ванную, что оказалось весьма своевременным: вода уже начала переливаться через край ванны. Отчаянно крутя краны, она выключила воду, схватила полотенце и начала подтирать им растекшуюся по полу воду.

Ну, ты молодец, Нина! — бормотала она. — Не успела переехать, как уже устроила потоп!

Бросив в раковину мокрое полотенце, она вернулась к телефону.

Ума не приложу, как это у меня получилось, — удивлялась она. — Вот здорово было бы, если бы я в первый же вечер залила хозяина.

Все убрали?

Почти, — ответила она, представляя влажный пол в ванной. Она вздохнула. — Я лучше пойду закончу. Спасибо, что зашли, Джон. И еще раз спасибо за помощь. Все было замечательно.

Некоторое время спустя, лежа в горячей ванне и нежа свои усталые конечности, Нина осознала, что действительно все было замечательно: и его помощь, и его звонок. Он симпатичный мужчина. Сексуальныймужчина. Конечно, с ее стороны это было ошибкой, а о повторении поцелуя нечего и думать. И все-таки с ним хорошо... в этом она на следующее утро призналась Ли, когда та спросила ее о машине, припаркованной в воскресенье у ее нового дома.

Я собиралась заскочить и справиться, как у тебя дела, — объяснила Ли, — но когда увидела машину, подумала, что у тебя уже есть гость. Но мне и в голову не могло прийти, что это Джон Сойер. — Она игриво сощурилась. — Ты что-то от меня скрываешь?

Ничего я не скрываю, — ответила Нина, хладнокровная и сдержанная от блестящих черных волос до блестящих пурпурных туфель. — Я работаю с Джоном Сойером. Он знал, что я переезжаю, вот и пришел помочь.

А я думала, он сводит тебя с ума.

И сводит, когда речь заходит о работе. Но коробки он таскает хорошо. Поэтому я и воспользовалась его помощью. — И добавила более многозначительно: — Учись, пока я жива. Отплати Тому его же монетой. Воспользуйся им для разнообразия.

Я не переезжаю.

Тогда используй его в чем-нибудь другом. Попроси принести вино и десерт, если готовишь обед. Попроси подвезти тебя на станцию техобслуживания, когда понадобится забрать машину.

Ли наморщила нос.

Не думаю, что он это оценит.

Вероятно, и не оценит. — Голос Нины смягчился. — Он действует на своих, и только на своих условиях. Это нехорошо. Несправедливо.

Ли пожала плечами:

Может быть, но он такой.

«Это не для меня, — подумала Нина. — Только не для меня. У меня есть работа. Она и награда за нее — это все, что мне требуется».

Вспомнив об этом, она развернулась лицом к компьютеру, переправила текущие списки и принялась за работу.

Глава 5

С глаз долой — из сердца вон. Нина старалась не думать о Джоне. Она пыталась не вспоминать ни его самого, ни его поступки. Особенно она пыталась не думать о его поцелуях, но у нее ничего не получалось. Воспоминания коварно возникали в ее мозгу короткими, но сильными вспышками.

Ее так не целовали с тех пор, как... ее никогдатак не целовали! По собственному опыту она знала, что мужчины целуют женщин или хищно, не скрывая своего голода и гордясь этим, или робко, надеясь выдать это за чувствительность. Джон целовал ее совсем не так. Его поцелуй был чувственным, спокойным и задумчивым, как и он сам. Он знал, что делает. Его губы передавали влечение, которое он испытывал. То, что это влечение было непроизвольным, делало его еще более привлекательным.