Мечты женщины

Мою щеку обожгла сильная боль. Я рефлекторно накрыла ее своей ладонью и посмотрела на него с пренебрежением и отвращением.

– Никогда не смей меня оскорблять! – проорал он, часто дыша. – А то я действительно это сделаю. И да, я знаю, что тебя только это держит. Так что, дорогая, если у меня не будет покорной жены, ты лишишься сестры и ребенка! Поняла? Поэтому будь паинькой, и сделаем вид, что все как прежде. Я даже согласен терпеть твою вторую сущность, пока ты беременна, но не стоит меня лишний раз дразнить. Я и так на пределе. Поняла?

– Да… – прошептала я, понимая, что лучше замолчать и не пробуждать в этой мрази все его «лучшие» черты. Еще неизвестно, что с моей сестрой и как нам теперь жить.

Больше часа мы ехали молча. Я даже не стала спрашивать, куда мы направляемся, так как муж вел машину в противоположную сторону от нашей базы. Если честно признаться, то могу сказать, что я вообще с территории силовиков никогда не выходила. Мы сразу были пленниками, а потом Виргус начал, как помешанный, ходить по моим следам, требуя от отца, чтобы тот дал запрет на все мои прошения на выезд из их касты.

Естественно, я знала всю нашу местность, но по картам. Я изучила все уголочки нашей планеты в надежде когда-нибудь убежать от своего мужа. Но вы видите, что все мои труды были напрасны. Разговорный язык у нас сейчас один, кастовый. Ведь когда была большая смертность, которая впоследствии привела к кастам, «новые» дети не могли говорить на старых языках, и для них разработали другую систему обучения, основанную на их восприятии и понимании. Теперь у нас совершенно новый язык, который полностью отличается от предыдущих наречий.

Господи, что же с моей сестрой? Она никогда не вела себя агрессивно. Я даже поражалась такому поведению. Венера в любой ситуации была спокойна, как удав. Даже на оскорбления детей в садике, куда я попервости водила ее, она просто улыбалась и молчала. На душевные разговоры она шла, поверхностно обсуждая возникшие проблемы. Но она никогда не говорила, что творится у нее в душе и голове. По полочкам разбирала конфликт и не понимала человеческой жестокости, особенно от детей. Она не рассказывала, что именно ей сказали или сделали при конфликте. Всегда только анализ, а когда вывод получался уже столько лет один и тот же, она совсем перестала общаться с детьми своего возраста.

За своими размышлениями я не заметила, как мы приехали в маленький аэропорт. Виргус остановил машину и посмотрел на меня предвкушающим взглядом.

– Сейчас полетим в Центр, там сможешь увидеться со своей сестрой. Но не забудь, что я тебе говорил про последствия.

– Я помню. Мы заберем ее? – с надеждой спросила я.

– Ты должна ее увидеть, а потом будешь задавать мне вопросы.

Я в шоке уставилась на него, слова застыли на губах.

– Выходи! Или ты передумала к ней ехать? – со злостью рявкнул муж.

– Нет.

Я моментально собралась и открыла дверцу, чтобы выйти на улицу. Виргус подошел к багажнику и вытащил мою сумку. Я не стала задавать лишних вопросов, хотя они так и прыгали у меня в голове, требуя выхода.

Очень странно вел себя Виргус! Что-то задумал? А что именно?

Когда мы сели в самолет, тревожное чувство стало беспокоить мое сердце. Виргус вел себя так, как будто хотел получить «Оскар» за лучшую роль мужа. Подлец. Ладно, посмотрю, что дальше будет.

И вот сейчас мы находились перед Центром восстановительного лечения для детей. Охранники стояли через метр. На окнах пятиэтажного здания решетки. Такое ощущение, что тюрьму посетить решили. Моя сестренка находилась в этом ужасе?

Тигрица стала громко рычать. Меня же и так трясло после перелета, а теперь еще и голова начала раскалываться от ее неадекватного поведения. Постаралась успокоиться, с настороженностью пошла за Виргусом.

Мы шли по коридору четвертого этажа, и мне казалось, что тут не больница, а военный исследовательский центр. Остановились перед железными дверями, где стояли два силовика. Они нас пропустили, и я вслед за мужем зашла в закрытое помещение, которое можно было назвать продолжением коридора. Но с двух сторон были не палаты, а большие стеклянные клетки.

Не веря своим глазам, стала смотреть по сторонам, с ужасом понимая, куда меня привел Виргус. Мразь. Подонок. Ублюдок. Это была лаборатория экспериментов над оборотнями. Какого черта? Я развернулась к нему лицом, ища в его глазах подтверждение своих выводов.

На меня смотрели ядовитые глаза змеи, в которых были злость и злорадство. Он захватил мою руку в кулак и, прижав к себе, прошипел:

– Что такое, милая? Ты не хочешь увидеть свою сестренку?

– Зачем мы здесь? – крикнула я. – Где Венера?

– Венера... Венера там, где ей и положено быть! В клетке! Она дикий оборотень!

И он потащил меня к коробу, где металась маленькая черная пантера. О господи, Венера!

Я опустилась на колени и всем телом навалилась на стекло. Когда маленькая пантера увидела меня, она бросилась ко мне. Преграда, разделяющая нас, при приближении животного стала нагреваться, и когда Венера подошла к стеклу вплотную, от него пошли электрические импульсы. Пантеру начало трясти, потом она упала на пол.

Не веря своим глазам, я стала кричать и звать сестру, стуча по стеклу. Но малышка меня не слышала, тихо скуля. Слезы вырвались из глаз, и бешенство стало подниматься во мне. Я повернулась к этому ничтожеству Виргусу и зарычала.

– Сволочь! Ублюдок! ВЫПУСТИ ЕЕ!!!

На мои слова он лишь рассмеялся. Я еле сдерживалась, чтобы не кинуться к нему и не расцарапать эту наглую морду. Моя тигрица рычала и бесилась, как заведенная прыгала и царапалась. Если я сейчас наброшусь на него, то мы отсюда никогда не сможем выйти.

Но черт, как же сложно ничего не делать, когда перед тобой мучают ребенка!

– Выпусти мою сестру! Сейчас же! Ей больно!!! Мразь!!! – заскулила я.

– Все? Наоралась? – с усмешкой спросил он. – Так и быть, прощу тебе эти слова, так как знаю, как ты относишься к своей сестре. Но советую рот закрыть и больше ничего не говорить, пока не выслушаешь меня. Поняла?

– Говори! – процедила я.

– Твоя сестра – пантера. Опасный оборотень, который законно является угрозой населению. Шансов таким тварям мы не даем. Опыты и смерть.