Мечты

А я сидел в полном ступоре, пытаясь переварить услышанное. Очнулся оттого, что меня трясли за плечо и совали в зубы флягу. Дежавю, прям, какое то... Вылакав почти половину, вернул посудину Арману.

– Док?! Ты тут?!
– спросил Седой, сидя на корточках, всматриваясь в мои глаза.

Сфокусировав взгляд, я ответил:

– Да, все нормально уже. Я с Рыжим говорил.

– Ну, мы как-то так и поняли, - сказал Седой.
– Закончил?

Я кивнул.

– Ну и?

Я пересказал всё, что узнал и что увидел, заодно объяснив, для чего съел красную жемчужину. Пока я занимался болталогией, бойцы откуда-то притащили и накрыли походный складной стол. Аби стоял рядом с очень серьёзным лицом. Ага, понятно, откуда столько продуктов взялось, смотался уже, успел, ягоза! Вокруг толпилось очень много народа. Присмотрелся - живого народа. Скоро начну путать...

– Чувствую себя перерабатывающей машиной, - вздохнул я, запихивая в рот очередной кусок чего-то.
– Я даже вкуса уже не разбираю...

– Жуй жуй, - улыбнулся Арман.
– Давай за мааму, за пааапу...

– Иди в жопу!!!
– пробурчал я с набитым ртом.
– У меня челюсти уже болят, совести у тебя нет.

– Есть у меня совесть. А ты, как так умудряешься, есть и нормально говорить. У тебя там, случайно, вторая чавкалка не отросла, а?
– сказал он, пытаясь заглянуть мне в рот.

– Нет, привычка с детства. Матери спасибо, педагогу.

– Чего?

– Семья у меня, говорю, интеллигентная.

– А-а-а, - закинул он ногу на ногу, сидя на таком же ящике, - ну да, ну да... оно и видно, - хихикая, многозначительно закивал головой.

– Мама говорила, что есть и разговаривать нельзя, но если очень надо, то говорить и есть нужно красиво.

– Вот!
– поднял он указательный палец вверх, перед самым кончиком носа Абирона.
– Смотри и учись, оболтус. Ты видал: даже не чавкает ни грамма!
– Улыбнулся.

Глава 11

Прошла уже вторая неделя после памятного нашествия мутантов на стаб.

Меня четыре дня кормили, как роту солдат. Влили литров двадцать живчика, три литра гороховой настойки и скормили ещё одну красную жемчужину (!!!). Потом я трое суток спал без задних ног. Проснувшись, увидел в зеркале узника Освенцима. Скелет, обтянутый кожей, с темно-синими глазами, утонувшими глубоко в черепе. Ну, не белый же...

Батон снова пичкал своей дрянью непонятного происхождения, с отвратительным запахом и аналогичным вкусом. И снова усиленное питание, физические упражнения, занятие по стрельбе, рукопашный бой и другие военные премудрости, но никаких тренировок с дарами, которых, кстати, у меня открылось аж восемь штук и все, сука, созидательные! Хорошо, некроманта я получил, потому что хотел как-то отдать долг за сокровища, полученные от ребят, от двойников. Ладно, эмоционалист, так вроде Батон второй мой дар назвал, мне достался по той причине, что меня всегда интересовали истинные чувства людей, а не те фальшивые маски, которые обычно показывают снаружи. К тому же, это сенсор. Согласен, полезный дар, даже очень. Но на хрена мне понимать мутантов?! Или видеть иммунных до начала обращения?! А хиллер со знахарем для полного счастья?! Ты, Док - хирург, так на - тебе, родной, пользуйся на здоровье, не благодари, не надо... ТЬФУ, БЛИН! Мать вашу!... Призрак... ну, раз ты некромант, то будь и сам призраком. Хорошо, тут пока только один плюс вижу: удобно убегать и прятаться, с этим ещё разберёмся. Ну, и в довесок, как конфетку, мне перепал дар ксера. Спасибо. Дар, конечно, хороший, но для меня немного геморойный. Я не собираюсь сидеть в стабе на жопе ровно и штамповать патроны цинками. Что, я - конвейер Генриха Форда?! Нет, уж, дудки!! Поэтому взял клятву с Батона о неразглашении про мои дары. Ни под каким предлогом, особенно про ксера. Надеюсь, получится это чёртово шило утаить в мешке.

Вот, и как мне на скреббера идти с этим набором? Может, предложить ему медицинские услуги? И побеседовав с ним, довести зверушку до самоубийства, а если не получится, то сбежать сквозь стенки, если успею... Я очень рассчитывал на сильные боевые дары и теперь даже не знаю, что делать. Завалить его из стрелкового оружия я точно не смогу. Даже сбежать не смогу... Камикадзе, блин...

Такой вот расстроенный я заходил на осмотр к знахарю. Три раза в день. Каждое утро получая от него очередную порцию "отравы", после чего шёл на военную экзекуцию к Лешему и в команду "садистов", которые гоняли меня до обеда, несмотря на все мои протесты. Никакого уважения к медицине в Светлом.

Мышечная масса нарастала, прям, на глазах, вес также рос. На восьмой день после пробуждения я, наконец-то, стал похож на человека. На меня перестали оглядываться в стабе, но настроение моё только ухудшалось с каждым днём, всё больше и больше. Я понимал, что за оставшийся мизерный срок никакого Рембо из меня не получится, даже при всём усердии моих друзей. Я - долбаный, мать его, обед для скреббера.

В довершение ко всему сегодня вернулась моя "разведка" и доложила, что скребберов теперь там где-то нет. Их вообще нигде нет, они ушли в черноту. Стикс сошёл с ума, устроив почти одновременную перезагрузку всех кластеров, даже стабильных. Теперь весь юго-запад чист от поселений иммунных до самой Удавки. Там нет больше никого, ни жилых стабов, ни баз внешников. Погибло неимоверное количество народу, спаслись только те крохи, которые успели прорваться до нашествия орды и уйти на север, или на восток.

Вот, значит, откуда ноги растут... интересно, Седому об этом известно?

Его я уже очень давно не видел. В повседневной суете мы нигде не пересекались. К себе он меня пока не вызывал, а самому к нему идти, как-то и незачем. Было незачем, теперь же появилась серьёзная причина. Я полез за мобильником.

***

– Ну, теперь всё становится на свои места. После нашествия орды к нам не пришёл ещё ни один караван. Даже одиночки не приходили, ни-ко-го... Орда в этот раз, конечно, была очень огромной, такой даже я не помню, но чтобы две недели ни одного странника, это очень настораживает, даже в такой ситуации.
– Седой разлил коньяк по хромированным, походным стопкам.
– Мои ребята докладывают, что все стабы, к югу от нас в трёх дневных переходах, сровняли с землёй, не оставив ни одного живого. Как катком прошлись. Базы внешников нет, хотя её сковырнуть, это очень постараться надо. Так что, нас цапануло только самым краешком. Дальше ребята не пошли. Что там творится - неизвестно, да и вообще, непонятного много, и мутантов стало в разы больше, правда, мелких. Видимо, свежие. Крупняк весь, похоже, с ордой ушёл.

– Надо делать тотальную чистку, причём самым срочным образом.
– Леший вновь изводил свою бороду с крайне задумчивым видом.
– Отожрутся, потом намаемся.

– У меня вернулась только одна группа из пяти, вышедших до этого срача, - тихо сказал Прапор, пялясь в одну точку и монотонно прокручивая стопарик с коньяком в руках.
– В бункере отсиделись. Повезло, вскрыть успели быстро.

– Бункер вскрыли?
– удивился я, - разве это реально?

– Реально.
– Кивнул лысой головой Прапор, - если у тебя на то дар есть.
– Помолчав, спросил:

– Док, ты можешь узнать, живы ли мои бойцы.... или пора за упокой...
– Приподнял стопку с коньяком, - пить?

– Если за грань не ушли. Щас, айн момент!

В это момент я немного растерялся. Как сформулировать, кого звать? Конкретика срочно нужна.

– Не вернувшиеся бойцы Прапора?

– Ну, можно, и так квалифицировать.
– Раздалось от противоположной стены.

Подняв на призрачный звук глаза, увидел восьмерых, ранее мне незнакомых людей в военной форме.

– Покойники?
– Поинтересовался я, потому как отличить от живых их довольно сложно получалось.

– Ну, - переглянулись между собой незнакомцы, - судя по всему, да.

Я тяжело вздохнул. Помню те моменты, когда приходилось сообщать о смерти пациента родственникам.

– Назовитесь, мужики.

Я повторял услышанные имена вслух. Все сидели молча. Окаменев мрачнее тучи, особенно Прапор. Однако, лицом он ничуть не изменился. Я уж было подумал, что не так-то они и дороги ему были, эти люди. Но присмотревшись, я увидел, как напряглись его руки. Опущенные на колени ладони сжали их так, что побелели костяшки на пальцах. Тогда ничего не выражающее лицо яснее подчеркнуло всю глубину его внутренней боли.