Медальон для невесты

Братья в нерешительности пригасили порыв. Алистер Килдоннон встал и махнул сыновьям рукой, чтобы те перестали лезть на рожон.

— Твои условия не слишком приятны, Аркрейг, — со вздохом произнес он, словно бы объясняя ярость своих сыновей.

— Зато все по-честному, — отвечал герцог невозмутимо. — Я не намерен лгать вам, как вы солгали мне.

Взгляды двух вождей встретились, однако Алистер капитулировал первым:

— Ты знаешь не хуже меня, что выбора у нас нет. Нам придется сделать все, что ты скажешь.

— Но как же… — вырвалось у Рори Килдоннона.

Отец бросил на него мрачный взгляд:

— Я так решил. И ты сделаешь, как я скажу.

— Вот и замечательно, — подвел итог герцог. — А поскольку я намерен добиться того, чтобы вы приняли мои условия без каких-либо оговорок, вам придется поприсутствовать сейчас на моем бракосочетании и засвидетельствовать почтение новой герцогине Аркрейгской.

Молодым Килдоннонам это явно пришлось не по нраву, однако отец, еще раз грозно взглянув на них, кивнул герцогу:

— Мы согласны, Аркрейг.

Герцог, который явно был намерен добиться полной капитуляции, взглянул на Алистера Килдоннона:

— Ты согласен?

Тот помедлил секунду, после чего еле слышно произнес:

— Согласен.

— А ты, Рори Килдоннон? — продолжил герцог.

Юноша перевел взгляд на отца, как бы умоляя избавить его от этой невыносимой и унизительной пытки. Но Алистер Килдоннон грозно нахмурился, и Рори не оставалось ничего другого, как мрачно сказать:

— Я согласен.

Тот же ответ пришлось дать его брату и двум кузенам. После этого герцог повернулся к мистеру Фолкерку:

— Пригласите сюда священника. Он ждет в моем кабинете.

Молча поклонившись, мистер Фолкерк развернулся и вышел из комнаты. Тара осталась стоять в полном одиночестве. Она была так напугана и ошеломлена, что не могла даже пошевельнуться. Произошло нечто столь необычное и невероятное, что ее разум просто выключился. Казалось, будто герцог говорит на каком-то неизвестном ей языке, который она не в силах понять, как ни старается.

Пока Килдонноны о чем-то перешептывались между собой, герцог подошел к Таре. Усилием воли, как человек, который не может пробудиться от ночного кошмара, она присела перед ним в вежливом реверансе.

— Как тебя зовут? — произнес он глубоким, звучным голосом.

— Т-тара… в-ваша… светлость.

Простые слова давались ей с огромным трудом. Горло внезапно охрипло и стало каким-то шершавым. Во рту пересохло.

— Как ты уже слышала, Тара, я намерен жениться на тебе. Сколько тебе лет?

— Почти восемнадцать, ваша светлость.

— Старше, чем я рассчитывал, — задумчиво протянул герцог. — Ты всю жизнь прожила в приюте?

— Д-да, ваша светлость.

— У тебя не было никаких любовных интрижек?

— Что вы… конечно же, нет. — Тара покрылась потом. Это похоже на какой-то допрос! Но как она может выразить свой протест? Кто она здесь такая?

— Ты в этом уверена?

— Р-разумеется… ваша светлость.

Дверь распахнулась, и в покои в сопровождении мистера Фолкерка вошел священник. Одет он был в черную сутану, в руках держал молитвенник.

Первым делом он поклонился герцогу, затем — Килдоннонам.

— Я пригласил вас сюда, — обратился к нему герцог, — чтобы вы обвенчали меня с Тарой. Да, эту молодую особу зовут просто Тара. Другого имени у нее пока нет. Ну а эти джентльмены, кого вы, без сомнения, знаете, будут свидетелями на нашей свадьбе.

— Хорошо, ваша светлость.

Священник говорил с раскатистым шотландским акцентом. Он отошел в дальний конец комнаты и встал перед камином, на котором также была высечена эмблема Мак-Крейгов.

С невозмутимым достоинством поджидал он всех остальных, неспешно перелистывая страницы молитвенника. Герцог предложил Таре руку. Та взглянула на него с немым изумлением, не понимая, чего от нее хотят. Затем, все так же робко и неуверенно, она вложила пальцы в его ладонь, и герцог повел ее туда, где стоял священник.

Мистер Фолкерк остался на своем месте. Сердце его болезненно сжалось, отчего-то защипало в носу. Непрошеные, в его мысли снова невесть откуда влетели строчки:

… если прелести юной твоей, От которой мне больно вздохнуть, Суждено, как подаркам насмешливых фей, Из восторженных рук ускользнуть…

Священник тем временем приступил к обряду бракосочетания.

Служба оказалась очень короткой. Тара никогда еще не присутствовала на венчании, однако читала описание обряда в своем молитвеннике. И ей сразу стало ясно, что английская версия значительно отличается от шотландской.

Впрочем, все стало на свои места, когда священник произнес:

— Герон Торквиль, Пятый герцог Аркрейгский, вождь клана Мак-Крейгов, согласен ли ты соединиться в священном браке, согласно воле Всевышнего, с этой женщиной, Тарой?

— Согласен!

Сказано это было громко, без колебаний.

— Тара, берешь ли ты этого мужчину в супруги, чтобы покорно следовать его воле до конца своей жизни, пока смерть не разлучит вас?

— Да.

Голос Тары больше напоминал шелест. Священник соединил их руки, и герцог надел ей на палец кольцо. Оно оказалось ей велико.

Затем над ними прочитали молитву, но Тара ее не слышала. Она была как в тумане, покорно совершая действия, какие требовалось ей совершить, следуя указаниям процедуры заключения брака. Она обвенчана! Обвенчана с мужчиной, которого увидела не далее как две минуты назад! С мужчиной, мысль о котором вызывала у нее самый настоящий ужас, пока она ехала в его замок, в невообразимо прекрасную Шотландию! С мужчиной, который пугал ее даже еще более, чем она предполагала, когда сюда ехала.

Она обвенчана!

Глава четвертая

— Помочь вам раздеться… в-ваша светлость? — услышала Тара обращенный к себе вопрос и поежилась.

Последние слова были сказаны с некоторой заминкой.

— Н-нет… спасибо, — судорожно пробормотала Тара, все еще не опомнившись от непривычного обращения к себе «ваша светлость».

— В этой комнате некоторое время никто не жил, так что я позволила себе разжечь огонь, — сообщила далее экономка уже с более свободной интонацией. Это она предлагала Таре свою помощь при раздевании. — Вечерами тут бывает холодно, даже летом, даже если стоят теплые дни без дождей, хотя такое выпадает нечасто. — Экономка рассуждала неторопливо и успокаивающе, она понимала, какие чувства испытывает сейчас молоденькая жена герцога, новоявленная герцогиня, и явно хотела разрядить напряжение в ее душе.