Медиа-пиратство в развивающихся экономиках

Объявленный уровень книжного пиратства резко упал вначале 2000-х, с 21 миллиона долларов в 2000 до 2–3 миллионов долларов в 2006. Это приписывается величайшему «осознанию авторских прав» среди образовательных институтов — особенно университетов, начавших лучше контролировать копирование курсовых материалов. Тем не менее, этот вопрос все еще поднимается в Специальном 301 отчете IIPA за 2007.

Местные партнеры, такие как PICC/SABDC, предоставляют IIPA статистику по книжному пиратству, но они не занимаются систематическим сбором данных, сравнимым с потребительскими исследованиями других отраслевых групп. Данные PICC по южноафриканскому книжному пиратству состоят из оценок, сделанных «местными представителями и консультантами» (PICC 2004). В подобных случаях местных партнеров — книжных издателей и продавцов — просят оценить объем пиратства в процентах от всего рынка. Такие методики «со стороны предложения» имеют сильную субъективную направленность и в других отраслевых группах были заменены исследованиями потребителя в качестве основной исследовательской методики. В связи с переходом от практики копирования книг при помощи копировальных аппаратов к цифровым файлам, вероятно, что количество каналов распространения и масштаб итоговых объемов резко вырастет, выводя из употребления оба подхода (см. главу 1).

С точки зрения принуждения, книжное пиратство сложно преследовать в судебном порядке: студенты и преподавательский состав обычно освобождаются от ответственности изъятием из Закона об Авторских Правах, позволяющим копировать для личного пользования или учебы (по крайней мере, относительно текста и изображений). [101] Копировальные магазины несут ответственность, как коммерческие предприятия, но также легко уходят от судебного преследования, т. к. предоставляют услуги по требованию и не имеют запасов. До тех пор, пока копирование учебных материалов лекторами не будет взято под жесткий университетский контроль, мы не увидим свидетельств значительного влияния на копирование книг или каких-либо исследований, которые дадут какое-либо разумное определение его объемов. Так или иначе, дни фотокопирования книг и лекций сочтены. Коллективное использование огромных цифровых библиотек среди студентов должно препятствовать развитию этой практики, получая подпитку от надвигающейся волны дешевых цифровых считывающих устройств.

101

Секция 12(1)(а) Закона об Авторских Правах ЮАР обеспечивает исключение для литературных и художественных работ для, среди прочего, личного пользования и исследований при условии, что это совместимо с понятием «справедливая сделка». По всей видимости, настоящее законодательство не дает основания для расширения справедливой сделки на записи фильмов и звукозаписи.

Программное обеспечение

Из всех отраслевых групп, Союз Делового Программного Обеспечения (BSA), вероятно, является наиболее предприимчивым по своему подходу к отчетам и принудительному применению права на местах. Как и везде, в ЮАР, эта роль включает в себя аудит лицензий программного обеспечения в бизнесе, который часто приводит к большим денежным выплатам. Сюда входит использование денежных стимулов для осведомителей, которые теоретически могут получать доход до 100,000 рэндов (13,000 долларов) за информацию, приведшей к успешной выплате или судебному преследованию компании, использовавшей нелицензированное программное обеспечение (хотя мы знаем об отсутствии такой информации на самом деле). Для случаев, касающихся продажи пиратского программного обеспечения, BSA требовал штрафы по Закону о Поддельных Товарах (CGA) 1997 года в размере до 5,000 рэндов (700 долларов) за нелегальную копию и/или лишение свободы сроком до трех лет в случае первого нарушения (размер наказания за последующие нарушения растет).

После сообщений об устойчивом снижении пиратства в области программного обеспечения между 1997 и 2002, BSA изменил свою методологию, чтобы включить Microsoft Windows и множество пользовательских приложений. В этот год он зарегистрировал четырехкратное увеличение потерь до 119 миллионов долларов. В 2008 BSA заявлял о потерях на сумму около 335 миллионов долларов — порядок величины больше, чем у любой другой отраслевой оценки.

На протяжении 2009 заявления о потерях BSA основывались на формуле для вычисления продаж, потерянных из-за использования пиратских копий. После многолетней критики подобной позиции BSA снизил в 2010 свои заявления о потерях в пользу более общей претензии о «коммерческой ценности» нелицензированных копий. Это было давно ожидаемо: высокие цены программного обеспечения в ЮАР вкупе с доступностью альтернатив открытого кода во многих категориях программного обеспечения делают эту грубую эквивалентность неправдоподобной. Как мы уже говорили в главе 1, пиратство программного обеспечения всегда играло важную роль в ценовой дискриминации и стратегии построения рынка главных поставщиков. Поставщики соразмеряют строгое принудительное применение лицензий с реальной возможностью адаптации в широком масштабе программного обеспечения с открытым кодом, если вырастут цены для конечных пользователей. Правдоподобность такой перспективы в ЮАР — следствие правительственной политики поощрения открытого кода, принятой в 2007, склоняющей к выбору в пользу государственной закупки решений с открытым кодом «до тех пор, пока не окажется, что проприетарное программное обеспечение значительно качественней» (DPSA 2009). На практике основные продавцы программного обеспечения весьма настороженно относятся к данным вопросам и не используют целиком свои возможности по принудительному применению лицензий.

В отличие от заявлений о потерях, объявляемая BSA доля пиратского программного обеспечения довольно стабильно держится на уровне около 35 % с 2002 года (после резкого снижения в конце 1990х и начале 2000х). Однопроцентный рост в 2008 стал причиной большого количества опубликованных BSA историй о росте уровня пиратства, но, как и говорилось в первой главе данного отчета, мы довольно скептически относимся к надежности проводимых BSA измерений трендов на данном уровне детализации. Незначительные изменения от года к году похожи на статистическую погрешность, перевешиваемую неопределенностью на других уровнях, таких как трудности измерения размера рынка открытого кода или количества компьютеров в стране.

Тем не менее, числа, рассчитанные BSA, могут рассказать действительно убедительную историю. С нормой 35 % ЮАР обладает одной из самых низких объявленных норм пиратства делового программного обеспечения в развивающихся странах. Согласно тем же отчетам, норма пиратства в 2009 году составляла 67 % в России, 60 % в Мексике и 56 % в Бразилии. Норма ЮАР также ниже, чем во многих европейских странах: в Греции, например, 58 %, в Италии 49 %, в Испании 42 % и во Франции 40 % (BSA/IDC 2010). В других африканских странах доля пиратского программного обеспечения обычно превышает 80 %.

Тем не менее, представители BSA продолжают настаивать на антипиратских мерах. Согласно бывшему председателю BSA в ЮАР Стефану Ле Ру (Stephan Le Roux): «Пиратство программного обеспечения бушует [в ЮАР] во всех секторах бизнеса, включая финансовый сектор, технологические и производственные компании. Это сказывается на их эффективности и безопасности их данных, а также на нашей экономике» (Mabuza 2007). В данном контексте даже глобальный экономический спад стал доводом к дорогому лицензированию программ. Как творчески убеждает Alaister de Wet — сегодняшний председатель BSA: «В эти нестабильные экономические времена жизненно необходимо, чтобы компании не сглаживали углы и не использовали нелицензированное программное обеспечение, поскольку это усилит пагубное влияние на их бизнес, потребителей, а также местную и общемировую экономику» (Manners 2009). Это и есть BSA на автопилоте.

Музыка

Музыкальный рынок ЮАР ничтожно мал и в 2009 оборот составлял всего 120 миллионов долларов, примерно поровну разделенных между международной продукцией и местной южноафриканской энергичной музыкой (IFPI 2010). Рынок также необычен низким темпом перехода на CD диски, связанным с влиянием социально-экономического и расового деления потребителей с точки зрения освоения технологий. В результате ЮАР обладает внушительных размеров рынком кассет на протяжении начала 2000-х, основанном на устаревшей инфраструктуре дешевых радио и кассетных исполнителей. Согласно RiSA — южноафриканскому отделению Международной Федерации Фонографической Индустрии (IFPI), еще в 2007 продажи кассет составляли 35 миллионов рэндов (5 миллионов долларов) — это на 75 % ниже уровня 1998 года, но все еще составляет значительную часть канала распределения в бедных и сельских сообществах из-за своей низкой цены (Durbach 2008). Продажи CD со своей стороны продолжали расти в течение 2007, что было редким исключением при глобальном снижении популярности формата с 2004 (IFPI 2010).

Согласно последним цифрам по ЮАР, предоставленным RIAA (с 2006), потери США составляли минимальную долю музыкального рынка. RIAA сообщает о 8 миллионах долларов убытков в 2004 и 8,5 миллионах в 2005. Представители RIAA отмечают, что эти убытки не эквивалентны розничным продажам, а наоборот, занижены для отражения того факта, что «норма замещения» между пиратскими и легальными продажами меньше единицы. Также как и в других отраслевых группах, RIAA не объясняет, каким образом были получены эти цифры; также как и RiSA не комментирует, каким образом проводятся потребительские исследования.

Более поздние цифры, предлагаемые RiSA, говорят об изменении метода и очевидной попытке избежать сложностей с эффектом замещения. Новые данные RiSA делают различие между «уличной» и розничной стоимостью пиратских материалов. В течение 2009 RiSA оценила «уличную» стоимость пиратских продаж музыки в 6,2 миллиона долларов, а эквивалентную розничную стоимость в 30,2 миллиона долларов, не уточняя, на что именно приходятся эти «потери». [102] Если говорить о физическом продукте, RiSA в своих отчетах утверждает, что около 65 % приходится на местную музыку.

102

Оценка предоставлена RiSA в процессе общения по электронной почте, письмо от 14.12.2009.

Несмотря на то очень скудное количество какой-либо еще опубликованной информации об общем объеме или влиянии музыкального пиратства в ЮАР, этот топик полностью отражает общественное отношение — не в последнюю очередь благодаря усилиям местных музыкантов. После нескольких новых отчетов в 2004 и 2005 о давних великих музыкантах, умерших в нищете, RiSA вместе с музыкальными группами начали новые кампании против музыкального пиратства. Наиболее обещающей из них была Операция Дудула — недолговечное антипиратское движение, организованное местными записывающимся артистом и поэтом Мзвахе Мбули (Mzwakhe Mbuli), который обладал поддержкой отрасли вплоть до распада в результате обвинений в склонности к самоуправству (смотри более полное обсуждение далее в данной главе).