Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26

После почти двухчасового допроса Алла чувствовала себя уставшей и неудовлетворенной. Даже, пожалуй, обманутой в своих ожиданиях. Ей казалось, что, узнав об обнаружении похищенного у Фурсенко завещания, Гуруль сразу «поплывет» — он не выглядел как матерый преступник, да и женщин убивал, скорее всего, не самолично. Однако Алла просчиталась: как бы сильно она ни давила, какие бы аргументы ни приводила, Агван стоял на своем: завещания не видел, жертв не знал.

— По нулям?

Голос Белкина был последним, что ей хотелось сейчас слышать, но Алла знала, что он наблюдал весь процесс допроса дистанционно. Тогда зачем задавать глупые вопросы? Хотя это, по сути, и не был вопрос — скорее, констатация очевидного факта. Поэтому она не удостоила молодого опера ответом, лишь неопределенно передернула плечами.

— Ничего, — успокаивающе проговорил он, — у нас ведь есть две главные улики — малгай Джамалии и ее завещание, так? Значит, Гурулю не отвертеться!

— А что, собственно, означают эти улики? — возразила Алла раздраженно и тут же смягчила тон, вспомнив, что Белкин не виноват в том, что ей не удалось расколоть подозреваемого. — Ну, взял он малгай — что за преступление? В завещании сказано, что Джамалия оставляет шапку младшей сестре, но Агван утверждает, что не читал его, а значит, не мог знать и решил, что имеет на малгай столько же прав, сколько и сестры. Он говорит, что малгай прибрала бы к рукам Аюна, если бы нашла его раньше, и что-то подсказывает мне, что это так. А завещание…

— Он клянется, что в глаза его не видел, но как тогда документ оказался в его офисе?

— Вы же слышали, Александр, — подложили, подбросили, подставили…

— Да кому это надо?

— К примеру, сестрам.

— Вы серьезно?

— Или кому-то еще — тому, кто получит выгоду, если Агвана Гуруля посадят. И, возможно, тому, кто выиграл от посадки Широкова.

— Так вы теперь верите, что Широков не убивал Джамалию?

— Я и раньше ему верила. В деле отсутствуют важнейшие улики. Нет орудия убийства — чем, в конце концов, убили шаманку? Мы даже этого не знаем!

— У Широкова был мотив и была возможность — две из трех составляющих, орудие — только одна, — заметил Белкин. — Он вполне мог от него избавиться, как и от забрызганных кровью шмоток!

— А как вы себе представляете его путешествие домой? Широкова видели на автовокзале. Предыдущий следователь нашел частника, который его вез в город, и тот не заметил в облике пассажира ничего странного. Широков не похож на человека, жестоко убившего женщину и способного после этого не испытывать чувства вины! Я звонила его жене, и она подтвердила, что Широков не поднимал на нее руку, да и вообще не был склонен к насилию. Несмотря на все это, он останется под арестом до тех пор, пока мы не найдем настоящего убийцу!

— И вы полагаете, Алла Гурьевна, что убийца Джамалии тот же, что и убийца беременных женщин?

— Заметьте, мы не знаем, один ли человек совершил все три преступления. Возможно, у него был сообщник?

— И мы снова возвращаемся к Агвану Гурулю: что мешает вам поверить в его виновность, особенно если он действовал не в одиночку?

— Его реакция на завещание. Вы видели, как он удивился, услышав о внуках Джамалии? Да он понятия не имел о ее замыслах! Шаманка рассказывала только Санжитме, от которой мы впервые и услышали о планах Джамалии!

— Неужели вы считаете, что младшая сестра спланировала и осуществила несколько убийств?

— Вряд ли, ведь ее не было здесь ни во время гибели Джамалии, ни когда убили девушек.

— А если сообщник?

— Александр, мы знаем, что Санжитма находилась в Улан-Удэ во время совершения преступлений. Дистанционно управлять сообщниками может только матерый преступник с большими связями и влиянием, а она таковой не является!

— Тогда, может, Аюна?

— Она ни разу не заикнулась, что ей были известны планы Джамалии.

— Могла скрывать, — предположил Белкин. — А еще, как сестра Агвана, она имела возможность под каким-нибудь предлогом проникнуть в его рабочий офис и подложить завещание в папку с другими документами.

— Могла, — согласилась Алла. — Это нужно проверить. Хотя, если не принимать во внимание кажущееся искренним изумление Агвана, когда он узнал о содержании последней воли сестры, он выглядит самым подходящим подозреваемым. Во-первых, у него есть мотив: он нуждается в деньгах. Во-вторых, он преследовал адвоката и нотариуса, пытаясь заполучить завещание. В-третьих, Гуруль затрудняется предоставить алиби на время убийства Джамалии — удивительно, что следствие не приняло это во внимание: задержав Широкова, они успокоились и даже не попытались расширить круг подозреваемых, планомерно подводя беднягу к суду. Из-за халатности следователя, ведшего дело Джамалии, нам трудно будет выяснить наверняка, имел ли Гуруль возможность убить сестрицу, ведь сейчас, спустя время, вряд ли кто-то может предоставить свидетельство его лжи или правоты!

— А как насчет алиби на время убийств Арутюнян и остальных?

— Как бы есть, но слишком уж сомнительные — он якобы находился дома, с семьей. Жена — ненадежный свидетель, сами понимаете.

— Значит, Гуруля оставляем?

— Пусть посидит — вдруг что-нибудь важное вспомнит? Нахождение в камере здорово освежает память! Александр, вы дважды побывали на даче у Джамалии, верно? Мы не успели поговорить до допроса, но теперь давайте-ка, рассказывайте, что удалось узнать!

— Кое-что есть, Алла Гурьевна, — оживился молодой человек. — Из постоянно живущих по соседству мне удалось застать только одну пенсионерку, которая с утра до вечера смотрит бразильские сериалы по кабельному, и она ничего не видела, ничего не слышала. По дороге назад я шел по берегу озера и увидел пожилого дядьку, который вытаскивал на берег лодку. Я спросил, не поздновато ли для рыбалки, а он сказал, что рыбачит, пока озеро не замерзнет. А зимой подводной ловлей…

— Александр, это имеет отношение к нашему делу?

— Алла Гурьевна, вы не дослушали! Я спросил дядьку, — Николаем Григорьевичем его звать, — рыбачил ли он в день гибели Джамалии.

— Беру свои слова назад, — сказала Алла. — Он что-то видел?

— Николай Григорьевич хорошо помнит тот день, потому что тогда полиция приезжала, хотя его никто не опрашивал. Да и зачем, ведь он находился далеко от дома и не мог видеть там Широкова! Зато он видел человека, который быстро шел по направлению к автобусной станции. Он остановился на другой стороне озера и выбросил что-то в воду, после чего продолжил путь.

— Отлично! — воскликнула Алла. — Ваш свидетель сможет его описать?

— Нет, он находился ближе к противоположному берегу, да и темнело уже.

— Есть хоть что-то общее с Гурулем?

— Мужик был высокий, худой и, кажется, в куртке с капюшоном… Опять этот капюшон, Алла Гурьевна! Четыркину толкнул под машину парень в капюшоне, Валерию Коробченко преследует похожий человек, и тут — снова!

— Да уж, совпадение на совпадении… Хотя в наше время мужская мода не так уж и разнообразна, и кто угодно может носить толстовку с капюшоном! А это нечто, что наш таинственный незнакомец выбросил в озеро, было какого размера?

— Николай Григорьевич сказал, что это был длинный предмет, похожий на палку. Сверток показался ему увесистым, но предмет мог быть обернут тканью или полиэтиленом — с такого расстояния трудно разглядеть. Что, если это орудие убийства, Алла Гурьевна?

— Вполне! — кивнула она, чувствуя, как поднимается настроение.

— Может, к водолазам обратиться?

— Вы, наверное, шутите, Александр! — рассмеялась она. — Что искать — палку, завернутую в ткань? Вот если бы орудием был пистолет или, на худой конец, нож… А это, похоже, было что-то из домашнего обихода или подручных средств.