Медицинский триллер. Компиляция. Книги 1-22

Длинная пауза.

— Какие у тебя новости? — спросила я. — Кстати, ты так и не ответила, чем собираешься заняться этим летом.

Мне хотелось сказать так много, но еще больше хотелось дать дочери возможность выговориться.

— Не знаю. В Шарлотте, как всегда, скучно. По сути, и заниматься-то нечем.

«О боже! — подумала я, усиленно сдерживая раздражение. — Опять этот юношеский негатив! Только этого нам сейчас и не хватало!»

— Как работается?

— Нормально. Чаевые приличные. Вчера вечером я получила девяносто шесть долларов.

— Здорово.

— Работы много.

— Это хорошо.

— Но я собираюсь уволиться.

Я промолчала.

Кэти тоже.

— Кэти, эти деньги тебе нужны для учебы.

«Кэти, не порти себе жизнь», — добавила я мысленно.

— Я ведь сказала тебе, что хочу отдохнуть от учебы. Годик просто поработаю.

Опять двадцать пять! Я прекрасно знала, что последует дальше, и настроила себя на самый что ни на есть серьезный лад.

— Кэти, дорогая, мы много раз разговаривали на эту тему. Если тебе не нравится университет в Шарлотте, можешь перевестись в Макгилл. Почему бы тебе не приехать сюда и все узнать? Мы устроили бы себе совместный отдых — я тоже взяла бы отпуск. Съездили бы в Мэритаймс, в Новую Шотландию.

«О чем я говорю? — думала я про себя. — Каким это образом именно сейчас я смогу устроить себе отпуск? Вообще-то, ради дочери я сделаю что угодно. Она для меня — самое важное».

Кэти ничего не ответила.

— Надеюсь, ты не из-за плохих оценок хочешь оставить учебу?

— Нет-нет. Оценки у меня хорошие.

— В таком случае перевестись будет не сложно. Мы могли бы…

— Я собираюсь поехать в Европу.

— В Европу?

— В Италию.

Подобного поворота я никак не предвидела.

— Макс сейчас играет в Италии?

— Да, — ответила она уверенно. — И…

— И?..

— Ему там платят гораздо лучше, чем в «Хорнетсе».

Я промолчала.

— Предоставили жилье — дом.

Я ничего не говорила.

— А еще машину. «Феррари».

Я опять ничего не сказала.

— Он не платит налогов.

Ее голос звучал все решительнее.

— Я рада за Макса, Кэти. Зарабатывает хорошие деньги и занимается любимым делом. А как же ты?

— Он хочет, чтобы я приехала.

— Ему двадцать четыре года, и у него уже есть образование.

Она наверняка услышала по моему голосу, что я раздражена.

— Ты вышла замуж в девятнадцать лет!

— Вышла замуж?

— Да, вышла замуж!

Она была права. Я прикусила язык, продолжая страшно за нее волноваться, но сознавая, что не в силах что-либо изменить.

— Только мы с Максом жениться пока не собираемся.

Некоторое время, показавшееся мне бесконечностью, мы слушали шум воздуха между Монреалем и Шарлоттом.

— Кэти, пообещай, что еще подумаешь о переезде сюда.

— Хорошо, подумаю.

— И что не предпримешь никаких решительных действий, предварительно не посоветовавшись со мной.

Молчание.

— Кэти?

— Да, мам.

— Я люблю тебя, милая моя.

— Я тоже тебя люблю.

— Папе передай от меня привет.

— Ладно.

— Завтра я пришлю тебе письмо по электронной почте.

— Угу.

Неуверенным движением я положила трубку на рычаг. Что делать дальше? Разгадывать тайны костей легче, чем тайны собственного ребенка.

Я приготовила чашку кофе, вновь сняла телефонную трубку и набрала номер:

— Мне хотелось бы поговорить с доктором Калвертом.

— Как вас ему представить?

Я сказала.

— Одну минутку.

— Темпе, как поживаешь? — услышала я через некоторое время знакомый голос Арона. — Так долго, как ты, наверное, не висят на телефоне даже продавцы «Эм-си-ай». Связаться с тобой практически невозможно.

— Прости, Арон. Моя дочь собирается бросить учебу и сбежать к одному баскетболисту, — выдала я.

— А он хороший игрок?

— По-моему, да.

— Тогда пусть сбегает.

— Очень смешно.

— Ничего смешного. Приличные игроки заколачивают неплохие деньги.

— Арон, я работаю уже с другим расчлененным трупом.

Я звонила Арону и рассказывала о костях остальных жертв. Мы часто делимся друг с другом новостями.

— И нравится же кому-то резать собратьев! — мрачно усмехнулся он.

— М-да. Мне кажется, один и тот же ненормальный убил нескольких женщин. Нельзя сказать, что их что-то объединяет, но отметины в местах разрезов на телах одинаковые.

— Думаешь, речь идет о серийном убийце?

— Да.

Он на мгновение задумался.

— Расскажи мне все подробно.

Я принялась описывать углубления на костях рук жертв. Время от времени Арон прерывал меня, чтобы задать какой-нибудь вопрос или попросить сбавить темп. Я живо представляла себе его: длинного, сухопарого, делающего записи на клочке бумаги и заполняющего ими каждый свободный миллиметр. Хотя Арону всего сорок два года, из-за мрачного выражения лица и темных глаз индейца-чероки он выглядел на все девяносто. Другим я вообще его не знала. Этот человек обладал острым умом и огромным сердцем.

— Фальшзапилы глубокие? — спросил он деловито.

— Нет, довольно незначительные, — ответила я.

— Гармоники отчетливые?

— Очень.

— Говоришь, видно, что при движении полотно смещалось в поперечном направлении?

— Гм… да.

— Ты уверена, что правильно измерила шаг зуба?

— Да, в некоторых местах царапины и костные островки довольно отчетливые.

— И изломы… — пробормотал он, обращаясь больше к самому себе.

— Их довольно много.

Последовала продолжительная пауза — Арон обмозговывал информацию, которую я только что ему сообщила, и делал соответствующие предположения. Я понаблюдала за людьми, проходившими мимо моей двери. Где-то в других кабинетах звонили телефоны, жужжал принтер. Я повернулась к окну и взглянула на мчащиеся по мосту Жака Картье машины — лилипутские «тойоты» и «форды». Время шло.

— Конечно, мне сложно сказать что-либо определенное, Темпе, — наконец произнес Арон. — Я как будто работаю вслепую. Не знаю, как тебе удалось заставить меня взяться за это. Но свои соображения изложу.

Я повернулась назад и облокотилась на стол.

— Готов поспорить, речь идет не об электропиле. Это какая-то особая ручная пила — может, кухонная.

Точно! Я ударила ладонью по столешнице, сжала пальцы в кулак, энергично вскинула руку вверх и резко ее опустила. Розовые листики затрепыхались.