Медицинский триллер. Компиляция. Книги 1-22

– Ваша дочь когда-нибудь упоминала мужчину по имени Андре Спектер?

– Нет.

– Мигель Гутьерес?

– Нет. Кто эти люди?

– Уверены?

Сеньора Эдуардо немного подумала. Или притворилась, что думает.

– Абсолютно. Какое они имеют отношение к моей дочери? – Женщина отрывистым движением смахнула со щеки слезу.

– Просто хотел удостовериться.

– Их подозревают?

– Не в смерти вашей дочери.

– А в чьей?

– Мигель Гутьерес сознался в убийстве молодой женщины по имени Клаудия де ла Альда.

– Думаете, он мог убить и Патрисию?

Каково бы ни было физическое состояние сеньоры Эдуардо, на ее умственные способности оно не влияло.

– Нет.

– А Спектер? – Она снова смахнула слезу.

– Спектер тут вообще ни при чем.

– Кто он такой?

Ну и упрямая же женщина!

– Если ваша дочь ничего про него не говорила, это не имеет значения. Что у вас за новые сведения?

Большие глаза сузились, в них промелькнуло недоверие.

– Я вспомнила фамилию начальника Патрисии в больнице.

– Того, с которым она повздорила?

Хозяйка кивнула и вновь моргнула каждым глазом по очереди. Галиано достал блокнот.

– Цукерман.

В голове у меня прозвучал еле слышный звоночек.

– Имя? – спросил Галиано.

– Доктор…

– Пол?

– Доктор…

– Знаете, из-за чего они поссорились?

– Патрисия особо не распространялась.

К нам подошел Лютик и сразу же начал тереться о штанину Галиано. Сеньора Эдуардо соскользнула с кресла и хлопнула в ладоши. Кот выгнул спину, повернулся и снова описал восьмерку вокруг лодыжек полицейского.

Сеньора Эдуардо хлопнула громче.

– Брысь! Иди поиграй с другими.

Лютик долго разглядывал свою странную хозяйку, затем задрал хвост и неспешно вышел из комнаты.

– Прошу прощения. Лютик – кот моей дочери. – Нижняя губа женщины дрогнула, и я испугалась, что она сейчас расплачется. – С тех пор как Патрисии не стало, он никого больше не слушает.

Галиано убрал блокнот в карман и встал. Сеньора Эдуардо подняла взгляд. Слезы блестели на обеих ее щеках.

– Вы должны найти чудовище, которое сделало это с Патрисией. У меня никого, кроме нее, не было.

На щеках Галиано проступили желваки, коровьи глаза повлажнели.

– Обязательно найдем, донна. Обещаю. Мы его поймаем.

Сеньора Эдуардо вскочила на ноги. Галиано наклонился и взял ее руки в свои.

– Мы поговорим с доктором Цукерман. Еще раз примите мои соболезнования. Пожалуйста, если еще что-то вспомните – звоните.

– До чего же самоуверенный кот! – Галиано допил пепси и бросил банку в свисавший с приборной панели пластиковый мешок.

– Потерю каждый воспринимает по-своему.

– Не хотелось бы лишний раз встречаться со стариной Лютиком.

– Похоже, ему нравятся серые брюки.

– Они видали и похуже.

– Что с сеньорой Эдуардо?

– Ревматический артрит в раннем возрасте. Видимо, перестала расти.

Мы ехали в Управление полиции после короткой остановки в «Полио камперо», гватемальском эквиваленте Кей-эф-си. Когда свернули на Шестую авениду, у Галиано зазвонил мобильный.

– Галиано.

Немного послушав, он одними губами прошептал имя Аиды Пера.

– Во сколько?

Я глотнула диетической кока-колы.

– Не упоминайте о нашем визите. И об этом звонке тоже.

Пера что-то сказала.

– Уговорите его пойти с вами куда-нибудь.

Девушка проговорила что-то еще.

– Угу.

Снова пауза.

– Разберемся.

Галиано отключился и бросил телефон на сиденье.

– Посол дома, и ему не терпится, – предположила я.

– В девять вечера он заглянет к своей любимой.

– Быстро.

– Вероятно, хочет сообщить, что уже заказал церемонию в церкви.

– Думаете, можете случайно оказаться рядом?

– Кто знает.

– Почему бы просто не арестовать этого подонка и не допросить?

Галиано фыркнул:

– Слышали когда-нибудь про Венскую конвенцию о дипломатических и консульских отношениях?

Я покачала головой.

– Это документ, который серьезно ограничивает возможности местных властей в вопросах ареста и задержания дипломатов.

– Дипломатический иммунитет.

– Совершенно верно.

– Вот почему в Нью-Йорке ежегодно триллионы неоплаченных штрафов за парковку. – Я допила кока-колу. – Разве уголовное преступление не лишает иммунитета?

– Иммунитета может лишить только направившее посла государство, в данном случае Канада. Если Канада откажется, все, что может сделать Гватемала, – объявить Спектера персоной нон грата.

– Персоной нон грата?

– Выслать из страны.

– Гватемальские власти не могут расследовать какие-либо дела в пределах собственных границ?

– Мы можем расследовать что угодно и сколько угодно, но, чтобы допросить канадского дипломата, требуется разрешение правительства Канады.

– Вы отправили официальный запрос?

– В процессе. Если предоставим достаточно доводов, нам могут позволить допросить Спектера в присутствии канадских официальных лиц…

– Райана.

– Райана и, возможно, кого-то из штата посольства. Но проблема в том, что у посла нужно получить согласие на допрос. Он не будет находиться под присягой, и его показания не могут поставить под сомнение его иммунитет к возможному судебному преследованию.

– То есть его судьбу решает пославшее его государство.

– Именно так.

Райан находился в комнате для совещаний на втором этаже, где я впервые встретилась с Антонио Диасом, незабываемым окружным прокурором. На столе перед ним были разложены по стопкам книги, журналы, брошюры, бумаги, блокноты и папки. Подперев рукой подбородок, он слушал записи на таком же диктофоне, каким пользовался Нордстерн, когда брал у меня интервью. Справа лежало не меньше десятка кассет. Две – слева.

Увидев нас, детектив нажал кнопку «стоп» и откинулся на спинку стула.