Медицинский триллер. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Я нашел еще один любопытный документ, — сказал Джек. — Медицинская сестра приемного покоя Джорджина О’Киф записала, что у пациентки — центральный цианоз. Я обратил на это внимание, потому что в своем письменном показании она о центральном цианозе не упоминает. Я дважды это проверил. Этот момент показался для меня важным — ты ведь в своих предварительных показаниях говоришь, насколько был потрясен, когда увидел у пациентки сильнейший цианоз. В этом, насколько я понимаю, заключалось главное противоречие между тобой и мистером Стэнхоупом.
— Да, мы с ним в этом разошлись, —
— Ты, как и медсестра О’Киф, считаешь, что это был центральный цианоз?
— Центральный… периферийный… Какое отношение это имеет к нашему делу? Сердце недостаточно быстро перекачивало кровь через легкие, и в кровеносной системе было слишком много дезоксигемоглобина. Именно это, как правило, вызывает цианоз.
— Суть проблемы — в масштабе цианоза. Я согласен: сильный цианоз говорит о том, что через легкие проходит слишком мало крови или в них поступает недостаточно воздуха. Периферийный цианоз означал бы, что кровь не поступает лишь в конечности. И он бы не бросился сразу в глаза.
— Куда ты гнешь? — угрюмо спросил Крэг.
— Если честно, то не знаю. Как патологоанатом я должен рассматривать все возможные варианты. Кстати, в каких отношениях Пейшенс находилась с мужем?
— В несколько странных, как мне представляется. Во всяком случае, публично они особой нежности друг к другу не демонстрировали. Не думаю, что они были близки, потому что он постоянно сочувствовал мне из-за ее истерик.
— Понимаешь, мы, патологоанатомы, подозрительны по своей природе. Когда, проводя аутопсию, я фиксирую цианоз, то ищу следы удушья, чтобы сразу исключить убийство.
— Чушь! — выпалил Крэг. — Побойся Бога, здесь и не пахнет убийством!
— Я и не утверждаю, что оно имело место. Я всего лишь думаю о возможности. Правда, есть еще один вариант. Нельзя исключать того, что у женщины была неустановленная патология артериального клапана.
Крэг раздраженно запустил пальцы в шевелюру.
— У нее не было патологии артериального клапана!
— Откуда ты знаешь? Она не позволила тебе провести полное обследование, после того как тест под нагрузкой показал некоторые отклонения в сердечной деятельности. Да, кстати, результатов теста я так и не смог найти.
— Мы пока не нашли записей самого теста, но результат есть. И ты прав: от дальнейшего обследования она отказалась.
— Выходит, у нее мог быть врожденный порок, который не был выявлен.
— Какое это может иметь значение — был порок, не был…
— У нее могли быть серьезные структурные проблемы с сердцем или крупными сосудами. Поскольку она отказалась от обследования, можно говорить о ее пренебрежении к своему здоровью. Кроме того, если у нее был серьезный структурный дефект, то можно допустить, что результат, даже в случае немедленной доставки в больницу, был бы столь же плачевным. Если это так, то присяжные могли бы занять твою сторону и ты выиграл бы процесс.
— Аргументы, бесспорно, любопытные, но в данном случае они носят лишь академический характер.
Аутопсия не проводилась, поэтому мы никогда не узнаем, были ли у нее структурные нарушения.— Не обязательно, — сказал Джек. — Аутопсия не проводилась, но почему она не может быть сделана сейчас?
— Ты говоришь об эксгумации? — спросила Алексис, которая внимательно слушала их разговор.
— При условии, что ее не кремировали, — добавил Джек.
— Кремации не было, — ответил Крэг. — Ее похоронили на кладбище «Парк Медоу». Я это знаю, потому что Джордан Стэнхоуп пригласил меня на похороны.
— Полагаю, до того как вчинил тебе иск?
— Само собой. Именно поэтому я был так обескуражен, когда мне вручили уведомление и жалобу. Почему этот человек вначале пригласил меня на похороны, а потом предъявил иск? Это, как и все остальное, не поддается логике.
— И ты пошел?
— Да, пошел. Я был обязан это сделать. Я чувствовал себя виноватым, потому что не смог спасти эту женщину.
— А разве можно провести аутопсию, когда со времени похорон прошел почти год? — спросила Алексис.
— Заранее этого никогда не знаешь, — ответил Джек. — Здесь важную роль и грают два фактора: во-первых, как было забальзамировано тело и, во-вторых, насколько сухой оставалась могила. Имеет значение и то, насколько герметичен гроб. Все это невозможно узнать, пока не вскрыто захоронение. Но вне зависимости от состояния тела можно собрать довольно много информации.
— О чем вы там говорите? — крикнула из-за стола Кристина.
— Ни о чем, дорогая, — ответила Алексис. — Беги наверх, к девочкам, и собери свои вещи. Школьный автобус вот-вот приедет.
— Это могло бы стать моим вкладом в дело, — сказал Джек. — Я попробую выяснить, каким образом здесь в Массачусетсе можно добиться эксгумации и провести вскрытие. Это единственное, что я мог бы сделать, кроме моральной поддержки, естественно. Но решать, ребята, вам. Вы мне потом скажете, к какому решению пришли.
Алексис посмотрела на Крэга.
— Что скажешь на это?
— Если честно, то не знаю, что думать. Если аутопсия покажет, что у нее были серьезные врожденные кардиоваскулярные проблемы, при наличии которых задержка с отправлением в стационар не имела значения, я выиграю процесс. Но если вскрытие покажет, что инфаркт миокарда был более обширным, чем можно было ожидать, мое положение ухудшится. Мне это представляется пустой затеей.
— Сделаем так, — сказал Джек. — Я выясню детали и дам вам знать. А вы тем временем подумайте.
— Пожалуй, это неплохой план, — заметила Алексис и вопросительно взглянула на Крэга.
— Почему бы и нет? — пожал плечами Крэг. — Я всегда говорю — чем больше информации, тем лучше.
Глава 8
Бостон, штат Массачусетс
5 июня 2006 года, 09.28
— Прошу всех встать, — объявил судебный пристав. Из кабинета появился судья Дейвидсон. Черная мантия полностью скрывала его ноги, и казалось, что он не идет, а скользит по полу как призрак.