Медноголовый
Шрифт:
Старбак попятился:
— Я… не один.
Он кивнул на витрину салона, где были выставлены шиньоны, черепаховые гребни и всевозможные средства для ухода за волосами. В миг, когда голова Натаниэля качнулась, указывая на всё это великолепие, дверь парикмахерской распахнулась и из неё выпорхнула Салли. Предложив руку Старбаку, она обворожительно улыбнулась Адаму. Салли его узнала, а вот Адам её — нет. Немудрено, последний раз он видел её оборванной соплюшкой, которая таскала воду и ухаживала за скотиной на хуторке её отца. Теперь же перед ним стояла светская дама в платье с кринолином и тщательно завитыми
— Мэм. — поклонился Адам.
— Адам, ты… — начал Натаниэль, но Салли его перебила:
— Моё имя — Виктория Ройал, сэр.
Под этим псевдонимом Салли принимала клиентов ещё на Маршалл-стрит.
— Мисс Ройал. — склонил голову Адам.
— Майор Адам Фальконер. — подыграл Салли Натаниэль, заметивший, какое удовольствие ей доставило то, что Адам её не узнал, — майор — мой старый друг.
— Мистер Старбак упоминал при мне ваше имя, майор Фальконер. — сдержанно сказала Салли.
Облик её тоже нёс отпечаток скромности: тёмно-серое платье, капор с белыми, красными и синими лентами, которые были данью скорее патриотизму, нежели нарядности. Драгоценностей в Ричмонде нынче открыто не носили, — разгул преступности давал о себе знать.
— А вы, мисс Ройал, из Ричмонда? — полюбопытствовал Адам, но тут же забыл о вопросе, заметив свою драгоценную Джулию и её мать выходящими из лавки Сьювеллов на другой стороне улицы, и, не слушая никаких возражений, поволок знакомиться с ними Натаниэля с Салли.
Девушка, держа Старбака под руку, хихикнула и едва слышно прошептала:
— А он меня не узнал!
— Ещё бы! Но ради Бога, будь осторожна, они очень набожные. — на всякий случай предупредил Старбак, придавая лицу чинное выражение.
Он помог Салли подняться на тротуар, выбросил то, что осталось от сигары, и любезно улыбнулся миссис Гордон и её дочери.
Адам представил присутствующих друг другу. Миссис Гордон оказалась сухопарой матроной с тонким носом и хищным взглядом голодного ястреба, а вот её дочь… Старбак ожидал встретить серую церковную мышку, робкую и богомольную, но Джулию Гордон нельзя было упрекнуть ни в робости, ни в невзрачности. Наоборот, от неё исходило почти осязаемое ощущение вызывающей силы. Черноволосая, кареглазая, она, на взгляд Старбака, не была писаной красавицей, но в ней чувствовался стержень, характер, незаурядный ум, и Натаниэль, встретившись с Джулией глазами, испытал лёгкий укол зависти к Адаму.
Походя кивнув Салли, миссис Гордон обратился к Натаниэлю, желая немедленно знать, не состоит ли он в родстве с преподобным Элиалем Старбаком из Бостона. Капитан подтвердил: да, состоит, и уточнил, что знаменитый аболиционист приходится ему отцом.
— Мы знаем его. — поджав губы, сообщила миссис Гордон.
— Знаете, мэм? — переспросил Старбак, комкая в руках шляпу.
— Мой Гордон, — очевидно, она имела в виду мужа, — миссионер АОЕПБ.
— Ясно, мэм. — сказал Натаниэль уважительно.
Его отец являлся членом правления АОЕПБ, Американского Общества Евангельского Просвещения Бедных, несшего свет христианского спасения в самые тёмные уголки Америки.
Миссис Гордон оглядела потрёпанный мундир капитана:
— Ваш батюшка, вероятно, не очень-то гордится тем, что вы надели мундир Конфедерации, а, мистер Старбак?
— Уверен,
что нет, мэм.— Матушка, как всегда, вынесла приговор ещё до того, как выслушала свидетелей, поддела мать Джулия, вызвав невольную улыбку у Натаниэля, — Но у вас, мистер Старбак, ещё есть шанс подать аппеляцию, прежде чем приговор вступит в силу.
— Да подавать, в общем, нечего, мэм. Долгая история… — промямлил Старбак, сознавая, что никогда не решился бы рассказать Гордонам, как он, ведомый безответной любовью к дешёвой актрисульке, бросил Север, семью, учёбу и надежду на добропорядочное будущее.
— Слишком долгая, чтобы рассказывать сейчас, если я правильно вас поняла? — уточнила миссис Гордон голосом резким и пронзительным, посредством которого годами загоняла на проповеди закоренелых грешников из числа голоштанной паствы её преподобного супруга, — Тем не менее, я искренне тронута вашей готовностью грудью встать на защиту прав штатов, мистер Старбак. Наше дело благородное и правое. А вы, мисс Ройал, родом из Ричмонда?
— Нет, мэм, из округа Гринбрайер. — солгала Салли, назвав округ далеко на западе штата.
Как она ни работала над правильностью речи, но полностью избавиться от провинциального говора ей пока не удалось.
— Мой отец не хотел, чтобы я оставалась там (война, как-никак), и поэтому настоял, чтобы я погостила у родственницы, тётушки. Она живёт на Франклин-стрит.
— Возможно, мы с ней знакомы? — миссис Гордон окинула оценивающим взором наряд Салли, не упустив ни дорогого зонтика, ни изящной отделки лифа.
Мать и дочь, напротив, были одеты в простые, заштопанные кое-где платья, а Салли, что тоже не укрылось от зорких глаз миссис Гордон, пользовалась пудрой и косметикой, сатанинскими соблазнами, которым навсегда был заказан путь в дом Гордонов. Впрочем, юность и красота Салли заставили миссис Гордон смягчиться и не судить девушку излишне строго.
— Она болеет. — попыталась Салли увильнуть от дальнейших расспросов о мифической тётушке.
— Тогда она будет рада, если мы её проведаем. — встрепенулась миссис Гордон, как боевая лошадь при звуке трубы, — А где приход вашей тётушки, мисс Ройал?
Старбак пришёл на помощь Салли:
— Мисс Ройал приглашала меня на собрание в баптистский молитвенный дом на Грейс-стрит.
Он назвал самую малочисленную и малоизвестную из городских религиозных групп. Старбак чувствовал на себе серьёзный взгляд Джулии Гордон, и ему очень хотелось произвести на неё благоприятное впечатление.
— Тогда мы, наверняка, знакомы с вашей тётушкой. — не отставала от Салли миссис Гордон, — В Ричмонде мы с мужем знаем все крепкие в вере семейства. Правда ведь, Джулия?
— Правда, мама.
— Как фамилия вашей тётушки, мисс Ройал?
— Мисс Джинни Ричардсон, мэм. — в мнимые тётушки Салли произвела мадам публичного дома на Маршалл-стрит.
— Не уверена, что знаю каких-нибудь виргинских Ричардсонов. — нахмурилась миссис Гордон, — Молитвенный дом на Грейс-стрит, говорите? Нет, вы не подумайте, мисс Ройал, мы не баптисты…
Таким тоном она могла бы заверять Салли в том, что они — не проклятые паписты или каннибалы.
— … Но молитвенный дом этот я знаю. Возможно, вы как-нибудь выбрали бы время послушать проповедь моего мужа?