Медовый месяц на ледяной планете. Вэктал и Джорджи

— Ничего плохого! — кричит она, выгибая бедра. — Честно!

— Джорджи.

Хрипло дыша, она кладет ладонь на свой гладкий лоб.

— О боже, поверить не могу, что ты это делаешь.

— Я хочу лизать твое влагалище, моя пара. Ты не представляешь, как сильно я этого хочу, — рычу я. Мой член пульсирует от потребности, и я хочу погрузиться глубоко внутри нее… после того, как испробую ее сладость на своих губах. Но этот секрет витает между нами в воздухе, и мне это не нравится. — Мне нужно, чтобы ты мне доверяла. Скажи, что тебя беспокоит. Пара моя, ты же знаешь, что мое сердце полностью принадлежит тебе…

— Дело… дело не в тебе, понятно? — она прижимает руки к лицу. — Просто я такая глупая.

— Я не думаю, что ты глупая, — говорю я, убирая руки от ее влагалища. Отодвинувшись от нее, я ложусь в шкуры рядом с ней, обхватываю ее лицо ладонями и притягиваю ее поближе к себе. — Что тебя так беспокоит, сердце мое? Скажи, и если в моих силах это выполнить, тогда я это сделаю.

Она смотрит на меня с настороженностью в глазах.

— Я не хочу, чтобы ты посчитал меня чокнутой.

— Я бы никогда такого не подумал.

Она прикусывает губу.

— Я… хочу уйти.

Я моргаю глазами.

— Навсегда? — я потираю подбородок, обдумывая такую возможность. — Если мы уйдем, следует назначить нового вождя. Скажи, как ты думаешь, кто больше подходит для этой роли. Салух? Золай? Хэйден слишком вспыльчив, а Бек еще больше.

Джорджи, с изумленно открытым ртом, приподнимается на локтях.

— Нет, у меня и в мыслях не было — погоди-ка, ты уходишь вместе со мной? Вот так запросто?

Я пожимаю плечами.

— Мне было бы жаль отказаться от своего народа, но ты — моя пара. Ты на первом месте во всех смыслах.

Ее взгляд смягчается.

— Большой ты глупышка. Боже, как же сильно я люблю тебя! — она наклоняется вперед и быстро меня целует, затем проводит пальцами по моим губам. — Но это не то, что я имела в виду. Я имела в виду всего лишь… уйти ненадолго. Отправиться в поход.

— Как на охоту? — до сих пор Джорджи особого интереса к охоте не проявляла, и я искренне удивлен. У нее слишком много дел, связанных с ее людьми и их потребностями, чтобы взять на себя еще и функции охотника, но я с удовольствием научу ее.

— Нет, как в свадебное путешествие на медовый месяц, — Джорджи улыбается мне. — Это человеческая традиция. Все новобрачные отправляются в путешествие, только вдвоем. Это время для укрепления связи и сближения.

— Понятно. — Поход вдвоем. — Чем новобрачные занимаются во время такого путешествия?

Она мне уже говорила, что «брак» — это человеческое слово, означающее «спаривание», так что я это понимаю.

— Ну, — говорит она, постукивая пальцем по моей груди, и в ее голосе слышится игривая нотка. — Они много-много занимаются сексом.

— Ммм. Разве мы уже и так постоянно не спариваемся? Я не понимаю, зачем нам нужно куда-то путешествовать, чтобы этим заниматься, — я ухмыляюсь ей. — Мы можем спариваться прямо здесь. Я могу взять тебя сзади именно так, как тебе нравится, чтобы моя шпора вдавливалась в твою попу…

Ее пальцы прижимаются к моим губам, заставляя меня замолчать.

— Вэктал, детка. Прошу тебя. Я просто… Я хочу уйти. Мне нужно уйти, понимаешь?

Я разглядываю ее лицо. В ее взгляде столько беспокойства, что я могу отказать в ее просьбе. Это действительно для нее много значит, но… я подозреваю, что есть кое-что, что она все еще мне не говорит.

Но я киваю головой.

— Очень хорошо, мой сладкий резонанс. Мы отправимся на эти медовые луны.

— Правда?

— Правда, — если это все, что она хочет, то это легко дать. — Если поход заставит тебя улыбнуться, тогда мы отправимся в десятки, даже сотни таких походов.

На ее лице отражается облегчение. Она снова прикусывает губу.

— Ты так добр ко мне, Вэктал.

На сердце у нее полегчало, но не настолько, как бы мне того хотелось, но это хорошее начало. Мы выполним эту человеческую традицию, и я покажу ей, что ее пара даст ей все, чего бы ее душа не пожелала… ей стоит только попросить.

— Это делает тебя счастливой? — я спрашиваю, в очередной раз обдавая своим дыханием ее скользкое от росы влагалище. Когда она, начав стонать, кивает головой, и я, снова приложившись ртом к ее сладости, вкушаю ее. Когда я ласкаю ее влагалище, облизывая и посасывая ее нежные складочки и там находящийся сосок, Джорджи задыхается и цепляется за меня. Когда я опускаюсь ниже, всовывая язык в ее горячее ядро, она выгибается против меня, и ее движения становятся все более настойчивыми. Она там совсем мокрая, и я хочу находиться глубоко внутри нее. Я сажусь и снова двигаюсь поверх нее, забрасывая ее ноги вокруг своих бедер.

Она нетерпеливо обхватывает меня, ее ногти впиваются в мои плечи, когда я располагаю на ней свой вес. Я погружаюсь в ее жар, испуская стон от получаемого при этом восхитительного наслаждения. Она так крепко сжимает мой член, и это такое восхитительное ощущение, но еще приятнее — те слабые звуки, которые она издает. Когда я глубоко врезаюсь, Джорджи всхлипывает и выдыхает мое имя, выражение ее лица полно экстаза.

Я спаривался с другими, но тогда это и близко не стояло к тому удовольствию, которое чувствую с моей парой. Ни разу.

Я ласкаю лицо моей Джорджи, касаюсь ее гривы, а еще наклоняюсь и целую ее, пока врезаюсь в нее. Она стонет, цепляется за меня, когда я начинаю ритмично в нее толкаться. При каждом толчке моя шпора трется о ее третий сосок, и времени требуется немного для того, чтобы моя пара подо мной начала извиваться, пребывая на грани.

— Заставь меня кончить, — задыхаясь говорит она, выгибая бедра, чтобы встречать мои толчки. — Заставь меня кончить, Вэктал.

Нет ничего, что бы я хотел больше. С низким рычанием я удваиваю свои усилия, трахая ее еще сильнее, быстрее, глубже. Я чувствую, как ее толкает через край — ее влагалище напрягается и его мышцы колеблются вокруг меня мелкой рябью, словно она всасывает меня еще глубже. Ее глаза закрываются, и она испускает слабый крик в то время, как ее складки затопляются еще большим количеством росы, и мои толчки в нее становятся все более влажными. Неглубокими. С выражением крайнего восторга на лице она сжимается вокруг меня туго, как ловушка.

Я знаю, что могу заставить ее кончить два раза подряд. Поэтому я продолжаю врезаться в нее, не останавливаясь, до тех пор, пока она снова испускает дрожащий вопль. На этот раз, когда она сжимается вокруг меня, я даю разразиться своему собственному освобождению. С ее именем на моих губах я грубо вбиваюсь в нее, позволяя моему семени извергнуться в ее глубины. Я наполняю мою пара, мои удары хаотичны и замедляются, пока я полностью не исчерпан. А потом я прижимаюсь к ее губам в голодном поцелуе, после чего переворачиваюсь на бок и тяну ее за собой, тогда как наши тела по-прежнему соединены вместе.