Медовый месяц

— А он москвич, Валентин твой? Где жить-то может? — продолжала настойчиво-осторожно выспрашивать Зина, отмахнувшись от назойливого пожилого посетителя: — Сейчас, гражданин, подождите! Не видите, у меня тут милиция?!

— Случилось что? — тотчас встрял и полез выяснять подробности любопытный старичок.

Зина до ответа не снизошла, и старичок застыл возле, сделав почтительное лицо.

— А ваш про сына знает? — деликатно спросил Николай.

Варя снова покачала головой.

— Говорят же тебе, письмо пришло без обратного адреса! — почему-то рассердилась Зина. — Ты что думаешь, он, этот ее гад, совсем идиот, чтобы о своей прописке женщине докладать?! Он, видите ли, желает, чтобы все тут лбы порасшибали, гадая да угадывая, где эта улица, где этот дом! Пень ты, Колька!

Милиционер не обиделся.

— А раньше что же, не знал он ничего? — неуклонно продолжал Николай, науськанный Зиной, докапываться до истины. — Не рассказали вы ему ни о чем? Не ввели, так сказать, в курс дела? Так тогда, может, он не так уж и виноват? Если не знает ничего… Вот если бы сообщить ему… Глядишь, и приехал бы посмотреть на сыночка…

— Вишь, как ты его сразу, с налета, оправдал! В адвокаты подался?! — возмутилась Зина. — Мужик мужика видит издалека! Но он дело говорит, — обратилась она уже к Варе. — Я о том же твержу! Написать бы ему… Так ведь адреса нет… Слушай, а город-то какой? У Коли большие связи в МВД, у него там дядька служит…

— Александр? — засмеялась Варя.

— А-а, он и тебе успел рассказать? Так вот этот самый Колин дядька твоего Вика из-под земли выроет, лишь бы знать, где та земля находится! Что ж это за имя у него странное? Прямо не по-людски! Или он у тебя нерусский?

— Странствует он, — объяснила Варя. — Кочует по городам и весям…

Она была недалека от истины. Точно так же, как Зина. И нужно ведь было хоть что-нибудь растолковать хорошим добрым людям, искренне пытающимся помочь ей, чужой и незнакомой…

— Но я постараюсь что-нибудь узнать… Я попробую…

— Вот-вот! — обрадованно заворковала довольная Зина, очевидно рожденная на этот свет устраивать чужие судьбы и мирить разругавшихся. — Этот твой Вик цыган, что ли? Если кочует?.. Или татарин? У них тоже часто все наперекосяк… А ты как что вызнаешь, сразу ко мне! Даже если Николай в этот день не будет дежурить, я его мигом отыщу! — Она бойко и кокетливо подмигнула милиционеру. — Дальше он сам разберется со своим дядькой, как с твоим хахалем поступать!

— Договорились! — кивнула Варя. У нее уже голова устала кивать. — Спасибо вам… Вы теперь мои добрые гении…

— Только ты поскорее поворачивайся! — деловито приказала Зина, с удовольствием выслушав о добрых гениях. — Дитю незачем так долго родного папку ждать! Заскучает пацанчик!

Николай приветливо махнул на прощание рукой.

Варя вышла из здания Главпочтамта под почетным наблюдением-эскортом двух пар внимательных глаз. И тихо побрела к метро. Писем нет… И никогда не будет… Все осталось в прошлом… Там, на раскаленном берегу летнего Крыма… И не нужно себя обманывать и саму себя водить за нос. Все исчезло и растворилось в пронзительном, до болезненности синем крымском небе. Размытый треугольник на карте… А Варе на память — одно-единственное письмо.

«Я ничего не могу тебе обещать. Я даже не знаю, когда мы теперь увидимся с тобой…»

Зато Варя теперь знала твердо. Никогда.

13

Минут через пять после визита идиота-точильщика Кате очень захотелось плакать, а еще через три — рыдать в голос.

Гребениченко не появлялся. И не звонил. И Катя уже воспринимала происходящее как личное тяжкое оскорбление. Она демонстративно — демонстрация перед самой собой! — достала из холодильника торт и отрезала себе здоровенный кусище. Плевать на все! Сегодня можно позволить многое, забыв о фигуре. Кроме того, где-то она слышала, что сладкое успокаивает нервы. То, что ей сейчас надо.

Перемазанная кремом, с тарелкой в руке, изнервничавшаяся Катя, пытаясь успокоиться, стала вновь бродить по квартире из угла в угол. И снова украдкой — видимо, от самой себя — подошла к окну. Никого… Дети в песочнице, мамы на скамейке, собаки с хозяевами на прогулке… И ни малейшего намека на Гребениченко…

В дверь позвонили.

«Убью! — решила Катерина. — Но сначала поточу у него все ножи-ножницы, а уж потом прирежу им же наточенным инструментом!»

Она вышла в переднюю, держа в руке тарелку, и снова прилипла к глазку. За дверью стоял ухмыляющийся Саша. Катя резко открыла дверь.

— Посмотрела из окна Катюша на красивый дворик золотой, — промурлыкал Гребениченко, входя. — Привет!

Катя смутилась. Значит, он успел все-таки ее заметить за шторами… Как же она его пропустила?..

Саша весело взял с тарелки застывшей в руках совершенно растерявшейся хозяйки торт, отрезал приличный кусок и сунул себе в рот.

— Ничего! — одобрил он. — Вкусно! Встречаешь со жратвой и прямо с порога угощаешь! Никогда еще такого не видал! Похлеще, чем кофе в постель! Из тебя, Катерина, получится первоклассная жена! Будем посмотреть… Представляешь — я возвращаюсь домой с работы, усталый, голодный и злой, а тут ты на пороге! Эти глаза напротив… — Сашка хитро глянул на окончательно замороченную Катю. — В фартучке с оборочками или в чем-то там еще, таком же домашнем и милом… Сила вещей… — Он внимательно и оценивающе оглядел Катю с ног до головы. — Эта одежка на тебе тоже ничего, вполне сгодится. Да, так вот… — Гребениченко дожевал и отправил себе в рот новую большущую часть торта. — И в руках у тебя… — Он мечтательно зажмурился. — Поднос с разной кормежкой прямо с плиты! Исходящей паром и теплом! Грибной суп! Гуляш! Антрекоты! Поджаренная картошка! И салат! — Сашка в восторге щелкнул языком и схватил еще кусок торта.

— Ты голодный, что ли? С утра не ел? — с трудом пришла в себя Катя. — Давай я тебя накормлю… У меня много всего есть… А ты любишь грибной суп?

— Это я просто так сказал, к слову. Ты, Катенок, через букву «а», просто клад! — продолжал разглагольствовать Саша, направляясь за ней на кухню. — Откуда что берется? А я ведь держал тебя за балованную мамину-папину дочку! Думал, ты и поварешки в руках держать не умеешь!

Катя слегка смутилась. Насчет поварешки он угадал.

— Ты прости, я тут малость подзадержался! — Саша нахально развалился на стуле. — А квартирка у вас ничего! Будем посмотреть… Мне подходит! Чем угощать будешь, хозяйка?

Катя, нервничая, торопливо, под его испытующими взглядами накрывала на стол. Конечно, ей нужно было всему научиться раньше. Но это сделать никогда не поздно. Чтобы потом встречать его на пороге в фартуке с оборочками и с подносом…

— И меню вполне на уровне! Это что? А это? А тут что? — Сашка полез носом в салатницы и миски и остался доволен. — Класс! У тебя, видно, блаток в местном магазине! Иначе откуда такая роскошь?

— Да, — не стала скрывать Катя. — И не в местном тоже…

— Это как раз то, что мне нужно, — радостно поделился Сашка, густо намазывая огромный ломоть хлеба маслом и икрой. — Люблю, когда всего много! У нас дед, когда перед смертью тяжело болел, голосовал дома. К нам приходили из избирательного участка. Звонок в дверь. Открываю… А там — две красивые молодые девушки в коротких красных юбочках и жакетиках. А за ними — мужчина с урной в руках. Но я его сразу за ними не увидел и решил, что обе девицы ко мне!! Представляешь, как обрадовался? Но мимо сада… Книжки прочитала?