Медовый месяц

Катя явно выделялась среди выпускниц. И приглашали ее на танец тоже чаще других. Даже Саня, снисходительно окинувший взглядом дуру Полонскую, одобрил ее и перехватил на один тур вальса у Сашки, почти не отрывающегося от верной подруги.

Неля Максимовна и Дмитрий Семенович пристально наблюдали за дочкой из угла физкультурного зала, преобразованного на одну ночь в танцевальный. Наконец матери удалось схватить за руку раскрасневшуюся, сияющую Катю.

— Кто это неотлучно пасется возле тебя? — строго спросила мать. — Такой неплохо одетый носатый юноша с наглыми распутными глазами…

Катя тотчас обиделась:

— На тебя не угодишь! У одного глаза не такие, у другого — родители не те! По-твоему, для меня нет вообще пары на земле!

В глубине души Неля Максимовна считала именно так.

Дмитрий Семенович поспешил погасить столь несвоевременный конфликт:

— Катюша, матери часто так думают! Это их распространенная ошибка!

— А я не желаю, чтобы она на меня распространялась! — отрезала Катя. — Это Саша Гребениченко! И я собираюсь за него замуж!

Неля Максимовна ужаснулась. Ей стало сначала очень холодно, потом чересчур жарко… Муж вопросительно взглянул на нее:

— Неля, я не очень тебя понимаю. Парень как парень… Даже неплохой, по-моему. Отхватил серебряную медаль. Внешне ничего. Смотрится. Хорошая фигура. Без комплексов… Для нашего зятя годится вполне.

Неля Максимовна не обратила на его дурацкие рассуждения никакого внимания. Ей было не до них.

— А второй, с которым ты недавно танцевала вальс? Он на редкость прилично танцует…

— Это Сашин лучший друг Саня Наумов! — нехотя объяснила Катя. — А танцевать их обоих учила младшая сестра Гребениченко, Надя. Она будет пианисткой.

— Понятно… — прошептала мать.

— Что тебе понятно?! Ну что? — истерически закричала Катя.

На нее оглянулись учителя и одноклассники. И те и другие считали ее капризной и избалованной. А Неля Максимовна давно уверовала в ее болезненные нервы и сверхчувствительность и утверждала, что Катя чересчур ранима и тонкокожа.

— Ты всегда все удивительно умеешь испортить! Вот только придешь — и испортишь! Иди лучше домой! Вместе с папой. Мы отлично допразднуем и довыпускаемся без вашего присутствия!

— Да, Неля, нам лучше уйти! — поспешно согласился с дочкой Дмитрий Семенович. — По дороге ты мне все объяснишь…

К Саше, недоуменно наблюдающему непонятную сцену издалека, быстро подошел Саня, возбужденно покусывающий губы.

— Арамис, нужно немедленно что-то делать! — сказал он.

Саша изумился еще больше. Что делать?.. С кем?.. И по какому поводу?..

— Если она ей все расскажет, быть беде! — так же неопределенно и расплывчато продолжал Саня.

Рядом с ним безмолвно возник серьезный Шура Умберг.

— Слушай, ты можешь изъясняться толково?! — взбеленился Саша. — Кто кому и что расскажет?! Я пока ничего не уразумел.

— Катина мама — главный бухгалтер гастронома, где работает Люся, о которой там все всё знают, — спокойно произнес Саня. — Уловил суть? И она видела у Людмилы не раз как тебя, так и меня… Но я — это ерунда…

Саша молчал. До него дошло, чем может грозить ему разоблачение. Тогда Катерины ему не видать как города Нью-Йорка… А Саша привык к ней, привязался и вовсе не хотел отказываться от своего довольно неожиданного и ценного приобретения.

— Может быть, мамаша ей уже все ляпнула… — неуверенно предположил Саня.

— Нет, еще не успела, — покачал головой Шура. — Потому что тогда Катерина закатила бы сцену с истерикой Сашке, а не матери. Понимаешь, да?

В его доводе имелась своя логика.

— Но вот-вот ляпнет, — продолжал гнуть свое Саня. — И если не вмешаться в скандал в благородном семействе…

— Да как? — почти закричал Саша, все-таки стараясь не слишком обращать на себя общее внимание.

— Ладно, ты не ори и не паникуй раньше времени, — солидно изрек Шура. — Вызываю огонь на себя… Будь спок!

И Шура двинулся по залу прямо к Полонским — сосредоточенный умный очкарик, просто призванный природой решать и улаживать всевозможные конфликты и проблемы.

Семья его даже не сразу заметила. Дмитрий Семенович пытался увести домой жену, она пробовала что-то объяснить — и никак не могла — Кате, а та в свою очередь продолжала выходить из себя, потеряв всякие границы и ориентиры.

— Александр Умберг, — представился Шура, подойдя и разом перекрыв своим неплохо поставленным басом сразу три голоса.

Полонские в замешательстве уставились на него. У Кати в глазах переливались слезинки, отражающие паршивый искусственный свет длинных палок-ламп на стенах.

— Вы собирались домой? Вам действительно лучше уйти. И вы устали, — холодно и сурово констатировал Шура. — Катя еще поедет со всеми на Красную площадь. Вы не волнуйтесь! Мы доставим ее вам утром в целости и сохранности. Катерина! — Он строго сверкнул на Катю глазами. — Пойди потанцуй! Там, видишь, Сашка без тебя мается! — В это время очень удачно снова включили замолчавшую на время музыку. — А я вас немного провожу. Нам надо кое о чем поговорить. Потом вернусь в школу. — И Шура повернулся к старшим Полонским.

Они озадаченно переглянулись. Но Умберг умел уже одним лишь своим беспредельно положительным видом внушать такое уважение, что Неля Максимовна обреченно и послушно махнула рукой:

— Пойдем, Митя! В сопровождении этого юноши…

Она обратила на Шуру внимание значительно раньше, отметив, что Умберг получил золотую медаль, и искренне посетовала, что Катюша выбрала себе не этого серьезного и вдумчивого молодого человека, а совсем другого… Хотя тоже медалиста.

Мгновенно вынырнувший из толпы одноклассников Саня Наумов ловко схватил Катю за локоть и уволок в центр зала, где уже вовсю отплясывали другие пары.